– Простите, – пробормотала она. Ей стало стыдно. И досадно. Никогда раньше она никого не била по лицу. Но все равно, он сам во всем виноват. – Меня зовут Лера, – смущенно продолжала она, – я не понимаю, как это вышло. Я не хотела.
– Уж не знаю, по какой причине тебя не берут на филфак, но это не повод, чтобы бить всех, кто подвернется под руку!
– Откуда вы знаете, что я поступаю на филфак? – удивленно спросила она.
– У тебя это на лице написано, – буркнул молодой человек.
– Это не может быть ни на чем написано!
– Я наблюдал и сделал выводы.
– Из чего вытекают такие выводы? – Лера была заинтригована.
– А узнать имя своего спасителя ты не хочешь?
– Я не просила меня спасать.
– Ты решила искупаться в жаркий день? Тогда прости, можешь вернуться и вволю поплавать в Неве. Я с удовольствием посмотрю.
Лера решила держаться подальше от неприятных воспоминаний и попыталась сменить тему:
– И как вас зовут?
– Что я слышу!
– Вы что, тоже не знакомитесь на улице?
– Вовсю знакомлюсь. Федор.
– Федор, – задумчиво повторила Лера, – надо же. Расскажите, пожалуйста, как вы догадались, куда я поступаю, ну… и все прочее. Как Шерлок Холмс растолковывал доктору Ватсону. Он ведь тоже вначале делился результатом, а уж потом давал пояснения. Ну, пожалуйста. Мне очень интересно.
– Какие мы, оказывается, вежливые, когда хотим!
– Вы сами спровоцировали меня.
– И ничуть не жалею.
Он снова скорчил насмешливую гримасу. Похоже, это было обычное для него состояние. Но Лера, как ни странно, успела к этому привыкнуть. Она по необъяснимой причине уже не испытывала неловкости перед этим, по сути дела, незнакомым человеком. У нее появилось чувство, что они знакомы давно. Было ли все дело в его имени или тут примешалось что-то еще – разбираться было некогда. Но его нахальство и ироничный тон почему-то перестали ее смущать. За его поведением скрывалось что-то иное, пока Лере неизвестное, но удивительным образом понятное. И главное – она знала, как себя с ним вести. Раньше ей не удавалось так быстро находить общий язык с незнакомыми людьми.
– Скамейка освободилась, – продолжал Федор другим тоном. – Займем? У тебя нога болит, наверное. Неплохо было бы ее обработать.
Пока они усаживались и Лера рылась в сумке в поисках носового платка, чтобы промокнуть ободранную коленку, Федор жестом фокусника извлек откуда-то упаковку с пластырем и пузырек.
– Что это? – спросила Лера.
– Перекись водорода и бактерицидный пластырь.
– Вы это… всегда таскаете с собой? Вы что… больны?
– После одного случая у меня всегда есть с собой что-нибудь для обработки ран.
После того как Лерины царапины скрылись под пластырем, она приступила к допросу своего нового знакомого.
– Теперь, я надеюсь, вы расскажете…
– Ладно. Это у меня что-то вроде тренировки. Опыта набираюсь. Я недавно побывал в студии… театральной, и там на занятиях разбирали один из способов перевоплощения. Он в принципе довольно известный, но я впервые столкнулся с ним на практике. Нужно понаблюдать за незнакомым человеком и попытаться по внешним признакам определить его состояние.
– Это довольно просто, – разочарованно протянула Лера, надеявшаяся услышать что-нибудь более интересное, – у людей это действительно написано на лицах. Ну, там, если улыбается или хмурится – вот и все состояние.
– Это не все. Давай на ты перейдем, не возражаешь?
– Ты и так уже перешел.
– Как-то не заметил. Это рефлекторно, наверное. Мне продолжать?
– Да.
– Так вот, после того как поймешь состояние человека, нужно представить, какая у него жизнь, радости, проблемы. В общем, всю биографию желательно.
– Как же можно узнать биографию по внешним признакам?
– Ну, во-первых, всегда виден социальный слой, по одежде можно определить, а затем прикинуть примерный круг проблем.
– Сейчас так все перемешалось…
– Тем интереснее задача. А потом, старые привычки сразу не меняются. Можно узнать по выражению глаз, умен человек или глуп, по одежде – бережлив или расточителен. Если одет тщательно – внешний вид имеет для него значение. Почему? Это может быть связано с работой, где нужно выглядеть соответственно. Если, к примеру, парень в костюме с галстуком впридачу, да еще и тщательно причесан, он, скорее всего, мелкий служащий в приличной фирме. А это уже, согласись, и характер, и биография.
– А как же с личностными качествами?
– Это сложнее, но иногда поддается расшифровке.
