подобию материнского, вызывал у Эласто смешанные эмоции. Канцлер не выносил племянника рядом с собой долго, но и доверял ему больше, чем остальным. И заботился о нём, пусть и в своей, мягко сказать, своеобразной манере.
Некоторым образом следует отметить, что Амано для Эласто всегда оставался своего рода слепым пятном.
Собственно, Амано мог иметь золотое будущее в Коалиции, если бы хотел. Но он желал другого. Прикрываясь патриотизмом, он рассказывал всем, что хочет оставаться на передовой и насаждать истину альдо. По факту же он делал всё возможное и даже немного невозможного, чтобы уничтожить дядю и разрушить Коалицию изнутри.
Танатос никогда не спрашивал, почему. Что-то ему подсказывало, что он, возможно, даже не хочет знать ответ.
Тем не менее, прямо сейчас Эласто только махнул рукой на слова, за которые с любого другого снял бы голову.
— Не будь к себе так строг, Амано, — бросил он. — Ты не раз доказывал свою преданность нашему общему делу. Уверен, это не твоя вина, тем боле что ты с самого начала отлично справлялся со своим лок-генералом. Проблема в том, что настройщики не умеют работать. Когда ты в последний раз отправлял своего бога на отладку?
— Год назад.
— Слишком давно, ты не находишь?
— Простите, дядя. Он функционировал удовлетворительно, а бои за Гваду были тяжёлыми. Я не мог себе позволить длительных перерывов.
— Верно. Но тебе не стоит забывать, что эти создания, при всём своём совершенстве, изначально не рассчитаны на длительную эксплуатацию. Так что мы должны сменить всех настройщиков, техников и провести жёсткую отладку. Нужно разобраться, что именно произошло. И удостовериться, что подобного не случится впредь.
Жёсткая отладка… это словосочетание осело внутри чем-то вязким. Предсказуемый итог, разумеется. Но всё равно пугающий. Танатос не слишком боялся боли, но эта, если откровенно, была запредельной.
— Дядя, я согласен, но жёсткая отладка занимает довольно много времени. Можем ли мы себе позволить…
— Ремонт флагмана тоже занимает немало времени! Но точно так же, как мы не можем себе позволить сломанный флагман, так же мы не можем использовать лок-генерала, если сомневаемся в его настройках. Сам же понимаешь, насколько важна корректная работа активов.
— Вы правы. Я займусь этим, дядя.
— Отлично. Также необходимо служебное расследование. Я поручу его ари Гипнос и диро Бенетто. Надо понять, нет ли за всем этим предательства.
— Я подозреваю, оно есть, — ответил Амано твёрдо. — Мне есть что рассказать вам, дядя.
Танатос рассмеялся глубоко внутри. Что же, он одновременно любил и ненавидел эту часть: любил, потому что это в своём роде весёлое шоу, и ненавидел, потому что это опасно. И, если честно, казалось чем-то не вполне здоровым.
Дело в том, что Амано, предатель из предателей, предпочитавший во время собраний использовать адаптированное лицо Брута в качестве аватара, просто обожал игру “Найди предателя”. И играл в неё при каждом удобном случае. Он искал предателей самозабвенно, с полной самоотдачей, раз за разом скармливая собственному дяде его же верных сторонников. И даже сейчас, когда всё повисло на тончайшей нити, Амано не мог от этого удержаться: Танатос видел хищный блеск, полыхающий в глубине синих глаз, и догадывался, что виновник уже назначен. Теперь же Амано поспешно просчитывает, каким именно образом он обличит “предателя”.
Безумие, если честно.
Впрочем, очень возможно, что с такими, как Эласто, поиск виновного — это действительно единственный способ. Но играть в эту игру прямо сейчас… впрочем, Танатос уже сам испортил всё, что мог. Так что теперь он может только довериться Амано и сделать всё, чтобы его план удался.
— Да будет так, — сказал Эласто, — я буду ждать твоего отчёта, и сам привлеку своих лучших людей для этого дела: что бы ни произошло здесь, это явно таит в себе нечто большее. Нужно проанализировать этот бой, раз за разом, и не допустить повторения. Возможно, нам даже придётся избавиться от проекта “Танатос”. Знаю, что это твоя любимая кукла, но мы не можем позволить себе бога, который совершает такие ошибки. Ты просто выберешь себе другого.
— Если не будет других вариантов, — поморщился Амано. — Но сами знаете, ТТХ этого бога подходят мне лучше всего. Да и после ситуации с Гелиосом разумно ли отказываться от такой дорогой разработки из-за одной ошибки?
Эласто махнул рукой, и от его ярости на стенах появились вмятины.
— Если бы не идиотизм твоего отца, у нас сейчас могло бы быть множество богов! А на выходе мы имеем…
— Я сделаю всё, чтобы искупить его вину, дядя, — в глазах Амано сияла фанатичная одержимость, от вида которой Танатосу почему-то стало почти больно. — Я сделаю всё, чтобы очистить свою генетическую историю от того отвратительного и мерзкого, что пятнает её.
Самое забавное, что он не лгал. Ни единым словом. Танатос ощущал это, и Эласто улавливал отголоски этих ощущений.
Ответ племянника явно пришёлся ему по вкусу.
— Ты ту ни при чём, дорогой мальчик. К счастью, моей сестре хватило ума ещё на первых стадиях позаботиться, чтобы испорченные гены не проявились в тебе.
Танатос смотрел своими-чужими глазами в те, напротив, знакомо-незнакомые. Ему никогда раньше не случалось присутствовать при разговорах по душам дяди с племянником — по крайней мере, настолько полно, вживую. И это было если честно, практически страшно.
Он решил, что, если выживет, сделает всё, чтобы узнать про Амано ещё больше. Даже если это знание будет явно не из самых приятных.
— Я ценю ваше доверие, дядя. Оно — опора всем моим чаяниям.
Эласто усмехнулся.
— Право, Амано, я продолжаю считать, что ты сделал неверный выбор. Ты мог бы быть замечательным политиком. Это, если уж на то пошло, в твоей крови.
— Я считаю, что здесь могу быть полезнее, дядя. Уничтожить всех, кто встанет на пути лучшего будущего — это мой способ исправить ошибки, совершённые дядей Кэмано и моим отцом.
— Твой выбор, — протянул Эласто. — Твоё решение... В котором, впрочем, у меня никогда не было необходимости сомневаться: в конечном итоге, именно флагман Танатос первым прорвал знаменитое "Кольцо Гвады". Он оставался самым результативным… по крайней мере, до этого дня. Мы с тобой должны понять, что случилось сегодня.
— Наши желания совпадают — я сделаю всё, чтобы исправить то, что произошло. Я отдам за это жизнь, если надо. Каковы будут ваши распоряжения, дядя?
— Куклу, как только я её оставлю —
