Попыталась увернуться — куда там. Меня держали мертвой хваткой.
— Отвечай, — приказ.
— Я хотела узнать подлинность имени одного человека, — ответила я тихо и почему-то зажмурилась, когда маг улыбнулся. Он едва-едва касался моих губ, но я почувствовала эту улыбку.
— И какого же имени? — спросил Киллиан вкрадчиво.
Я не ответила.
И мне вдруг стало страшно. Очень-очень страшно. От тона его голоса, от пальцев, что мееедленно начали двигаться по тонкой коже шеи. Не угрожая, нет… предупреждая.
— Какое имя ты написала в письме, Ария? — повторил он тихо.
Сердце бешено заколотилось.
— Не важно какое имя я написала. Главное то, что письмо не было отправлено. Это значит что имя…
— Ложное, — перебил он меня.
Грудная клетка тяжело поднималась и опускалась. Мне с неимоверным усилием давалось не дышать слишком глубоко — в ином случае я бы дотронулась до губ Киллиана.
Его спокойное дыхание ощущалось как пары яда, что вот-вот проникнут в легкие.
— И к каким выводам ты пришла, звездочка?
Я зажмурилась, услышав из его уст знакомое приторное звездочка.
— Что вы… вы…
— Ну? — усмехнулся маг, наслаждаясь тем, как я сходила с ума от волнения.
— Вы не являетесь ни господином Резерфордом… Ни герцогом Блеймондом.
Маг замер на секунду… А затем тишину темной узкой комнатушки разрезал его звонкий протяжный смех. Когда Киллиан закончил смеяться, мне стало не по себе:
— Блеймонд значит. Интереесно, чтобы изменилось окажись я этим жалким бастардом… Ты бы разочаровалась во мне? Или наоборот страстно зажелала, мм? Так ты очередная пустышка, которая гонится за титулом? Или…
— Замолчите! — зарычала я. — Не говорите того, о чем потом пожалеете.
— Но как же, Ария… — протянул он издевательским голосом. — Лгать — это нехорошо…
— Чего вы добиваетесь? Чтобы я вас ненавидела? — Мне не вырваться, Киллиан держал крепко. — Вы ничего обо мне не знаете!
Нравилось ли мне искать расположение у мужчины, которого я даже не знала? Нет!
Нравилась ли мне идея предложить герцогу брачный контракт да продать себя подороже? Нет!
Хотела ли я брак по любви? Конечно, хотела. Но иногда мы не можем получать то, что искреннее желаем. И это вовсе не значит, что я пустышка.
Вот умел он бить словами в самое уязвимое место, словно он тренировал это годами: жестокость, словесные атаки, умение унизить собеседника.
О, я всеми фибрами души чувствовала, как Киллиан уже хотел сказать что-то такое, отчего бы я ощущала себя еще более жалкой и ничтожной. Однако в мертвой тишине раздался мой всхлип, и маг замер.
— Ты плачешь? — обескураженно спросил он, дотрагиваясь костяшками до мокрых щек. Его голос дрогнул: — Извини… я не хотел.
— Руки… — прошептала я, сглотнув, — мне больно.
— Извини, — выдал Киллиан, прежде чем отпустил мои запястья и нежно поцеловал каждое из них. Я прекратила дышать. — Я не хотел причинять тебе вред.
— Да идите вы к черту!
— Прости… — тихо сказал Киллиан снова, заключая меня в крепкие объятия. Я оставалась неподвижной. — Прости, звездочка. Я знаю, что я последний ублюдок, но как бы ни старался, не могу держаться от тебя подальше. Я тебя замараю…
— Научитесь вести себя по-человечески и не напивайтесь среди бела дня.
— Я постараюсь, Ариииияяя, — выдохнул он, а затем вдруг как-то задушено попросил: — Обнимешь меня?
— Повторюсь: идите вы к черту!
Его тон голоса… он был таким уязвимым, что я не сразу поняла, шутит он или говорит всерьез:
— Пожалуйста, — тихий шепот, пробирающий до костей. — Я очень устал…
Я сглотнула и проговорила:
— Но потом вы ответите за то, что сделали.
Маг молчал и не двигался. Лишь шумно и как-то странно дышал.
— Хорошо… — ответил он после долгой паузы.
Я несмело потянула к нему свои руки и осторожно обвила мага руками, положив голову ему на грудь.
Киллиан рвано выдохнул, а затем еще крепче прижал меня к себе. Его рука коснулась моих волос, он медленно вытащил шпильки и распустил мой пучок.
