Когда он вернулся из ванной после того, как помыл член, он увидел, что Оля уже не человек, а совсем другое существо. Она орала. В абсолютно бессознательном состоянии она металась по кровати, будучи полностью голой – жопа, сиськи, пи…да.
Он схватил ее за руки, но понял, что не мог ее удержать. Сильная, как разъяренный демон, преследуя неясные для него цели и ведомая потусторонними инстинктами, она ринулась с кровати в коридор, яростно натыкаясь на посторонние предметы и на углы, в то время как он безуспешно пытался ее укротить и обездвижить.
Она рассекла себе бровь, так что кровь брызнула могучим фонтаном, заливая все на своем пути: простыни, пол, стены, зеркало. Везде на полу алели лужи крови.
Вакханалия длилась около часа. Все это время, слушая адские крики, он перемещался вслед за демоном по квартире, страховал во время падений, окатывал ледяной водой. Разумеется, никаких попыток трахнуть ее еще раз в таком состоянии он не предпринял. Было не до секса. Наконец демон без сознания лежал на кровати, дыхания он не слышал. Возможно, демон мертв? – подумал он. Тогда что делать с трупом?
Он лег спать на диване в кабинете; он спал чутко и время от времени бегал на разведку в соседнюю комнату. Когда он зашел в комнату в последний раз, то увидел, что по полу ползала огромная та самая змея и лакала кровь из лужиц:
– Не хотите ли попробовать, мой Князь?
Бретёр пошел в соседнюю комнату за мечом, чтобы разрубить ее.
17
Они поехали зашивать бровь. Змея явилась ему во сне второй раз – особого оптимизма по этому поводу Бретёр не испытывал, ее прошлое появление предшествовало Настиному изнасилованию.
Оля не имела ни малейшего представления о том, что происходило вчера, и вопросительно смотрела на него, стесняясь своего незнания, – он, конечно, не стал до конца раскрывать ей все ужасы, а сказал, что все в порядке и она немного перебрала. После медицинской процедуры он повез ее домой – в страшный район пустых, заброшенных домов. Оля жила в декорациях хоррор-фильмов. Он высадил ее из машины и из своей жизни навсегда.
В тот же день он позвонил Лимонову, чтобы услышать комментарий старого еретика.
– С Наташей такое случалось несколько раз. В таких случаях все обычно выживают, это просто пьяная дурь. Но в жизни все равно есть невидимый мир. Большинство обывателей за водкой его не замечают.
– Я настолько ох…ел, что хотел чуть ли не позвонить вам среди ночи. Слава Богу, мне хватило ума не делать этого.
Кроме рассказов про свои похождения, у него была еще одна цель. Он хотел, чтобы Лимонов взял его на какую-нибудь светскую вечеринку с большим количеством знаменитостей, где он смог бы познакомиться с какой-нибудь очень известной и очень красивой светской львицей, чтобы немедленно совратить ее.
Оказалось, что такая тусовка будет, да, причем совсем скоро, через несколько дней. Лимонов приглашен на церемонию «Человек года» по версии журнала GQ и готов взять его туда, представив в качестве своего сына. По коду black tie это значит либо во фраке, либо в черном костюме с черным галстуком.
Они с Эдуардом задумали еще кое-что. Бретёр должен был познакомиться с девушкой не только для того, чтобы удовлетворить юношеское тщеславие и похоть, это все имелось с избытком, но и для того, чтобы найти денег на восстание. Средств на революцию катастрофически не хватало.
18
Лимонов стоял перед зеркалом, облаченный в черный двубортный фрак и квадратноносые туфли из кожи аллигатора, таинственно поблескивающие, как звезда Альтаир в ночном безоблачном небе какой-нибудь арабской страны (светит ли там вообще Альтаир?). Из простого с виду русского мужика он перевоплотился в рафинированного денди, оставляя далеко позади Карла Логерфельда и все мужское общество эпохи Хельмута Ньютона и журнала Vogue.
– Вы выглядите безупречно, шеф! – сказал Эвертон.
Эвертон – это старейший охранник Лимонова, аккуратный, галантный, подтянутый, похожий на сотрудника ФСО. Он вырос в среде фанатов и избрал парткличку в честь названия любимого английского футбольного клуба. Они сидели в новой квартире Лимонова на Фрунзенской, неподалеку от самого первого бункера партии.
Полной противоположностью Эвертона был Борода. Этот был настоящим казаком, имел густую бороду и по старой казачьей традиции золотую серьгу в ухе, растил пятерых детей. Внешность как нельзя больше подходила под танец с саблями. Ойся, ты ойся… в таком стиле. У него была маленькая фляжка с ядреной семидесятиградусной настойкой, он не расставался с ней никогда.
