Между июлем 1814 и 10 января 1815
Об атараксии тотчас заговорил. – Душевное спокойствие.
Послание И.М. Муравьеву-Апостолу*
Ты прав, любимец муз! От первых впечатлений,От первых, свежих чувств заемлет силу генийИ им в теченьи дней своих не изменит!Кто б ни был: пламенный оратор иль пиит,Светильник мудрости, науки обладатель,Иль кистью естества немого подражатель,Наперсник муз, – познал от колыбельных дней,Что должен быть жрецом парнасских алтарей.Младенец счастливый, уже любимец Феба,Он с жадностью взирал на свет лазурный неба,На зелень, на цветы, на зыбку сень древес,На воды быстрые и полный мрака лес.Он, к лону матери приникнув, улыбался,Когда веселый май цветами убиралсяИ жавронок вился над зеленью полей.Златая ль радуга, пророчица дождей,Весь свод лазоревый подернет облистаньем –Ее приветствовал невнятным лепетаньем,Ее манил к себе младенческой рукой.Что видел в юности, пред хижиной родной,Что видел, чувствовал, как новый мира житель,Того в душе своей до поздних дней хранительЖелает в песнях муз потомству передать.Мы видим первых чувств волшебную печатьВ твореньях гения, испытанных веками:Из мест, где Мантуа красуется лугами,И Минций в камышах недвижимый стоит,От милых лар своих отторженный пиит,В чертоги Августа судьбой перенесенный,Жалел о вас, ручьи отчизны незабвенной,О древней хижине, где юность провождалИ Титира свирель потомству передал.Но там ли, где всегда роскошная природаИ раскаленный Феб с безоблачного сводаОбилием поля счастливые дарит,Таланта колыбель и область пиерид?Нет! Нет! И в Севере любимец их не дремлет,Но гласу громкому самой природы внемлет,Свершая славный путь, предписанный судьбой.Природы ужасы, стихий враждебных бой,Ревущие со скал угрюмых водопады,Пустыни снежные, льдов вечные громадыИль моря шумного необозримый вид –Всё, всё возносит ум, всё сердцу говоритКрасноречивыми, но тайными словамиИ огнь поэзии питает между нами.Близ Колы пасмурной, средь диких рыбарейВ трудах воспитанный, уже от юных днейНаш Пиндар чувствовал сей пламень потаенный,Сей огнь зиждительный, дар бога драгоценный,От юности в душе небесного залог,Которым Фебов жрец исполнен, как пророк.Он сладко трепетал, когда сквозь мрак туманаСтремился по зыбям холодным океанаК необитаемым, бесплодным островамИ мрежи расстилал по новым берегам.Я вижу мысленно, как отрок вдохновенныйСтоит в безмолвии над бездной разъяреннойСреди мечтания и первых сладких дум,Прислушивая волн однообразный шум…Лицо горит его, грудь тягостно вздыхает,И сладкая слеза ланиту орошает,Слеза, известная таланту одному!В красе божественной любимцу своему,Природа! ты не раз на Севере являласьИ в пламенной душе навеки начерталась.Исполненный всегда виденьем первых лет,Как часто воспевал восторженный поэт:«Дрожащий, хладный блеск полунощной АврорыИ льдяные, в морях носимы ветром, горы,И Уну, спящую средь звонких камышей,И день, чудесный день, без ночи, без зарей!..»В Пальмире Севера, в жилище шумной славы,Державин камские воспоминал дубравы,Отчизны сладкий дым и древний град отцов.На тучны пажити приволжских береговКак часто Дмитриев, расторгнув светски узы,Водил нас по следам своей счастливой музы,Столь чистой, как струи царицы светлых вод,На коих в первый раз зрел солнечный восходПевец сибирского Пизарра вдохновенный!..Так, свыше нежною душою одаренный,Пиит, от юности до сребряных власов,Лелеет в памяти страну своих отцов.На жизненном пути ему дарует генийНеиссякаемый источник наслажденийВ замену счастия и скудных мира благ:С ним муза тайная живет во всех местахИ в мире дивный мир любимцу созидает.Пускай свирепый рок по воле им играет:Пускай незнаемый, без злата и честей,С главой поникшею он бродит меж людей;Пускай фортуною от детства удостоенОн будет судия, министр иль в поле воин, –Но музам и себе нигде не изменит.В самом молчании он будет всё пиит.В самом бездействии он с деятельным духом,Всё сильно чувствует, всё ловит взором, слухом,Всем наслаждается, и всюду, наконец,Готовит Фебу дань его грядущий жрец.
