Но сфинксы так и остались для нее загадочными заколдованными существами. И она приходила сюда, на Университетскую набережную, чтобы проверить, на месте ли они. И поделиться тем, что было на душе. Она до сих пор верила, что под их каменными лицами что-то скрывается. Это место, где стояли сфинксы, казалось ей особенным. Здесь, на гранитной скамейке или на ступеньках у воды, Лере не раз приходилось обдумывать что-то, волнующее ее. Сфинксы помогали сосредоточиться и увидеть проблему в ином свете, как будто скрытое глубоко внутри знание всплывало на поверхность и показывало то плавник, то хвост. Этого зачастую оказывалось достаточно, чтобы понять, как поступить в том или ином случае.
В тот день у сфинксов было людно. Туристы деловито фотографировались, стараясь половчее пристроиться к постаменту, чтобы попасть в кадр на фоне изваяний. Гости города производили так много шума и так бестолково сновали вокруг, что Лера растерялась. Ее любимая скамейка была занята группой живописных молодых людей, судя по всему, абитуриентов «академки». И даже на ступеньках у самой воды обнималась какая-то парочка.
«Ну что за день такой, – с тоской думала Лера, – сплошное расстройство». Она заняла стратегически удобную позицию и внимательно наблюдала за «академистами», чтобы не упустить место на скамейке, если молодые люди соберутся уходить. Но те, судя по всему, расположились основательно и, увлеченно разговаривая, вовсе не собирались покидать уютный уголок.
Лера решила спуститься к воде, чтобы немного развеять дневной зной. По дороге ее обогнал какой-то парень, слегка задев плечом. Он буркнул что-то вроде «извините» и спокойно пошел дальше. И как назло встал именно на то место, которое облюбовала Лера.
«Вряд ли у меня сегодня что-то получится», – пришла она к выводу после того, как послала в спину парня все известные ей пожелания. Ей хотелось искупаться или хотя бы окунуть в воду руки. И пусть вода в Неве была грязной и кишмя кишела микробами, как говорила бабушка, это не имело значения. Спустившись пониже, она уже присела и собралась зачерпнуть воды, но тут заметила, что недавний обидчик смотрит в ее сторону. Лера отвернулась и отдернула руки.
Ждать пришлось долго. Лера постаралась сделать надменное лицо, как у филфаковских девушек, чтобы у молодого человека не возникло желания знакомиться. Угрюмо смотрела она на бесполезную воду, в которой, несмотря на жару, нельзя было ни искупаться, ни освежиться, и пыталась сосредоточиться на своих мыслях. Присутствие стороннего наблюдателя мешало, и постепенно она стала приходить в состояние раздражения.
Она уже хотела уйти, как тот, кто был ей помехой, повернулся и начал подниматься по ступенькам. Пользуясь тем, что осталась одна, Лера потянулась к вожделенной воде. Руки никак не могли достигнуть реки, и, привстав со ступенек, она попыталась принять более удобное положение. Но то ли движение было слишком резким, то ли подвели затекшие от неудобного сидения ноги, но она, так и не успев осознать, что происходит, стала валиться в воду. Время удивительным образом изменилось не то вокруг, не то внутри, и факт своего позорного падения Лера наблюдала словно при замедленной съемке. Она попыталась изменить положение тела, понимая, что вряд ли это спасет – ухватиться было не за что. В какой-то момент она почувствовала, что ее футболка словно зацепилась за невидимый крючок, и, зависнув на мгновение в воздухе, Лера упала на ступеньки, изменив траекторию полета.
Когда она пришла в себя от унижения и растерянности, первое, что увидела – то самое, неприятное ей лицо молодого человека. Вот уж кого она предпочла бы сейчас не видеть, а при таких обстоятельствах – особенно. Именно он был повинен в том, что случилось с ней. Он что-то спрашивал, но Лера не могла разобрать ни слова. Ей хотелось одного – оказаться как можно дальше от этого проклятого места.
– С вами все в порядке? – донесся наконец голос.
«Начинается, – затосковала Лера, прикидывая, как бы поскорее избавиться от этого участия. – Как со мною может быть все в порядке, когда я только что грохнулась на твердые и грязные ступеньки? Еще и по твоей вине! И что это за дурацкое выражение, ставшее модным у нас с подачи дебильного американского кино?»