– А зачем тебе все это надо? Ты актер?
– Упаси меня господь! Во-первых, это интересно, а во-вторых, развивает наблюдательность. Это своего рода психологический тренинг. И в профессии пригодится.
– Чем же ты занимаешься?
– Я журналист. Вернее, через год надеюсь им стать. В смысле – последний год учебы.
– Интересно быть журналистом?
– По-моему, очень.
– И ты по моей одежде вычислил, что я поступаю на филфак?
– Почти. По одежде я понял, что ты, скорее всего, вчерашняя школьница. Значит, абитуриентка. С этим легко. Сидишь тут, предаешься мрачным мыслям – видимо, что-то не ладится. Я подумал, что какие-то проблемы с документами или что-то вроде огромного конкурса.
– Не угадал.
– А в чем проблема?
– Сразу и не скажешь. Ты лучше продолжай. Почему именно филфак?
– Потому что все самые красивые девушки этого города учатся на филологическом! – На этот раз улыбка Федора была вполне искренней.
– Не знаю, как насчет красоты, спасибо, но, по-моему, я на них нисколько не похожа. И не хотела бы. Они ужасно противные.
– Я бы так не сказал. Да и не важно. Дело в другом.
– В чем?
– У тебя есть проблема или нет, я что-то не понял? Нужно же мне знать, насколько мои предположения соответствуют действительности. Вот что важно. Это редко удается узнать. Не подойдешь ведь к человеку на улице и не спросишь, правда ли, что у него пропала собака или с начальством нелады. А узнать хочется. Я вот и к тебе не стал бы подходить – уж больно угрюмо ты выглядела и не пошла бы на контакт.
– Точно.
– Но когда ты кинулась топиться, я решил, что дело, видимо, хуже, чем я предполагал. И решил тебя отвлечь или развлечь, что ли. А заодно проверить свои догадки.
– Ничего себе у тебя представления о развлечениях! – засмеялась Лера.
– Не пришло в голову ничего более умного, – притворно обиделся Федор.
– Так ты подумал, что я хочу утопиться оттого, что меня не берут в университет?
– Что-то в этом роде. Ты, скорее всего, приезжая, ситуация сложная, выхода не видишь, посоветоваться не с кем…
– Почему ты решил, что я не питерская?
– Загорелая. Здесь особо негде было. Значит, привозной загар. Вряд ли после выпускных экзаменов ты рванула на юг. Тебе к вступительным готовиться надо, так?
– Как все просто, оказывается. Но какую же надо иметь наблюдательность, чтобы все это заметить, да еще и связать одно с другим! Ты в разведчики не собираешься, случаем?
– Хватит с меня журналистики. Сейчас путаница в стране, лучше держаться подальше от официальных структур.
– А мне казалось, у нас демократические перемены. По крайней мере, так в школе говорят.
– Бардак у нас, а не перемены. А то, чему в школе учили, забудь – все равно не пригодится. Ты лучше скажи, прав я насчет тебя или нет?
– В общем, да. Хотя родилась я здесь, а потом мы уехали. Бабушка у меня тут живет, так что, насчет посоветоваться, мне есть с кем. И знакомые имеются, только разъехались все.
– И бабушка?
– Она здесь, но не могу я ей рассказать. Она не поймет.
– Почему?
– Совсем другая потому что. Как самолет – набрала высоту, взяла точный курс и движется к намеченной цели. Она не в состоянии допустить, что в процессе полета можно изменить направление. Это неприемлемо.
– А ты решила сменить курс?
– У меня сомнения. Нет, ты все-таки скажи, почему ты определил меня как филолога? Никак не могу понять.
– Судя по твоим переживаниям у воды, что бы ни случилось – это произошло недавно. Вряд ли ты приехала из другого конца города, чтобы поплакать у сфинксов. Значит, учебное заведение располагается поблизости. Не похоже, чтобы ты переживала из-за того, что женщин у нас не берут в военное училище. Остаются «академка» да университет. На художника ты не похожа, на искусствоведа, кстати, тоже.
– Почему?
– Они экстравагантно одеваются и разговаривают иначе. А у художников взгляд очень уж специфический. Они смотрят, словно оценивают и запоминают одновременно. Такое выражение не спутаешь. Остается…
– Но в университете много факультетов!
– Тех, что поблизости, не очень. У нас я тебя не видел, сам сижу, документы принимаю, остается всего ничего, куда тебя определить. В итоге – филфак.
– Здорово! – восхитилась Лера. – А я со временем тоже так смогу?
– Зависит от того, где учиться будешь. И с кем общаться. Если со мной – да.
– Высоко ты себя ценишь.
– Я такой.
– Хвастовство – тоже необходимое качество для журналиста?
