Чертыхнувшись, ефрейтор бросился к подбитому «Бородавочнику», возблагодарив Бога за то, что машина не загорелась. «Хрюшка» лежала на боку, но солдату удалось найти свою S2 там, где он ее и оставил, — под водительским сиденьем.
Ему было тяжело смотреть на сержанта Корли, лишившуюся половины лица и лежащую на двери, и он отвел взгляд. Рюкзак с дополнительными обоймами, аптечкой и прочими полезные вещами, добытыми на «Столпе осени», лежал там, где и был оставлен ефрейтором, — он был привязан к основанию пулемета.
Подобрав рюкзак, «Змеюка» перекинул его за спину и подобрал снайперскую винтовку. Удостоверившись, что та готова к стрельбе, он щелкнул предохранителем и побежал к ближайшему холму. Джонс надеялся, что сумеет найти какую-нибудь пещеру, дождется окончания боя и потащит свой зад на базу Альфа. Пыль вздымалась под сапогами десантника, чувствовавшего нависшую над ним смерть.
По оценке лейтенанта Орос, первый взвод уже сократил число вражеских штурмовиков на две трети, и теперь она намеревалась покончить с остальными. Маккей не одобрила бы ее план, но что могла сделать Мелисса? Отправить ее на Гало? Лейтенант усмехнулась, отдала распоряжение и спрыгнула на землю.
Взмахом руки она подозвала добровольцев с четырех из тринадцати остававшихся в ее распоряжении «Бородавочников» и побежала к удобно расположенной каменной гряде. Все пятеро собравшихся десантников помимо штурмовых винтовок были вооружены ракетными установками М19 SSM и тащили на себе столько дополнительных зарядов, сколько могли унести в сумках, зажатых в обеих руках. Солдаты пробежали по каменистой площадке, торопясь оказаться под защитой торчащих вокруг валунов, и разбились на пары.
Как только все разместились, Орос метнула за круг камней одну за другой несколько сигнальных шашек. В небо ударил столб рыжего дыма.
Прошло не так уж и много времени, прежде чем сигнал заметили пилоты ковенантов, которые, будто стервятники, обнаружившие свежий труп, устремились к засаде.
Десантники не торопились открывать огонь, дожидаясь, пока все тринадцать вражеских машин закружат вокруг задымленной площадки, а затем пять ракет ударили одновременно. А за первым залпом последовали второй и третий. В результате обстрела десять «Баньши» получили прямые попадания и прекратили свое существование.
Из машин, уцелевших под шквалом ракет, две сразу же предпочли ретироваться. Последняя «Баньши» закачалась от близкого взрыва, и ее правый двигатель задымился. Похоже было, что она начинает терять высоту. Орос даже решила, что на этом все и кончится и ее бойцы смогут спокойно вернуться к машинам.
Но все оказалось не столь просто. В отличие от своих собратьев, пилот поврежденной машины, видимо, торопился избавиться от уз плоти, поскольку развернул «Баньши» к врагам, заставил ее спикировать вниз и нацелиться на груду камней. Орос попыталась сбить последний штурмовик, но промахнулась. Смертельно раненное судно врезалось в землю, и весь отряд объяло огнем.
То, что ефрейтору Джонсу удалось живым добраться до подножия холма, объяснялось простой удачей. А вот последовавшее за этим стремительное карабканье по камням — инстинктами. Желание укрепиться на как можно более возвышенной позиции вполне естественно для любого солдата, и тем более для снайпера, каковым «Змеюка» и являлся в то время, когда не таскал на себе припасы, не стрелял из пулемета и не выслушивал нагоняй от сержанта.
Впрочем, тот факт, что ефрейтор приближался к вражеским позициям и готовился вступить с чужаками в бой, стал результатом вполне осмысленного решения. Может быть, и не самый умный поступок в его жизни, но Джош понимал, что так будет правильно, и послал ко всем чертям мысли о возможных последствиях.
Десантник поднялся только до середины холма, но уже мог видеть как вершину соседнего, так и столпившиеся там крошечные фигурки. Не ворчунов, никогда не остававшихся на месте, не шакалов, выстроившихся на краю, но закованных в сверкающие доспехи воинов элиты. Именно о такой добыче мечтал снайпер. Казалось, будто они прыгнули ему навстречу, когда ефрейтор подкрутил увеличение своего прицела и слегка повел стволом. Чью жизнь он должен был забрать? Того, что слева, в синей броне? Или того, что справа, ублюдка в сверкающих золотом доспехах? Прямо сейчас, прямо на этом месте «Змеюка» Джонс был богом.
