– А вы, Сергей, куда? По-моему, с вами мы еще до конца не определились.
– Да? А я посчитал, что все решено. Быть постоянно на связи, принимать доклады, собирать информацию, передавать ее вам или капитану Фролову.
– Останьтесь!
– Слушаюсь. – Подпоручик вернулся на место.
Покровский проводил Лыкарина, Соловьева и Дольского, устроился напротив Кириллина.
– А теперь, Сергей, поговорим предметно о вашей задаче. Получение информации от наших офицеров – это только часть ваших новых обязанностей. Мы с Дмитрием Владимировичем получили задание императора, об исполнении которого обязаны доложить лично ему. Но может сложиться такая ситуация, когда выйти напрямую на государя нам не удастся. Тогда я либо Дмитрий Владимирович будем связываться с вами. Это гораздо проще. Если императору докладывать я должен только устно, то вам могу отправить телеграмму.
– Вы считаете возможным воспользоваться телеграфом для передачи секретной информации?
– Да, но, естественно, в закодированном виде. Вы же при получении телеграммы, подписанной словом «князь», обязаны сообщить о ней в Царское Село или в другую резиденцию, где будет находиться государь, полковнику Григорьеву Павлу Владимировичу. Он определит ваши дальнейшие действия и уведомит меня ответной телеграммой, что информация передана по назначению. Это страховочная мера. Скорее всего, мы никогда не прибегнем к ней, однако иметь резервный канал связи необходимо. Запомнили, кому следует передать телеграмму?
– Так точно, Алексей Евгеньевич, полковнику Григорьеву Павлу Владимировичу.
– Или человеку, которого он пришлет. В этом случае вы должны убедиться, что данное лицо направлено к вам именно полковником Григорьевым.
– Как это осуществить?
Покровский улыбнулся:
– Телефон – вполне подходящая для этого штука. Не представляю, как люди раньше обходились без него. Вы все поняли, Сергей Викторович?
– Так точно!
– Предупреждаю, о ваших новых обязанностях не должен знать никто. Если во время доставки вам донесения с фронта или тем паче телеграммы от меня или капитана Фролова рядом вдруг окажется постороннее лицо, то потрудитесь сделать так, чтобы оно не стало свидетелем получения информации.
– Кого вы подразумеваете под посторонним лицом, князь? Я живу один, прислуги не держу.
– Известно. Но вы молоды, подпоручик, не обделены женским вниманием. Нет ничего странного в том, что в вашей холостяцкой квартире вдруг окажется дама.
– Вам известно о моих отношениях с Лизой?
Покровский сделал удивленное лицо:
– А кто это?
– Елизавета Андреевна Ступина.
– Впервые слышу это имя. Вы завели роман?
– Я просто влюбился, князь, и вы должны об этом знать.
– Почему? Нет, мне, конечно, небезразлично, как сложится ваша личная жизнь, но вмешиваться в нее я не собираюсь. Надеюсь, вы когда-нибудь познакомите боевых товарищей со своей избранницей?
– Непременно.
– Ну и хорошо. Вопросы ко мне есть?
– Мне не надо обозначать себя полковнику Григорьеву до вашего отъезда?
– В этом нет необходимости. Я сам сообщу ему, кто оставлен в Петрограде для запасной связи.
– Тогда разрешите откланяться?
Проводив подпоручика, Покровский присел в кресло за рабочим столом, взглянул на Фролова:
– Не выпить ли немного коньячку, Дмитрий Владимирович?
– С удовольствием, князь!
– Но сначала один звонок. А вы пока достаньте из шкафа бутылку и рюмки.
Покровский прошел в кабинет, поднял трубку и вскоре услышал:
– Григорьев, слушаю вас, князь!
– Я по поводу поручения императора. В Петрограде на связи остается подпоручик Кириллин Сергей Викторович. Вот его адрес и номер городского телефона…
– Хорошо. Что-нибудь еще?
– Остальное по плану.
– Удачи.
– Благодарю.
Покровский вошел в гостиную:
– Дмитрий Владимирович, у вас все готово?
– Так точно, Алексей Евгеньевич. Вот только закуска?..
– Обойдемся.
Они выпили по рюмке коньяка.
Фролов поднялся:
– Мне утром прибыть сюда?
– Я заеду за вами. Будьте готовы к семи часам.
В шесть утра князь был уже на ногах, привел себя в порядок, оделся в штатский костюм. Он долго возился с галстуком, никак не мог завязать нужный узел. Через двадцать минут на улице просигналил автомобиль. Утро выдалось прохладным, поэтому Покровский захватил с собой пальто.
В семь он забрал из дома капитана Фролова, и к восьми часам они были в Петергофе, у пристани, где стоял морской боевой катер. Такие использовались для установки мин или проведения торпедных атак. Сейчас же на нем не было вооружения и боеприпасов.
Прибывших встретил молодой подтянутый человек в форме морского офицера.
– Капитан-лейтенант Слепцов, – представился он Покровскому. – Я в вашем распоряжении.
– Вам известно, что надо делать?
– Так точно. Доставить вас к острову Херсен, обеспечить переход на немецкую яхту «Юрген», в дальнейшем ожидать.
– Все верно. Сколько займет путь до острова?
– Примерно шесть часов.
– А если на море разыграется шторм?
– По данным метеорологической службы, шторм в районе Херсена не ожидается. Для вас подготовлена каюта. Конечно, весьма скромная, но выбирать не приходится.
– Понятно. У вас на катере чай есть?
Капитан-лейтенант улыбнулся:
– Есть. Завтрак и чай будут поданы сразу же по отплытии.
Переход до острова Херсен занял пять с небольшим часов. Капитан-лейтенант доложил Покровскому о прибытии на место назначения.
Генерал-майор взглянул на часы:
– Четырнадцать десять. Почти час ждать яхту. Сообщите, когда она появится.
– Конечно.
Не прошло и получаса, как капитан-лейтенант доложил:
– Вижу яхту, она в двух кабельтовых от нас. Немцы пунктуальны, идут строго по графику.
– Да, пунктуальности у них не отнять.
В 14.50 яхта пришвартовалась к катеру. Покровский и Фролов перешли на немецкое судно, где их встретили двое мужчин в дождевиках.
Старший из них без труда опознал главу российской тайной миссии и представился:
– Барон Генрих фон Вейсе. Со мной капитан Отто Куглер.
– Генерал-майор князь Покровский Алексей Евгеньевич. Это капитан Фролов Дмитрий Владимирович.
Вейсе представлялся на русском языке, Покровский – на немецком.
– Прошу в салон, – сказал барон.
Покровский обернулся.
Капитан-лейтенант Слепцов козырнул и заявил:
– С вашего разрешения, князь, я ухожу за остров. Как закончите, подайте сигнал, и я тут же подойду.
Барон Вейсе сопроводил гостей в салон. Следом вошел капитан Куглер и закрыл массивную дверь.
В салоне было уютно. Бросалась в глаза немецкая аккуратность и практичность. Даже мелкие металлические детали были начищены до блеска. На окнах – бордовые занавески, на полу ковер, небольшие кресла вокруг столика, покрытого белоснежной скатертью.
Мужчины сняли верхнюю одежду, развесили ее в шкафу, встроенном в стену, и расселись вокруг стола. Куглер выложил на скатерть блокнот и самопишущую ручку.
– Барон, ваш офицер намерен стенографировать наш разговор? – поинтересовался Покровский.
– Вы против этого?
– У меня строгие инструкции. Никаких записей, протоколов, другой документации. Переговоры только с вами.
– В таком случае помощники нам не нужны. Отто, пройдите, пожалуйста, с капитаном Фроловым в соседний кубрик и займите гостя.
– Слушаюсь!
Куглер и Фролов ушли.
– Не желаете ли кофе, князь? – спросил Вейсе. – Я взял с собой прекрасный бразильский. Дивный вкус, неподражаемый аромат.
– Что ж, можно и кофе. Не мешает взбодриться после перехода.
– Минуту. – Вейсе подошел к тумбе, на которой стоял телефон внутренней связи, повернул ручку, получил ответный сигнал и приказал: – Ганс, два кофе в салон! Черный, без сахара и сливок. Жду!
Матрос вскоре принес поднос с двумя мизерными чашками.
Вейсе улыбнулся:
– Я бывал в России. Вы предпочитаете чай из блюдца, вприкуску.
– У каждого народа свои традиции.
– Вы правы.
– Хороший кофе, – оценил Покровский. – В Петрограде мне такого пробовать не приходилось. Я готов выслушать вас, барон!
– Хорошо. Давайте немного поразмышляем.
– На тему?..
– Русско-германских или германо-русских отношений, как угодно.
– Если у вас есть такое желание, то я не имею ничего против.
Вейсе наклонился к Покровскому:
– Скажите, князь, как вы думаете, случилась бы большая война в Европе, если бы в свое время Россия и Германия заключили военный союз?
– Я считаю, что в этом случае шансов сохранить мир было бы больше.
– Прекрасно. Если бы был заключен этот союз, то сейчас Россия продолжала бы жить мирно.
– А Германия все же атаковала бы Францию, не так ли?
– К сожалению, это неизбежно. Французское правительство не устраивал итог франко-прусской войны. Оно стремилось вернуть Эльзас и Лотарингию. Любыми средствами. Да, мы начали бы войну с Францией. Напряжение в отношениях между нашими странами достигло критической отметки. Нам пришлось бы вести войну и с Англией, но, заметьте, без участия России. Берлину было довольно и вашего нейтралитета. Вспомните франко-прусскую войну. Тогда вы тоже стояли на пороге войны. Наполеон Третий неоднократно обращался к Александру Второму с просьбами о помощи. Но российский император проявил мудрость, не позволил втянуть страну в войну, по сути дела стал союзником Германии. И что в итоге? Рейхсканцлер Бисмарк помог добиться отмены Парижского мирного договора от тысяча восемьсот пятьдесят шестого года, по которому Россия не могла иметь своего флота в Черном море. На данный момент вы, оставшись нейтральными, по меньшей мере отстояли бы свои интересы и на западе, и на востоке. Особенно на востоке. У царя появилась бы уникальная возможность взять реванш за поражение в русско-японской войне, которого не было бы, не вмешайся в дело Североамериканские Штаты. Ведь именно они выступили инициатором заключения мирного договора с Японией. Русскому царю должно быть известно, что в этом посредничестве была прежде всего заинтересована именно Япония. Она выигрывала сражения, но не могла продолжать войну. Не вмешайся Америка, победа была бы в руках императора Николая. Но что случилось, то случилось. Повторюсь, сейчас, при условии соблюдения нейтралитета в европейской войне, Россия взяла бы у Японии реванш и получила бы назад не только Порт-Артур, но и весь Китай вместе с Кореей. Кроме этого, вы защитили бы свои интересы на Балканах. Берлин имеет влияние на Вену…