Она пробормотала что-то подходящее случаю, быстро встала, потирая коленку, осмотрела грязные ободранные ноги и стала подниматься наверх. Молодой человек опередил ее и преградил дорогу. Она попыталась обойти его, но он, словно играя, снова встал на пути, не позволяя двигаться дальше. Лера начала злиться. Правда, к раздражению примешивалась некоторая растерянность – что же делать? Не звать же на помощь и не вступать с ним в единоборство, в конце концов. Лера постояла молча некоторое время, а затем взглянула обидчику в лицо.
– Пропустите, – сказала она холодно.
– Вообще-то я рассчитывал на некоторую благодарность, – насмешливо сообщил ей молодой человек.
Удивление Леры было настолько неподдельным, что он пояснил:
– Я же, можно сказать, спас вас от утопления.
До Леры стало доходить: то, что она приняла за невидимый крючок, зацепивший ее футболку, на самом деле было рукой этого самого урода. Он схватил ее за шкирку, словно паршивого котенка, и швырнул прямо на ступени.
Она чувствовала себя ужасно. Болела разбитая коленка, но самым тягостным было чувство какой-то оскорбительности произошедшего. К тому же за свое унизительное избавление от возможности оказаться в Неве она должна была благодарить спасителя.
– Спасибо, – сдержанно произнесла она и предприняла новую попытку обойти парня.
– «Спасибом» тут не отделаться, – издевательски улыбнулся тот в ответ.
– Чего хотите? Денег? – Лера постаралась говорить с нужной долей презрения в голосе и полезла в сумку, прикидывая, какую сумму положено платить за спасение утопающих.
– Будет достаточно вашего имени, – снова улыбнулся он.
– Что? – не поняла она.
– Скажите, как вас зовут.
Лере вовсе не хотелось завязывать знакомство с этим типом. Тем более что и родители, и бабушка в один голос предупреждали, что знакомиться на улице – неприлично и опасно. На приличия ей сейчас было наплевать, но с опасностью незнакомец как-то не состыковывался. Ростом он был не намного выше Леры, да и сложения не слишком богатырского. Лицо самое обычное, с характерной, как ей казалось, питерской бледностью; волосы ни темные, ни светлые – так, что-то среднее. А вот глаза Лере, в общем-то, понравились. Того же оттенка, что и вода в Неве, подумалось почему-то. Реку Лера любила, но симпатии к спасителю это не прибавляло.
– Я не знакомлюсь на улице, – подлаживаясь под его ироничный тон, сказала она.
– Никогда не знакомься на улице, – смешно передразнивая кого-то, произнес спаситель и подмигнул ей, – это неприлично и может быть опасно.
Интонация, с которой он это произнес, была настолько похожа на бабушкину, что Лера невольно улыбнулась. Но решила не сдаваться.
– Вот именно! – подтвердила она.
– Я не простой встречный! Неужели не имею права узнать имя девушки, которую спас?
– Считайте, что совершили бескорыстный добрый поступок. И пропустите меня, пожалуйста, я спешу, – решила закончить Лера препирательство и двинулась прямо на парня.
– И не подумаю, – нахально заявил тот и даже слегка развел руки в стороны, демонстрируя, что проскользнуть не удастся.
Настроение у Леры скакало, как пресловутое бабушкино давление. Раздражение, злость и веселье сменяли друг друга мгновенно. Не зная, что предпринять от растерянности, она, не задумываясь над тем, что делает, размахнулась и ударила спасителя по лицу.
Это только в кино пощечины получаются эффектными и впечатляющими. В обычной жизни они выглядят неуклюже, единственный плюс таких ударов – они болезненны. Грамотно исполненная пощечина требует долгой тренировки.
Удар пришелся куда-то в район уха, да еще пальцы непроизвольно сжались, и вместо ладони она стукнула парня почти кулаком. У нее заболела рука. Молодой человек дернулся от неожиданности и, растерянно глядя на Леру, потер ушибленное место.
– Вот уж не думал, что у… вас такие тяжелые руки. Больно… Ты что, с ума сошла, что ли? – Из-за того, что он держался за лицо, голос звучал искаженно, и полностью разобрать речь Лера не смогла. Возможно, там звучали слова и посильнее.
– Простите, – пробормотала она. Ей стало стыдно. И досадно. Никогда раньше она никого не била по лицу. Но все равно, он сам во всем виноват. – Меня зовут Лера, – смущенно продолжала она, – я не понимаю, как это вышло. Я не хотела.
– Уж не знаю, по какой причине тебя не берут на филфак, но это не повод, чтобы бить всех, кто подвернется под руку!
– Откуда вы знаете, что я поступаю на филфак? – удивленно спросила она.
– У тебя это на лице написано, – буркнул молодой человек.
– Это не может быть ни на чем написано!
– Я наблюдал и сделал выводы.
