В 11.42 лодка неожиданно получила сильный удар в корму. Она резко пошла вверх, а затем качнулась вправо. Интуиция подсказала мне, что мы столкнулись с другой подлодкой. Я немедленно скомандовал:
– Надеть спасательные пояса! Всем в помещение центрального поста! – И побежал на корму.
В дизельном отсеке меня остановила мощная струя воды, бьющая из пробоины. Я заметил, что в результате аварии несколько человек оказались изолированными в торпедном отсеке, и крикнул им:
– Убирайтесь отсюда поскорее, если хотите жить!
Немного поколебавшись, они бросились в бурный поток. Корпус лодки быстро заполнялся водой. «У-612» устремилась вниз с сильным дифферентом на корму. Мне удалось эвакуировать людей из кормовых отсеков и наглухо задраить люк переборки. Затем я поспешил в помещение центрального поста. Зигман между тем дал команду главмеху на всплытие лодки. Фридрих поддерживал компрессорные шланги, помогая сжатому воздуху заполнять цистерны плавучести. Необходимо было удержать лодку на плаву и дать возможность команде выбраться наружу. Командир на мостике управлял движением повреждённой лодки, направляя её к побережью. Предстояло пройти четыре бесконечные мили к югу. Я приказал раздать спасательные пояса, нашим гостям-новобранцам и поторапливал их быстрее подниматься по алюминиевому трапу в рубочный люк. На секунду я увидел круглое отверстие люка и сквозь него голубое небо. Почувствовал непреодолимую потребность броситься вверх по трапу, но долг повелевал мне идти с главмехом вниз, внутрь лодки, и, возможно, погибнуть там. Одним глазом я следил за тем, как колеблется стрелка глубиномера, другим – как люди покидают «У-612». Скоро корма лодки настолько отяжелеет, что она камнем пойдёт вниз и потащит с собой всех, кто ещё в ней находился. Тем не менее я сердито бормотал про себя: «Чёрт возьми, через минуту с небольшим мы все сможем выбраться из этой могилы». Повернувшись, я крикнул в рубку:
– Поторапливайтесь, позади вас тоже идут люди!
Внезапно «У-612» скользнула вниз дифферентом на корму. С мостика прозвучал возглас:
– Лодка тонет! Какого чёрта вы медлите…
На трапе остались всего два механика. Фридрих перепрыгнул через клапан и нырнул в заполненное водой пространство рубки. Он быстро поднялся по трапу к рубочному люку. Я последовал за ним. Мощный поток воды тащил меня вниз. Преодолевая его, я протиснулся сквозь рубочный люк и с помощью капитана выбрался наружу. Вода смыла меня с мостика, и в это мгновение нос «У-612» погрузился глубоко в воду. Лодка стремительно пошла на дно. Быстрота её гибели ошеломила меня.
Когда мы плыли к берегу, я обнаружил, что на мне нет спасательного пояса. Я отдал его одному из гостей. Море, однако, было спокойным и тёплым, только лёгкий бриз вызывал рябь на поверхности. Чуть дальше от меня сверкала в солнечных лучах белая флотская фуражка Зигмана. Он с комфортом плыл в своём жёлтом спасательном жилете в фуражке плотно надвинутой на его голову.
– Ребята, держитесь вместе, нас вот-вот спасут! – крикнул командир из воды. Затем он повернулся ко мне и спросил: – Старпом, все выбрались из лодки?
– Не осталось ни души. Я уходил последним.
Тёмные фигуры в жёлтых спасательных жилетах барахтались в воде на широком пространстве. В отдалении, к югу, за лёгкой дымкой я увидел едва заметную полоску побережья в устье Вислы. Её серые волны отбрасывали нас назад в открытое море. Зная силу течения в этих местах, я понял, что мы вряд ли доплывём здесь до берега. Однако примерно через 20 минут на поверхности показался нос подлодки. Секундами позже она всплыла полностью и, набирая скорость, понеслась в нашем направлении. Нанёсшая нам сокрушительный удар, она была близка к тому, чтобы совершить вторую ошибку. Я сгруппировался в воде и замахал обеими руками в отчаянной попытке побудить командира лодки застопорить двигатели. К счастью, кто-то из экипажа понял мой сигнал. Двигатели были заглушены, и она стала медленно дрейфовать в нашу сторону. После её полной остановки неподалёку всплыла ещё одна лодка и стала осторожно к нам приближаться. Мы подплывали к двум стальным махинам и при помощи своих спасителей взбирались на палубы, отфыркиваясь, чихая и кашляя. Заботливые руки покрывали наши плечи одеялами.
Я поднялся на борт лодки, которая отправила нас на дно. Зигман принял извинения её капитана, но пришёл в бешенство, когда тот заявил, что даже не заметил, как его лодка столкнулась с подводным объектом.
Спасённые выстроились на корме для переклички. Я насчитал 37 человек, включая некоторых из наших гостей, которые показали себя с наилучшей стороны. Предположив, что 22 человека находятся с Фридрихом на другой лодке, я стал сигналить им прожектором:
– Сообщите: сколько спаслось людей?
– На борт поднято двадцать человек, – ответил главмех.
– Включая тебя самого?
– Включая меня.
– Прошу пересчитать людей ещё раз. Вас должно быть двадцать два.
– К сожалению, нас всего двадцать. Мы потеряли двух человек. Я был уверен, что на борту «У-612» никого не осталось. Зигман рассвирепел:
– Только этого нам не хватало. Послушай, старпом, разве ты не уверял меня в том, что последним покинул лодку?
– Уверял. И я, чёрт возьми, убеждён, что все ребята выбрались из неё. Там не осталось ни души.
Я растерянно указал на место, где час назад находилась наша лодка. Однако поиски пропавших оказались безрезультатными, нашли только два плавающих спасательных жилета. Мы вернулись в порт на борту лодки, которая доставила нам столько бед. Столкновение произошло потому, что она двигалась ошибочным курсом. Её командир не учёл сильного течения в бухте, вызываемого водами Вислы, и продолжал движение в погруженном состоянии, игнорируя такие средства ориентировки, как акустические приборы и перископ. Эта ошибка стоила двух человеческих жизней и гибели дорогостоящей подлодки.
Гибель «У-612» оказала на нас удручающее воздействие. Об этом можно было судить на следующее утро, когда Зигман производил перекличку во внутренним дворике жилого комплекса, а не на борту подлодки: боеспособный экипаж потерял её. Командир провёл в своей квартире офицерское собрание, чтобы обсудить наше неопределённое будущее. Мы находились в подавленном состоянии. Нашим экипажем могли бы укомплектовать новую подлодку, но это потребовало бы много времени. Тем временем другие подлодки уже ушли бы в рейды на крупные конвои противника. Наше появление на театре боевых действий оказалось бы слишком поздним. Необходимо было принять быстрое решение. Поэтому мы обсудили возможность подъёма «У-612» с глубины 48 метров.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
