Суббота,
14 февраля 2009
13
На следующий день Малькольм проснулся позже обычного. В одиннадцать часов он вышел на кухню и обосновался там в компании «Скотсмэна», «Геральда» и «Ивнинг ньюс». Фокс хотел побольше узнать о Чарли Брогане. Уж чего-чего, а информации такого рода в газетах было полно. Из рабочей семьи, вырос и ходил в школу в Фалкирке, отец — плотник. Чарли начал сам зарабатывать себе на хлеб ещё до того, как с треском загремел со школьной скамьи. Так открывался его обширный послужной список. Он подвизался на многих поприщах, включая отделку полов и коммивояжёрство. Именно эти два дела, объединившись, и заложили основу его будущего процветания. Броган основал компанию по продаже напольных покрытий фабрикам и мелким организациям. К двадцати трём годам его капитал уже позволял более лихие дела. Он покупал квартиры и перепродавал их — с отделкой или просто так. Экономика в то время вся светилась и переливалась, так что вскорости он уже занимался недвижимостью и землёй по-крупному. Броган сделался вхож в богатые дома и обзавёлся множеством полезных связей. Общество банкиров и бизнесменов пришлось ему по душе. Он водил знакомство со многими известными девушками Шотландии и в итоге женился на Джоанне Бротон.
В газетах имелись и фото Джоанны. Она всегда выглядела шикарно, но в то же время в её образе ощущалась некоторая властная жёсткость. Когда она улыбалась фотографу, это была улыбка босса, адресованная подчинённому. Естественно, прилагалась панорама их знаменитого гнёздышка в Инверлейте со стенами, сплошь увешанными живописными полотнами. Боковая колонка содержала интервью с каким-то профессором психологии, рассуждающим на тему изменений в статистике самоубийств, которые могут произойти из-за всей этой финансовой кутерьмы.
Единственным крупным провалом Брогана стала попытка вступить в правление футбольного клуба «Селтик». Один его друг припомнил кое-что о том инциденте для «Геральд»: «Чарли не привык получать отказ. Дело закончилось тем, что он грозился вообще порвать с ними и заняться стадионом „Айброкс“. Таким уж он был — не терпел поражений».
Горячий парень, подумал Фокс. Такой скорее станет тяжело переживать обиду, чем искать ей логичное объяснение. Вполне мог воспринять экономический спад как личное оскорбление. Но вот эта фразочка насчёт «Айброкса»… Не утереться, но расквитаться… Непохоже, чтобы Чарли так легко сдавался, не пытаясь бороться… Психолог почему-то сосредоточился на экономике, не удосужившись рассмотреть главный вопрос: склонен ли в принципе к самоубийству такой человек, как Чарли? Судя по всему, предсмертной записки не нашли, никаких свидетельств того, что он готовил свои дела к самостоятельной жизни, перед тем как ступить в бездну, нет: вышел на своей яхте в открытое море подальше от всех неурядиц, глушил депрессию алкоголем и таблетками. Быть может, неаккуратное движение — споткнулся и уже за бортом. А может быть, наоборот: как раз здесь-то его героизм и взыграл — уйти с блеском, так и не дав никому себя обставить. Не запланированное самоубийство, а внезапный порыв.
Интервью с членами семьи не было, только то старое заявление, состряпанное Гордоном Ловаттом. Фокс рассматривал изображение Джоанны Бротон.
— А ты позаботилась о подобающем освещении в прессе, — сказал он ей. — Сама, первая, и так, как сочла нужным.
Действительно ли она такая холодная? Или это расчёт? Или стратегия умной женщины? По фотографии не определить, сколько ни пялься. Малькольм решил передохнуть и, отложив газеты, потянулся и распрямил затёкшую спину. Журнальный столик в гостиной был завален книгами, на полу их было ещё больше. В воздухе висела пыль. В ходе ревизии Малькольм заставил себя отказаться лишь от нескольких томов. Остальное, как ему казалось, он ещё захочет перечитать. Непонятно откуда раздалось пиликанье телефона. Несколько минут ушли на то, чтобы найти источник звука. Оказалось, трубка завалилась между книгами.
— Малькольм Фокс, — поприветствовал он. Звонили из Лаудер-лодж. Митч спрашивал, не собирается ли он, Малькольм, навестить его на этих выходных. Сначала Фокс хотел отложить визит на воскресенье, но вовремя вспомнил про обед у Инглис. Посмотрел на часы и велел передать отцу, что он уже в пути.
По окружной до кольца Шериффхолла, а там — на Уисп, срезав через улицу Ниддри. Двадцать минут спустя Малькольм остановился у дома престарелых. Митч уже ждал его внизу — в пальто, шляпе и шарфе.
— Хочу погулять, — сказал он сыну.
— Без проблем, — ответил Малькольм. — Сейчас, только подгоню машину поближе.