Между июлем 1814 и 24 мая 1815
Мщение*
(Из Парни)
Неверный друг и вечно милый! Зарю моих счастливых днейИ слезы радости и клятвы легкокрылы –Всё время унесло с любовию твоей! И всё погибло невозвратно,Как сладкая мечта, как утром сон приятный!Но всё любовью здесь исполнено моейИ клятвы страшные твои напоминает.Их помнят и леса, их помнит и ручей,И эхо томное их часто повторяет.Взгляни: здесь в первый раз я встретился с тобой,Ты здесь, подобная лилее белоснежной,Взлелеянной в садах Авророй и весной, Под сенью безмятежной,Цвела невинностью близ матери твоей.Вот здесь я в первый раз вкусил надежды сладость;Здесь жертвы приносил у мирных алтарей. Когда твою грозила младостьБолезнь жестокая во цвете погубить,Здесь клялся, милый друг, тебя не пережить!Но с новой прелестью ты к жизни воскресалаИ в первый раз «люблю», краснеяся, сказала(Тому сей дикий бор немой свидетель был).Твоя рука в моей то млела, то пылала,И первый поцелуй с душою душу слил.Там взор потупленный назначил мне свиданьеВ зеленом сумраке развесистых древес,Где льется в воздухе сирен благоуханьеИ облако цветов скрывает свод небес;Там ночь ненастная спустила покрывало,И страшно загремел над нами ярый гром;Всё небо в пламени зарделося кругом, И в роще сумрачной сверкало.Напрасно! ты была в объятиях моих,И к новым радостям ты воскресала в них!О пламенный восторг! О страсти упоенье!О сладострастие… себя, всего забвенье!С ее любовию утраченны навек!Вы будете всегда изменнице упрек. Воспоминанье ваше,От времени еще прелестнее и краше,Ее преступное блаженство помрачитИ сердцу за меня коварному отмститНеизлечимою, жестокою тоскою.Так! всюду образ мой увидишь пред собою,Не в виде прежнего любовника в цепях,Который с нежностью сквозь слезы упрекает И жребий с трепетом читает В твоих потупленных очах.Нет, в лютой ревности карая преступленье,Явлюсь как бледное в полуночь привиденье,И всюду следовать я буду за тобой:В безмолвии лесов, в полях уединенных,В веселых пиршествах, тобой одушевленных,Где юность пылкая и взор считает твой.В глазах соперника, на ложе Гименея –Ты будешь с ужасом о клятвах вспоминать; При имени моем, бледнея, Невольно трепетать.Когда ж безвременно, с полей кровавой битвы,К Коциту позовет меня судьбины глас,Скажу: «Будь счастлива» в последний жизни час, –И тщетны будут все любовника молитвы!
<1815>
Вакханка*
Все на праздник ЭригоныЖрицы Вакховы текли;Ветры с шумом разнеслиГромкий вой их, плеск и стоны.В чаще дикой и глухойНимфа юная отстала;Я за ней – она бежалаЛегче серны молодой.Эвры волосы взвивали,Перевитые плющом;Нагло ризы поднималиИ свивали их клубком.Стройный стан, кругом обвитыйХмеля желтого венцом,И пылающи ланитыРозы ярким багрецом,И уста, в которых таетПурпуровый виноград, –Всё в неистовой прельщает!В сердце льет огонь и яд!Я за ней… она бежалаЛегче серны молодой;Я настиг – она упала!И тимпан под головой!Жрицы Вакховы промчалисьС громким воплем мимо нас;И по роще раздавалисьЭвоэ! и неги глас!
<1815>