Он снял винтовку с предохранителя и мягко прикоснулся пальцем к спусковому крючку.
К тому времени, как люди зачистили проход и начали продвигаться дальше, ’Мортумей покинул укрытие и встал рядом с полевым командиром. Чуть левее располагался третий холм, на котором также стоял «Дух».
Мортирный танк дал залп, и на секунду ’Мортумею даже показалось, что последней машине удастся справиться с тем, с чем не смогли справиться остальные, и все-таки конвой будет уничтожен. Но люди пока еще находились слишком далеко, и «Дух» не мог причинить им вреда. Тем временем чужаки выстроили в ряд собственные танки.
Им потребовался лишь один залп. Все четыре снаряда поразили цель, мортира была уничтожена, а путь расчищен.
Когда ’Путумей опустил монокуляр, его лицо было напрочь лишено эмоций.
— И что же ты напишешь в своем отчете, шпион?
— Прошу простить меня, ваше превосходительство, — с прискорбием ответил ’Мортумей, — но факты говорят сами за себя. Можно даже сказать, что рапорт написался сам собой. Расположи вы войска немного иначе, на поле, например, и победа осталась бы за нами.
— Потрясающий анализ, — тихо произнес полевой командир. — Впрочем, задним числом все умны.
Мортумей собирался что-то возразить на тему «заднего числа», когда его голова неожиданно взорвалась.
Ефрейтор Джонс чуть повел стволом, наводя его на следующую жертву. Первый выстрел оказался хорош. 14,5-миллиметровая пуля ударила точно в цель, пробуравив затылок Синего Парня, и вышла из его лба, срывая с чужака шлем и разбрасывая вокруг брызги крови и мозгов.
Зарычав, ’Путумей отскочил назад… и чудом избежал второй пули.
Еще мгновение, и между двумя холмами заметались слова приказаний. Полевой командир заполз в укрытие, передал информацию о местоположении стрелка командиру «Баньши» и закричал в рацию:
— Там снайпер! Убейте его!
Удовлетворившись тем, что стрелком уже занимаются, ’Путумей приподнялся и взглянул на безголовое тело ’Мортумея.
— Похоже, — оскалил клыки полевой командир, — рапорт мне придется написать самому.
Джонс сплюнул в пыль, раздраженный тем, что золотому воину удалось уйти от пули.
«В следующий раз, — пообещал он себе, — ты будешь мой, приятель».
Над головой провизжали «Баньши», пытающиеся установить местоположение снайпера. «Змеюка» забился в глубокую щель между камнями. К счастью, благодаря набегу на «Столп осени» у ефрейтора оставались при себе два десятка шоколадок, которые могли поддержать его силы.
Нейтрализовав системы безопасности, Мастер-Шеф возвратился по своим следам и направился к выходу. Пора было найти «молчаливого картографа» и покончить с этой фазой задания.
— СОС! СОС! Говорит «Браво-двадцать два», мы под огнем! Повторяю: мы под огнем! Теряю высоту. — Голос пилота звучал сухо и отрывисто, это был голос человека, понимающего, что скоро умолкнет навсегда.
— Вас слышу, — ответила Кортана. — Помощь в пути.
Затем, обращаясь уже только к спартанцу, ИИ добавил:
— Не нравится мне это… Боюсь, им уже не удастся выбраться.
Мастер-Шеф согласился с ней и настолько быстро побежал наверх, что чуть было не допустил фатальную оплошность. Один раз зачистив здание, которое про себя обозначил как центр безопасности Гало, Джон-117 продолжал думать о нем как о полностью избавленном от врагов.
К счастью, очередной скрытый под камуфляжными щитами воин элиты обнаружил свое присутствие гортанным рыком прежде, чем выстрелить. Плазма расплескалась по груди спартанца, и тот на мгновение замешкался, пытаясь вычислить противника. На датчике движения возникла точка, и Мастер-Шеф постарался прицелиться как можно точнее. Он дал очередь и услышал крик агонии.
Как только вражеский воин упал на пол, Джон-117 отправился в безумный забег по наклонным коридорам, ведущим к поверхности, перезаряжая оружие на ходу. Слишком быстро заскакивать в ранее зачищенное помещение было глупостью, поэтому он постарался не повторять более той же ошибки. Тот факт, что все это время Кортана была рядом, созерцая мир через сенсоры его брони, делал подобные оплошности вдвойне обидными. По какой-то причине, хотя он и не смог бы точно выразить ее словами, спартанец нуждался в одобрении ИИ. Глупо? Вполне возможно, если воспринимать Кортану только как компьютерную программу, но все было куда сложнее. Во всяком случае, для Шефа.