— Не надо. Ноги у меня ещё не совсем отсохли. Они дошли до угла, где стояла «вольво» Фокса.
Сели. Малькольм пристегнул отцу ремень безопасности, и они поехали в Портобелло. Припарковались у променада.
— Надо было пригласить миссис Сандерсон.
— Одри сегодня осталась в постели: ей нездоровится. Простуда одолевает, — ответил Митч. Пока Фокс отстёгивал его, он сообщил: — Я просил их позвонить Джуд. Сказали, что она не отвечает.
— Её сейчас допекают журналисты… А может, просто была у соседки.
— Как она?
— Справляется понемногу.
— Скоро поймаешь тех, кто его убил?
— Это дело поручили не мне, пап.
— Но, я надеюсь, ты присматриваешь, чтобы всё шло как надо.
Фокс кивнул:
— Они пока не далеко продвинулись.
Светило солнце, и на побережье было полно народу. Собаки и дети бегали по пляжу. Ребятишки на роликах катались по бетонным дорожкам, в сопровождении родителей. Резкий ветер продувал устье реки Форт. Фокс подумал, не видно ли отсюда яхты Брогана. Газеты писали, что её отбуксировали в Норт-Куинсферри. Значит, возможен спор: Файф против Лотиана в битве за то, кому достанется это дело. Главный констебль, скорее всего, решит вопрос в пользу Лотиана.
— О чём думаешь? — спросил Митч.
Они стояли у парапета, всматриваясь в даль.
— Выходные — не для мыслей.
— Значит, о работе.
Отрицать это было бы лицемерием.
— Дела идут не лучшим образом, — оправдался Фокс.
— Надо тебе в отпуск.
— Я делал приличный перерыв на Рождество.
— И чем ты занимался? Я имею в виду нормальный отпуск — с солнцем, отелем и обедами у бассейна. Ты бы мог себе это позволить, если бы не мои счета.
Фокс посмотрел на отца:
— Не говори так. Лаудер-лодж — настоящий подарок судьбы. Я не жалею ни об одном пенни, потраченном на него.
— Бьюсь об заклад, сестра тебе не помогает.
— Этого и не требуется. Я отлично справляюсь сам.
— Но остаётся не очень-то много, так? Чёрт возьми, я отлично знаю, сколько стоит моя комната. Твоё жалованье тоже могу представить.
Фокс усмехнулся, но ничего не сказал.
— А если ты встретишь милую девушку и захочешь съездить с ней куда-нибудь… что ты будешь делать?
— Откуда такие мысли? — улыбнулся Фокс.
— Я не собираюсь надолго задерживаться на этом свете, Малькольм, — мы с тобой оба это знаем. И мне куда важнее знать, что у моих детей всё хорошо.
— У нас всё отлично, не сомневайся, — он взял старика под руку, — и хватит об этом.
— Имею полное право.
— Так-то оно так, но всё равно.
Фокс прочистил нос и осмотрелся.
— Пошли, найдём чего-нибудь перекусить.
Они сидели на набережной и ели рыбу с жареной картошкой.
— Не мёрзнешь? — спросил Фокс. Старик помотал головой, и Малькольм задумчиво произнёс: — Запах уксуса всегда напоминает мне о выходных и всяких праздниках.
— Например, субботний вечер, — согласился Митч. — Вот только твоя мать не любила рыбу. Предпочитала курицу или мясной пирог.
— Как называлась та кафешка возле нашего дома? — Фокс наморщил лоб, пытаясь вспомнить.
— Нашёл у кого спросить.
— Похоже, мне тоже пора присмотреть себе местечко в Лаудер-лодж.
— Не волнуйся — потом само всплывёт в мозгу.
— Номер комнаты? Или название кафешки?
На это Митч улыбнулся. Целой порции ему сегодня было многовато, и он предложил Малькольму доесть за ним. Тот отказался. Они встали и пошли дальше. Митчу прогулка давалась с трудом, хотя он и старался не показывать виду. Все вокруг смотрели на них благодушно и приветливо. Вокруг стаями носились чайки, но Фокс выкинул остатки еды в контейнер. — «Хартс» нынче дома или на каком-нибудь чемпионате?
— Даже не знаю, с кем они сейчас играют.
— В детстве ты любил футбол.
— Думаю, мне просто нравились ругательства и пьяный угар. В этом сезоне ни на одном матче не был.
Отец Малькольма подошёл к парапету.
— И всё же — как твои дела сейчас, сынок?
— Честно говоря, не очень.
— Не хочешь своему старику рассказать?
Фокс помотал головой.
Они зашли паб. Фокс взял минералки себе и полпинты светлого пива для Митча. Отец поинтересовался, сколько он уже не пьёт, и попутно выдал с потрохами миссис Сандерсон: оказывается, у той в тумбочке возле кровати всегда имелись запасы бренди. Фокс ненадолго замолчал, а потом глубоко вздохнул и спросил:
