– Видите, Вустер, мы с Бобби Этрингемом уже крепко подружились, – подвел итог сэр Генри. – Кстати, Бобби, когда поедешь на охоту за окаменелостями, не стесняйся, бери машину!
– Спасибо, Генри. Правда, водить я так и не научился. Здоровье не позволяло…
Лорд Этрингем говорил невнятно, старческим надтреснутым голосом.
– Джорджиана будет твоим шофером!
– С удовольствием, дядя Генри, пока я здесь.
Невольно возникает вопрос: не слишком ли много волнений для нервического старичка, но я решил не вмешиваться.
– Бобби, ты точно не хочешь капельку бренди? – спросил сэр Генри.
– Нет-нет, мне нельзя. Родди Глоссоп на этот счет очень строг. Он прописал порошки и велел ни в коем случае их не мешать с алкоголем. Сказал, я тогда тут же засну.
Кто-то деликатно кашлянул. Я, наученный долгим опытом, оглянулся на Дживса.
– С вашего позволения, сэр Генри, быть может, мы покинем вас и лорда Этрингема? Я уверен, что миссис Тилмен уже позаботилась о новом размещении гостей.
– Да, конечно! – поддержала Джорджиана. – Амби, пойдем!
Я почуял, что умные головы, не чета моей, что-то опять задумали, и вышел вместе со всеми, оставив лорда с баронетом наедине. Дживс проводил меня в мою новую комнату, небольшую, но очень симпатичную, в конце коридора на третьем этаже, с видом на газоны и теннисный корт – правда, его заслоняла громадная веллингтония. Потрясающая миссис Тилмен уже переложила всю мою одежду в сундук и платяной шкаф.
– Ну что, Дживс, – сказал я, – все пришло в норму?
– Похоже на то, сэр. Признаюсь, я рад вернуться к своим обязанностям. От такого питания у меня уже началось несварение желудка.
– И постель слишком мягкая, ага?
– Я давно уже придерживаюсь того мнения, что жесткий матрас намного полезнее для осанки, сэр.
Я осмотрел свою новую комнату и подумал, что буду здесь спать как младенец.
– Старина Этрингем полон великодушия, правда, Дживс?
– Чрезвычайно учтивый и приятный джентльмен, сэр.
– Холостяк?
– Да, сэр. И потомства не имеет.
– А что будет с богатствами Этрингемов, когда он преставится?
– Пока мы были в Лондоне, я расспросил кое-кого в клубе «Ганимед». Говорят, он завещал некоторые суммы различным благотворительным обществам и образовательным учреждениям.
Тут меня посетила мысль.
– А как вы считаете, Дживс, неужели сэр Генри думает… в смысле, замышляет…
– Я считаю, что в такой крайности, как сейчас, сэр Генри, естественно, будет рассматривать все возможные варианты. Вполне объяснимо, если в лице лорда Этрингема он видит своего рода deus ex machina[54].
– Что-что?
– Быть может, выражение «рыцарь в сияющих доспехах» вам будет более созвучно, сэр.
– Может, может. А как он это устроит?
– Не рискну строить предположений, сэр. Однако мне показалось, что лучше их оставить наедине. Пусть познакомятся поближе.
– Ну-ну… Чудеса случаются, верно? А вот с какими глазами я утром явлюсь пред очи леди Х. и леди Джудит?
– Не желаете ли позавтракать в постели, сэр? А потом вас ждут на репетиции в гостиной. Там не будет ни той, ни другой леди.
– А обед? Может, я перехвачу сандвич и полбутылки вина в саду?
– Именно так, сэр. После этого дамы будут заняты праздником. Остается пережить вечернее представление, и можно возвращаться в Лондон.
Я перевел дух и тут заметил, что взгляд Дживса скользнул по висящему на двери винно-красному узорчатому халату.
Дживс заметил, что я заметил – если вы понимаете, о чем я.
– Оставьте его себе, Дживс, – предложил я. – На память об этих трудных днях.
– Большое спасибо, сэр. Отличная вещь.
Постель не обманула моих ожиданий. Солнце стояло уже высоко, когда Дживс явился с тяжело нагруженным подносом. Я набросился на еду – ужин-то среди вчерашних треволнений так и пропустил.
– Боюсь спросить… какие новости из сумасшедшего дома? – поинтересовался я, подбирая остатки кеджери.
– Небольшие изменения в вечерней программе, сэр.
– Вот оно как?
Если честно, в моем голосе прозвучала настороженность, чтобы не сказать страх.
– Сэр Генри и лорд Этрингем проговорили до глубокой ночи. Агорафобия его светлости…
– Да, я все хотел спросить, что это за агро… как ее?
– Название взято из древнегреческого, сэр. Означает болезненный страх рыночной площади, иначе говоря, любого открытого пространства, в противоположность клаустрофобии, которая…
– Знаю, Дживс! Не совсем же я тупой. Продолжайте!
– Как я собирался сказать, сэр, агорафобия его светлости довольно успешно поддается лечению, однако сэр Родерик Глоссоп считает, что полная уверенность вернется, если его светлость победит свой главный страх – быть у всех на виду и говорить на публике.
– Посреди рыночной площади?
– Именно так, сэр. Или в данном случае со сцены. Сэр Генри предложил ему роль ткача Основы в сцене из комедии Шекспира «Сон в летнюю ночь».
– Это же моя роль!
– Я взял на себя смелость уверить сэра Генри, что вы охотно ее уступите лорду Этрингему в виде компенсации за небольшой обман, который вы были вынуждены совершить.
Я задумчиво отпил кофе.
– Ну это ладно, только вы вот что упустили из виду: по пьесе Основа – буйный субъект, а старина Этрингем не буйнее метелки из перьев. Он не способен шикнуть на гуся, даже если этого гуся зажарят и подадут ему с краснокочанной капустой и яблочным соусом. Галерка не одобрит еле шепчущего Основу. Поверьте мне, Дживс, я эту публику знаю. Говорю по опыту. Помните Кинс-Деверил? Эсмонд Хаддок сорвал овацию исключительно благодаря мощи своего голоса. Такие вещи очень важны!
– Слишком хорошо помню, сэр. Однако оба джентльмена полны энтузиазма. Лорд Этрингем свято верит, что прописанная сэром Родериком доза успокоительного за час до начала спектакля достаточно укрепит его нервы.
И все-таки изменения в программе меня не радовали. У каждого из нас, актеров-любителей, есть своя звездная роль, и моя – роль этого афинского ремесленника. Писклявый старикашка ее только испортит!
– Я смотрю, Дживс, вы в курсе всех событий.
– После наших успехов на скачках сэр Генри оказывает мне честь, советуясь по разным вопросам.
– Соображает, значит.
– Благодарю вас, сэр. Я позволил себе предположить, что можно отдать часть Мелбери-холла под учебное заведение, сохраняя при этом право собственности на дом и прилегающие угодья.
– Ага, чтобы не потерять все.
– Именно так, сэр.
– А какую часть отдать?
– Ферма и конюшни, сэр, изначально составляют единый комплекс, с отдельным выходом на дорогу. Их легко можно переоборудовать под школу с пансионом.
– А куда лошадки денутся?
– Лошадей придется продать, сэр. Это поможет получить столь необходимые денежные средства и примирить леди Хаквуд с новым положением дел.
Я кивнул, начиная понимать общий замысел.
– А лондонская молодежь, из Уолворта и Бетнал-Грин, сможет приезжать сюда на экскурсию – подышать свежим воздухом и заодно узнать что-нибудь об ископаемых?
– Именно, сэр. Практически без каких-либо неудобств для хозяев поместья. Однако успех всего плана зависит от того, как пройдет сегодня выступление лорда Этрингема. Он должен почувствовать, что ему здесь все рады и готовы принять за своего. Боюсь, тут требуется овация, не меньше. Зрители должны аплодировать стоя.
– Значит, вы весь день будете накачивать пивом молодцов из «Красного льва»?
– Сэр Генри уже отправил Хоуда работать с самыми неподдающимися элементами.
– Хоуда? А это не называется играть с огнем?
– Увы! Сэр Генри не знал о специфической слабости Хоуда. Сунул ему в руку пять фунтов и велел постараться как следует.
– Вот черт, – сказал я, и не в первый раз. – Это все?
– Нет, сэр, есть еще одно.
– Валяйте, рассказывайте.
– Мистеру Венаблзу нужен партнер для комического диалога, подавать реплики.
Я утер внезапно вспотевший лоб.
– Дживс, пожалуйста, скажите, что речь не о том…
– Все актеры заняты, и только один в последнюю минуту освободился.
– А может, Вуди?
– Нет, сэр. Мистер Бичинг играет Рыло, то есть медника.
– А Бикнелл?
– Мистер Бикнелл счел бы это infra dignitatem[55], сэр.
– Ну да, понимаю. А если Хоуд? Так бы ему и надо! В конце концов, он у нас специалист по всяческой придури.
– Весьма остроумно, сэр. Однако Хоуд уже занят в роли Дудки, починщика раздувальных мехов.
– Неужели в Афинах правда была такая профессия – починщик раздувальных мехов?
– Не могу сказать, сэр. Возможно, тут в некоторой степени поэтическая вольность.
Мы помолчали. Я не представлял, как отвертеться от выступления на подхвате у бывшего окружного судьи – разве только…
– Дживс, а нельзя ли как-нибудь подсказать старине Вишну, что можно бы и обидеться на то, что сэр Генри наговорил его сыну?
– Насколько я знаю, сэр, миссис Венаблз уже ему об этом говорила, но мистер Венаблз несколько толстокож.
