Думалось ему: а зачем она мне, бленда? Ведь обходился же без нее, обходился же. Просто нужно правильно строить кадр, искать точку съемки.
На другой день он зашел в магазин. Суровцев царственно сидел у кассы.
— Что случилось? — вяло спросил он, когда Андрей приблизился. — Почему деньги в пакете?
Андрей помолчал, вздохнул и поднял глаза на Суровцева.
— Верните… — тяжело проговорил он. — Верните… мне…
— Сейчас-сейчас! — с готовностью отозвался Суровцев и достал из кассы синюю бумажку. — Держи свою пятерку, за мной не пропадет. Молодец, что передумал!
Андрей покачал головой:
— Не это. Не деньги.
Что же тогда? — удивился Суровцев. — Снимки, что ли?
— Себе оставьте.
Суровцев развел руками:
— Что же вернуть? Не понимаю я тебя, дружочек?
— Верните… — упрямо твердил Андрей. — Верните мне мое честное пионерское… Верните…
Суровцев испуганно смотрел на Андрея и, не глядя на кассу, пытался попасть подрагивающей пятеркой в ящичек с бумажными деньгами.
ПИСЬМО БЕЗ ПОДПИСИ
Погодите!… Я ведь еще не рассказал вам, как у нас появилась «Москва»!.. Все началось с телеграммы. Она была выставлена на всеобщее обозрение — так распорядился директор Мумин Ахмедович. И не просто распорядился, а самолично прикнопил ее к Доске почета в вестибюле. И хотя на фоне горделивых фотопортретов отличников она смотрелась всего лишь скромной синюшной бумажкой, нахально вломившейся в великолепие Доски почета, ее прочли все.
Ну а мне с Андреем Никитенко оставалось только недоумевать — как могло случиться, что мы с ним, такие простые поселковые птицы, удостоились вдруг телеграммы из Ташкента!..
Телеграмма была из детской газеты. Редакция извещала, что мы с Андреем выиграли главный юнкоровский приз конкурса «У природы нет плохой погоды», и вскоре он будет прислан нам по почте.
Новость нас потрясла. Нам и в голову не приходило, что Андрейкин фотоснимок и моя заметка про то, как наш отряд юных друзей милиции спасал улиток, могут победить в таком солидном конкурсе любителей природы.
Когда наши ребята устанавливали на бетонной тропе щит с надписью «Осторожно, здесь отдыхают улитки!», Андрей по своему обыкновению щелкнул затвором своего «Зенита». Позже мне пришло в голову, что можно вместе с его снимком послать и заметку о спасителях беспечных улиток и светлячков.
И вот — такая телеграмма…
Все гадали, какой приз нам пришлют. Велосипед? Книги? Набор садовых инструментов?
Шли дни, напряжение росло. И вот однажды секретарша директора тетя Зина вошла в класс и вручила нам с Андреем извещение.
— Вот, на почту вас зовут, посылка пришла.
На обороте извещения я прочел требование предъявить документ. Показал тете Зине:
— Не дадут посылку, вот — паспорт нужен.
— Дневник покажешь, — махнула рукой секретарша. — Самый надежный документ у школьника.
— Ничего не выйдет. Смотрите — тут нужно написать, когда выдан, номер, серия, прописка… Откуда в дневнике прописка?
Тетя Зина тяжко вздохнула:
— Во пристал. Маленький, что ли? Не хочешь тащить на почту дневник — беги домой за свидетельством о рождении. Вот твой паспорт. А хочешь, я тебе справку отстукаю — кто ты есть такой и в каком классе прописан. Две строчки…
— Давайте лучше справку, мы с Андрюхой на большой переменке на почту слетаем.
— Это мы можем, — кивнула тетя Зина.
И мы поспешили за ней.
Вставив в каретку старенькой машинки листочек с печатью в уголке, она менее чем через минуту протянула мне справку.
— Держи, на одного тебя выписала, этого достаточно.
— А где мне справка? — обиженно захлопал глазами Андрей. — Нам же на двоих прислали приз.
Секретарша окатила Андрея взглядом, полным удивления.
— А зачем две справки? Посылка-то одна. Иди вместе с Володей, вместе и получите по его справке.
Иди-иди, чтобы не подумал, что приз до тебя целиком не донесли. Может, там торт какой-нибудь. Будешь еще думать, что Володька по дороге половину слопал без тебя.
Она усмехнулась. Андрей вспыхнул от этих слов, вскинул руку, чтобы запротестовать, но тут заливисто позвал на урок звонок. Наскоро поблагодарив тетю Зину, мы помчались в класс, сгорая от нетерпения. Предстояло высидеть целый урок, прежде чем мы могли полететь на почту за сюрпризом.
Об извещении и справке знали все, и еще никогда в истории класса ожидание звонка с урока не было для нас столь мучительным. Когда он, наконец, прозвенел, все дружно завопили «ура!», и мы с Андреем испарились из класса раньше, чем умолк его горластый медный призыв.
