Ограбила холодильник на гору всяких вкусняшек и засела за просмотр — всё равно больше делать было нечего.
Вечером я убедилась, что мысли имеют свойство материализоваться. Только недавно ведь про визажистку вспоминала. И вот сижу в гостиной, листаю в интернете советы начинающим собаководам. И вдруг слышу со стороны такое приторное-приторное:
— Евгеша, детка! Ну разве можно так сутулиться, это же такой сколиоз будет, никакой костоправ не выправит!
И цокает ко мне на шпильках знакомая рыжая вертихвостка, усаживается рядом со мной, и панибратски хлопает по коленке.
— Так рада тебя видеть, у вас с Варламовым каждый раз такие заказы интересные! Знаешь, у меня по знакомству есть скидка в один занятный магазинчик с костюмами… ну ты понимаешь, для взрослых такие. Ах, да что это я, зачем Яну Владимировичу эти скидки… Но адресочек оставлю, реально классные костюмы, не ширпотреб китайский.
Я в целом за дружелюбное общение, но именно со стороны этой девушки тон закадычной подружки выбешивает. Не то чтобы я Владимировича ревную, просто мне неприятно, что эта… визажистка сисястая, считает что у нас с ней отношения с одним и тем же мужчиной, и на фоне этого мы можем быть чуть ли не сёстрами. Раза три она точно на мои отношения со старпером намекнула, я не стала её переубеждать, вот ещё! Каждый думает в меру своей испорченности, такую переубеждать бесполезно. Нравится ей думать, что входит в большую дружную шведскую семью — пусть думает.
А это её "Евгеша", это ж вообще жесть сахарная! Меня от такого обращения передёрнуло всю. Это даже хуже мальчукового "Женёк", как меня звали в детском лагере, куда я пару раз отдыхать ездила. Евгеша, выдумает же!
Кстати, а зачем она здесь? Дайте-ка подумать… Утром Варламов получил от меня от ворот поворот, так сказать, возбудился, но обломался, а к вечеру уже визажистка прикатила! Шустро замену нашёл, кобель отмороженный! Краем уха слышу, как рыжая щебечет, что сделает мне на ночь масочку специальную, а вот завтра с утра… Улавливаю главное — сисястая здесь с ночёвкой. То есть это не на пару часов визит, они со Льдиной всю ночь у меня под боком кувыркаться будут!
Убью Варламова! Если после этого посмеет только клешни свои старперские ко мне протянуть — вырву с корнем! Совсем у мужика ни стыда ни совести!
Визажистка бесит с каждым словом всё сильнее, хотя если так вдуматься, милая общительная девушка, чего я кипишую?… Но бесит. Настолько, что даже к ужину остаюсь у себя в комнате, сославшись на головную боль. Аппетита всё равно нет, а если увижу мисс Дойки и Варламова рядышком за столом, точно ведь кого-то, но прибью.
Перед сном, выпуская скопившуюся злость исколошматила подушку, та чудом не порвалась. Масочку мне не сделали, кто-то, похоже, так постельными делами увлёкся, что всё на свете позабыла.
Варламов — тюлень сушёный! Айсберг озабоченный! Кажется, я начинаю его ненавидеть.
Засыпаю злая на весь мир, на измочаленной подушке и без масочки. Нет в мире совершенства.
Глава 36. Тяжёлый день. И ночь
ЯН
Пока я в мыслях имел Горошкину на рабочем столе, жизнь, видимо, для сохранения равновесия, имела меня через работу. Давно у меня не было такого насыщенного дня, телефон раскалился от постоянных звонков, айтишники, служба безопасности и финансисты дружно разгребали оставленное Дорофеевым дерьмо, ну а я, образно говоря, был с самой большой лопатой. Напакостил крысеныш перед побегом знатно, одних вирусов полон офис. И ведь мы ж его с универа зелёным новичком взяли, обучили всему, доверяли, а он… Надеюсь, крыса будет сопротивляться при задержании и ему пару раз что-нибудь прострелят. Какие-нибудь особенно болезненные места, чтоб потом лежал в тюремной больнице и мучился, как мы тут всей командой.
Домой ехал морально выжатый, голова гудит, в животе булькает литра три кофе и Зинкина заначка печенья, про обед даже вспомнить было некогда. После шума и гама в офисе лёгкий урчащий мотор в салоне автомобиля кажется благословенной тишиной, чуть не уснул, пока ехали, Марат меня еле растолкал. Вваливаюсь в особняк, готовый сожрать слона, а потом рухнуть спать хоть на коврике у камина. Давненько меня так работа не прижимала.
Обнаружив за ужином присутствие визажистки, поначалу удивился, потом вспомнил, что сам же её и позвал, чтоб завтра Горошкину преобразила. Кстати, а сама пиявка где прохлаждается? Знает ведь, как не люблю опозданий.
Посланная за девушкой горничная поведала, что у Горошкиной голова болит и ужинать она не спустится. Ох уж эти женские головные боли, помню, однокурсница моя, с которой когда-то давно делали кучу совместных проектов, тоже этим страдала, её в такие моменты лучше было лишний раз не трогать. Поэтому пигалицу я тоже решил не беспокоить, давая ей спокойно отлежаться. Надеюсь, у неё ничего серьезного, завтра она нужна мне свежей и здоровой. Отправил ей с горничной таблетку из домашней аптечки, сам быстренько умял всё, что было на тарелке, пожелал визажистке спокойной ночи, договорился с ней, когда завтра начинать, и поплелся спать.
Перед тем как пойти к себе, стукнул к Горошкиной в дверь, в ответ тишина, значит, таблетка подействовала, спит. Не стал даже внутрь заглядывать, чтоб ненароком скрипом двери не разбудить, отправился к себе. Всё, спать, спать, спать.
Проснулся я посреди ночи, оттого что по мне прыгало нечто мокрое и противное. Сонный мозг никак не мог включиться и понять, в чём дело, но когда я учуял запах псины и меня от души лизнули по лицу, я сразу всё понял. Щёлкнул выключателем ночника — на груди сидит радостный, хоть и мокрый, Генри и вовсю молотит хвостом из стороны в сторону. Хвост тоже мокрый, шлёпает меня по животу то слева, то справа, и это явно не самые приятные ощущения в моей жизни!
Выскакиваю в коридор с собакой под мышкой. Вот зря, зря я этого пса пожалел, зря на просьбы Горошкиной поддался… А, кстати, вот и она!
— Забери свою зверюгу, пока я её не прибил! — цежу сквозь зубы и впихиваю пса девушке. — Какого черта он мокрый, почему вы вообще в час ночи не спите?!
— Генри стал на улицу проситься, очень надо было. Я виновата, потом на кухню пошла, сок попить, и прям на него и пролила нечаянно. Пришлось мыть, а ты же знаешь, Генри терпеть не может купаться, сбежал в первую попавшуюся дверь — к тебе, — хлопает ресницами мое наказание свыше. Чую по голосу — недоговаривает что-то, а то