Я вздохнула с облегчением, больше не чувствуя неприятных ощущений от тугой прически.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Так тепло…
Если честно, я жутко волновалась. Сжала пальцы на его рубашке и глубоко вздохнула из-за того, что в животе почему-то жгло. Гортань сводило судорогой.
Мучительные воспоминания вспыхивали в моем сознании: мрачное поместье, сильные, ласковые руки и его сумрачный волнующий взгляд — очень красивый. Я…
Нет, Ария! Ты не должна этого испытывать. Ты не сумасшедшая. А вот тот кто напротив — определенно да.
— Киллиан… — прошептала я, пытаясь отстраниться.
— Пожалуйста, — он крепче меня обнял и уткнулся носом в мои волосы. — Еще немного. Я так скучал без тебя, Ария, — сказал он еле слышно.
Высвободиться из его рук не получается, как впрочем и сохранять дистанцию.
Сдавшись, я глубоко вздохнула и расслабилась, положив голову ему на плечо, а он начал осыпать поцелуями мои волосы.
— У вас что-то случилось, да? — тихо спросила я. Мой нос чесался из-за сильного запаха алкоголя. — Вы поэтому пьяны?
Киллиан тяжело вздохнул.
Догадка пришла неожиданно. Я лихорадочно начала ощупывать тело мага, но мои ладони вновь были пойманы и одарены поцелуем в знакомом жесте. Киллиан любил так делать.
— Вам больно? — спросила я обеспокоенно. — Вас опять ранили?
— Нет.
Да.
Я тоже научилась отличать правду от лжи.
— Хочу забрать тебя себе, — прошептал он. — Но ты не позволишь, — пауза, — пока.
— Вы правы, — ответила я, уткнувшись лбом ему в грудь и крепко зажмурившись.
Ну зачем он говорит так? И такие слова?
Я не знаю, что и думать. Он ведь не всерьез. Просто играется с молодой девушкой. Я знаю про нравы магов. И про их бесчисленные любовные связи.
Неожиданно мысль о том, что у Киллиана кто-то есть, бьет наотмашь, будто кто-то дал мне хлесткую пощечину.
Он сжимает меня сильнее, словно учуяв мои мрачные мысли, от которых у меня моментально испортилось настроение. Впрочем, я не удивлюсь, окажись это правдой. Киллиан мастерски читает людей.
Воздух сгустился и зарядился электричеством, запульсировал между нами. Его можно было резать как ножом по мягкому маслу.
Киллиан погладил мои волосы и шепнул мне в губы страшное:
— Учись. Взрослей. Танцуй, сколько душе угодно. Плети интриги. Ищи этого бастарда Блеймонда. И если, — он усмехнулся, как-то зло и с горечью, — если успеешь его полюбить, я даже, может быть, отпущу тебя… Я даю тебе время, звездочка. А потом ты станешь моей.
Я выпуталась из его объятий и тяжело задышала, прислонившись к стене. Попыталась взять под контроль судорожную реакцию собственного тела, обрести равновесие.
Это просто пьяные бредни человека, которому больно. А Киллиану было больно.
— Вы… вы прощаетесь? — тихо спросила я, пытаясь разглядеть в темноте его лицо.
— Да, — ответил он хрипло.
Я сглотнула.
— Надолго?
— Да.
— Почему мы находимся в темноте? Вы боитесь показать свое лицо?
— Ты не готова увидеть его. Не сейчас.
Какой же за странный ответ…
— А как же заговоренная бумага? Мне нужно вернуть ее вам.
Он тихо засмеялся, а мне почему-то вдруг захотелось плакать.
— Оставь себе. Как и частицу моей души, — сказал он тихо. — Они твои.
Я услышала, как мужчина сделал шаг назад, и инстинктивно последовала за ним, чуть не наступив тому на ногу.
— Не заставляй меня передумать, — его голос строгий и ледяной. И возможно раньше бы на меня подействовало, но не сейчас.
— Так не прощаются! — сказала я нервно.
Я не знала, куда себя деть и что делать.
— А как прощаются? — спросил Киллиан весело. Хотя в голосе отчетливо слышалась грусть.
— Не так.
— Порой я обожаю твою красноречивость.
Я нервничала, а мужчина ничего не предпринимал, готовый исчезнуть в любой момент.
Черт бы побрал этого мага!
— Ненавижу вас!
Я судорожно вздохнула, встала на носки, а затем нащупала руками его лицо и, зажмурившись, клюнула мага в губы.
