Она чувствовала себя женственной, чувственной, тонко воспринимала все детали. И в то же время нервной, менее уверенной в себе. Но Брэд Кейн был внимателен, обаятелен, красив и сексуален. А она была в Париже, была свободна. Сегодня «У Жоржа» жизнь казалась просто замечательной.
Брэд сделал заказ и принялся рассказывать Фил о своем идиллическом детстве на Гавайях, о родителях, о том, как он жил дикарем в собственном убежище на острове. О роскошном доме в Даймонд Хэд и о тысячах акров земли на Большом Острове.
Идеальный мир, который он описывал, очаровал Фил. Он так отличался от тех тревожных семейных историй, которые ей приходилось слышать на работе, что Фил подумала о том, насколько Брэду повезло.
— Мой отец научил меня любить Канон, -сказал Брэд, и она подумала, что его чарующий голос столь же глубок и нежен, как красное вино, которое они пьют.-Он рассказал мне историю Гавайских островов, поведал, как семья Кейнов тяжко трудилась почти целое столетие, чтобы заработать все, что мы имеем сейчас, сколько пота, труда и тревог потрачено на то, чтобы сделать Канон тем, чем он является теперь. Я впитывал слова отца, словно губка. Он заложил во мне систему ценностей. Он учил меня, что главное в жизни-имя Кейнов, ранчо Канон и наше состояние. Ничто иное не имеет значения.-Он честно взглянул в широко распахнутые сапфировые глаза Фил: — Именно поэтому я так много путешествую. Мне приходится делить свое время между сферой наших интересов в Европе и ранчо на Гавайях.
— Расскажите мне о вашем отце, -попросила Фил. Ее очень интересовала жизнь Брэда.-Похоже, у него был очень живой характер.
Он засмеялся.
— Да. Джек Кейн был крутым мужиком. Сильно пил. Он никого не считал своим настоящим другом, потому что никому не доверял. Но женщины им восхищались. Он был высок, спортивен, красив. Ездил верхом лучше любого ковбоя. Когда я был ребенком я смотрел на него, и мне казалось, что, летя на лошади, он составляет с животным одно целое. Он жил ради Канон.
— А ваша мать?
Глаза Брэда стали жесткими.
— Моя мать была избалованной и своенравной женщиной. Но необыкновенно красивой. Это была та прелесть, что ударяет в сердце мужчины, словно отравленный дротик. Мой отец не переносил, когда другие мужчины осмеливались взглянуть на нее. И в то же время изменял ей.
— Она знала об этом?
— Думаю, да, — ответил он, мрачно глядя на свой бокал. Одним глотком он допил вино. Затем, словно сообразив, что рассказал слишком много, он легко добавил:-Я не должен забывать, что беседую с психиатром.
Он жизнерадостно улыбнулся, и эта очередная перемена настроения озадачила Фил.
— Через секунду вы уложите меня на свою кушетку, и я узнаю, что во мне полно комплексов и фобий, о которых я даже не подозревал.
Усталость медленно ползла по позвоночнику Фил. Руки и ноги внезапно отяжелели, глаза стали слипаться. Зевнув, она извинилась, а он быстро сказал, что сам во всем виноват, и они оба. утомлены перелетом.
Садясь на мягкое кожаное сиденье его черного «феррари». Фил сонно подумала: «Что же еще, кроме „феррари", может быть у такого человека?»
Возле отеля он остановил машину и взглянул на Фил:
— Не могу припомнить, когда мне в последний раз было так хорошо, -тихо сказал он.-Спасибо, доктор Фил.
Представляя, как его губы коснутся ее губ, она посмотрела ему в глаза.
— Мы должны повторить это, -он поцеловал ее руку. — Можно я позвоню вам?
— Я занята на конференции, -с сожалением сказала Фил.-И во вторник я улетаю на Ривьеру.
— Запомню, -произнес он. Она помахала ему вслед.
Следующим вечером, когда она вернулась с конференции, в номере отеля ее ждало множество белых тюльпанов и фрезий, к которым прилагалась записка от него:
«Поужинаем сегодня? Пожалуйста, скажите „да“.
Недолго думая. Фил отменила деловую встречу и позвонила ему.
— Я поведу вас в один из самых хороших и старых ресторанов Парижа, -пообещал он.
Фил очень долго размышляла, что ей надеть, и наконец остановила свой выбор на очень женственном коротком кружевном черном платье. С улыбкой вспомнив разговор с Махони о красном, она воткнула в волосы красную розу и надела серьги с бриллиантами и рубинами. Взглянув на себя в зеркало, она увидела другую женщину, нежную и живую. «Сексуальную женщину, -Фил признала это со вздохом, -не имеющую ничего общего с усталостью или отчаянием». Это была женщина, которую она долго прятала в себе.
Внизу, в баре, Брэд восхищенно посмотрел на нее:
— Американец во мне сказал бы, что вы выглядите на миллион долларов, -галантно целуя ей руку, произнес он.-Но сегодня я говорю, как француз: вы выглядите потрясающе, — последнее слово он произнес по-французски.
Он повез ее в «Ле Гранд Вифур». Фил показался божественным огромный залй стиле рококо с позолоченными зеркалами и огромными цветочными панно. Блюда были великолепными, вино-непревзойденным. Брэд Кейн ухаживал за ней так, словно она была неким драгоценным оранжерейным цветком. Фил чувствовала, что буквально расцветает от его тонких комплиментов, и, улыбаясь, вспомнила, как заявила Махони, что она-ледяная девушка». Махони не поверил ей и, как она теперь поняла, оказался прав. Она чувствовала, что тает под теплым взглядом Брэда.
Он оказался великолепным хозяином и очень внимательным спутником. Он рекомендовал ей блюда, которые, как ему казалось, могли ей понравиться, заказал красное вино, зная, что она его любит, обратил ее внимание на знаменитостей, которые присутствовали в зале. Брэд знал историю этого роскошного старого ресторана и много случаев из парижской жизни, которые и не преминул рассказать Фил, чтобы развлечь и позабавить ее. У него это получилось просто прекрасно. Фил была очарована.
Когда принесли кофе, он, улыбнувшись, тихо произнес:
— Кажется, я разговаривал за двоих. Как насчет вас. Фил? Расскажите мне о своей жизни. Фил Форстер. О вашей восхитительной работе.
Она с сожалением вернулась в мир реальности:
— Это действительно восхитительно, -признала она, -исследовать, как работает человеческий ум. Вы бы удивились, узнав, сколько внешне обычных людей проживает в своих фантазиях жизнь, полную безумств, услышав от весьма преуспевающих людей, что их жизнь полна отчаяния и сомнений. Я лечу депрессивных маньяков, не видящих смысла жить, и социопатов, совершающих ужасные преступления и ничуть не раскаивающихся. Мне приходится видеть детей, над которыми надругались, озабоченных подростков, замученных молодых матерей, жаждущих расправиться со своими детьми.-Она покачала головой, грустно глядя в свой бокал.-Иногда, возвращаясь домой вечером, я думаю, есть ли в этом мире, включая меня, психически здоровые люди.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