— Тетечка, миленькая! — заторопили мы почтальоншу. — У нас перемена скоро кончится, дайте посылку
Глянув на нашу справку, она кивнула и скоро вынесла из подсобки увесистую коробку. На ней стоял адрес школы, наши с Андреем фамилии и сумма оценки. Сумма была оглушительной — сто сорок рублей. Мы переглянулись. Судя по этой ошеломляющей цифре, нам прислали что-то очень ценное. Говорила об этом, впрочем, и надпись фломастером: «Осторожно! Не бросать. Точная механика!» Калькулятор? Кинопроектор? Загадка… Сгорая от любопытства, мы поспешили обратно — распаковывать ящик здесь, на почте, времени уже не оставалось. Быстро управились, до урока оставалось еще целых три минуты. Одноклассники обступили нас и, осторожно сняв крышку и вытащив вату, в которую было бережно укутано содержимое посылки, мы извлекли из нее футляр, напоминающий своими контурами маленький рояль. Открыли и увидели новехонькую пишущую машинку «Москва».
Вот так приз! Ни за что не догадались бы сами, что в посылке. Восторгам не было края. И только Катя Суровцева, презрительно поджав губы, уронила:
— Сломанная, наверное. Станут они вам хорошую присылать, ждите!.. Хорошая им самим в редакции
нужна.
Андрей едва не задохнулся от обиды:
— Завидки берут, да? Не тебе прислали — вот и злишься.
— Фи, подумаешь — машинка! — продолжала свое Суровцева. — Сейчас машинки уже не в моде, если знать хочешь.
— А что же, по-твоему, в моде? — передразнил завидулю Андрей. «Бананы» небось? А может, надувной портфель? Или сапоги-шляпка?..
Андрей удивил меня. Никогда не думал, что этот тихоня способен так «фехтовать». Ясно, за машинку нашу обиделся. Она была великолепна.
— Ты все сказал? — спокойно осведомилась Катя.
— Все.
— Выдохся, понятно. Так вот, Андрюша, запомни и намотай на ус, пока, конечно, воображемый. Сейчас журналисты на дисплее работают, а пишущая машинка — это для них как автобус у космонавтов. До космодрома доедешь, а на Луну не полетишь. Кстати о «бананах»… Запомни, Андрюша, это уже античная одежда. Отстаешь от моды, отстаешь…
— А я… Я за ней и не гонюсь… — растерянно проговорил Андрей, ошеломленный неожиданным натиском.
Я мысленно аплодировал Кате. Злюка она, конечно. Злюка и завидуля. Но надо отдать ей и должное — приемчик она провела против Андрея чувствительный. Никитенко после ее славного «апперкота» вполне мог плюхнуться лопатками на пол. Уже, кстати, начинал крениться.
Но, к счастью, продолжать Андрею не пришлось. В класс вошел Эммануил Львович, и репутация машинки была спасена. Я защелкнул футляр и поставил машинку под парту, у ног. Она стояла смирно, как портфель.
Эммануил Львович был краток и внезапен.
— Друзья, — сказал он. — Будете писать сочинение.
Мы зароптали. Как же так — ведь сочинение мы собирались писать на следующем уроке, послезавтра. Но Эммануил Львович был тверд.
— Прошу не бунтовать, — улыбнулся он нам, но во взгляде была твердая решимость. — Обстоятельства изменились. Я должен срочно отлучиться до конца урока. Но обязательно вернусь и соберу сочинения. Надеюсь, будет полный порядок?..
Особо великого уныния эта неожиданность, впрочем, не вызвала. К сочинению по картине «Опять двойка» все были в общем-то готовы. Да и отсутствие Эммануила Львовича в классе позволяло… Что и говорить, кое-что позволяло… Правда, тем, кому невмоготу было без этого.
Деваться некуда, мы достали листочки и склонились над ними. Ну и сочинение. Смехота! Уж не разыгрывает ли он нас? Ведь его впору в третьем классе писать, а не в седьмом…
И тут мною вдруг овладело жуткое искушение. Сдавшись ему без боя, я выскользнул в коридор и в приемной директора предстал перед тетей Зиной с необычной мольбой:
— Дайте мне, пожалуйста, четыре листочка и копировальную бумагу.
— Это зачем еще? — удивилась секретарша.
— Тс-с-с, — я прижал палец к губам, кивая на дверь, ведущую в кабинет Мумина Ахмедовича. Тетя Зина поняла мои опасения.
— Директор на уроке.
И не задавая более вопросов, она скучно протянула мне все, что я просил. Вернувшись в класс, я быстро извлек машинку из кобуры, поставил на парту и, быстро разобравшись что к чему, сделал пирог из двух листов, которые прослоил копировальной бумагой, и вставил пирог в каретку.