Еще был Моня. После тюремной отсидки этот богатырского роста блондин освоил профессию карточного шулера. Ее минус заключался в том, что часто приходилось залегать на дно на несколько месяцев, а то и на полгода.
Они вышли на улицу и быстро нырнули в «Волгу», Бретёр был четвертым охранником. Места в машине сзади было очень мало.
– Вначале в «Винзавод»! – скомандовал шеф.
«Винзавод» – это галерея Марата Гельмана. Этого скользкого типа Бретёр не любил. Хитрожопый делец от культуры, злобная сколопендра, запускал процессы гнилостного брожения в искусстве. Маленький мерзавец бросал дрожжи в чужой унитаз и наблюдал, хлопая в ладоши.
В «Винзаводе» их ждало первое мероприятие за вечер – модный показ «Современные валькирии». Автор – Наталья Чернова, нацболка, экс-политзэк и модельер. Длинный бело-кирпичный зал был набит снизу доверху партийцами, друзьями и творческой тусовкой.
Первым пожал им руку Аксенов с карапузом-сыном на плечах. Главный подельник Эдуарда на Алтае был в сером полосатом пиджаке, напоминающем тюремную камеру, – зэк он ведь и в Африке зэк, это остается в крови навсегда.
Все уселись на скамейки вдоль стен, свет погас. Под энергичные бравурные ритмы по залу стали дефилировать девушки-валькирии в эротичных цвета хаки юбках, накидках и топиках.
Нацболы были в большинстве бедные простые ребята, с перспективами в жизни весьма спорными, – а тут такое количество красоток. Отлично! Не все стремятся быть содержанками, но многие имеют здоровые, сильные инстинкты. Их тянет к брутальному.
Звездой вечера оказалась бывшая пассия Лимонова – Лена, автор письма про топор и долбаную дверь. Эта красотка стремительно вырвалась в центр зала и исполнила виртуозный экстатический танец, размахивая в разные стороны обнаженными грудями – лишь соски прикрывали специальные серебристые наклейки. Женщин хлебом не корми – дай раздеться перед большой толпой людей.
– Почему ты совсем не смотрел на меня, Эдуард? – После показа она подошла в их компанию.
– Я развиваю боковое зрение.
Бретёр заметил, что он таки действительно отворачивался.
– А ты послушал песню «Команданте Че Гевара» в моем исполнении? Послушай, пожалуйста! Я сбросила тебе на имейл.
– Послушаю! – Эдуард ответил немного смущенно. Правда состояла в том, что чувства еще не до конца остыли, а он был по натуре влюбчивым, ему было даже немного неловко. В одном Лимонове уживались пламенный юноша и холодный терминатор-маньяк. Они соперничали за его душу.
– Поехали, шеф, а то опоздаем! – Эвертон всегда держал ситуацию под контролем.
19
Они заехали во двор, чтобы Лимонов снова надел фрак. Перед валькириями Эдуард заменил фрак на куртку. Фрак неуместен для «Винзавода», но уместен для GQ. В «Волге» воцарилось молчание.
– Эдуард, вы планируете ударить там кого-нибудь бутылкой по голове? – спросил Бретёр, чтобы как-то разрядить обстановку.
– Еще чего! То был совсем другой случай, я был вынужден это сделать! – Эдуард разозлился, а Бретёру захотелось провалиться сквозь землю. При охранниках Лимонов вел себя строго и агрессивно, иногда даже немного нападал на него.
А случай был такой… Как-то Эдуард был на международном конгрессе писателей, какой-то черт его спросил: «Почему вы защищаете русских, если сами вы нерусский?» За что молниеносно получил бутылкой в голову.
На входе в небольшой московский театр был выстроен роскошный строгий стенд, черные декорации и ярко-красная, как лоно южной девственницы, ковровая дорожка. Стояли металлические ограждения. Обстановку контролировали модные и стильные секьюрити.
Когда они попали внутрь, то погрузились в мир московской буржуазии хай-класса. Вальяжные селебрити, упакованные в дорогостоящие платья, золото и костюмы, вели привычные бессмысленные разговоры. Меж их маленьких компаний фланировали подтянутые, как кадеты, официанты с подносами со «Вдовой Клико» и фуа-гра.
– Эдуард Вениаминович, скажите, что привело вас на этот вечер сегодня? – задает вопрос пытливая журналистка. Это Mtv.
– Я являюсь колумнистом журнала GQ, и они мне хорошо платят.
– Что вы ждете от вечера? В прошлый раз сенсацией стал поцелуй Тины Канделаки и Ксении Собчак… Вот ваш охранник наверняка это помнит.
