– Тогда, может быть, стоит пойти на переговоры с Германией? Ведь если нам удастся остановить боевые действия, то можно будет изменить внутриполитическую ситуацию в России, сосредоточить усилия на борьбе с революционерами.
Николай потушил окурок, присел в кресло.
– Вопрос войны и мира можно было бы решить на нашей последней встрече в Берлине, когда Вильгельм выдавал замуж свою дочь. Но дальше пустых разговоров дело не пошло. Мой кузен отрицал очевидное, пытался переложить ответственность за разжигание войны на Россию. Он заявлял о том, что желает сохранить мир, а что в результате? Оккупация Бельгии, нападение на Францию, объявление войны России. Конечно, все это можно списать на убийство эрцгерцога Франца Фердинанда, резко изменившуюся международную обстановку, проведение нами всеобщей мобилизации. Но если бы Вильгельм не хотел войны, то он не начал бы ее, не спровоцировал бы на активные действия и Австро-Венгрию. Кайзер мог остановить Вену, но не сделал этого. План Шлиффена провалился. Австрийская армия понесла потери в Галиции и сдала свои позиции. Несмотря на наши неудачи в Восточной Пруссии, немцам не удалось развить успех. Тут-то Вильгельм словно проснулся. Но я хорошо его знаю. Он не из тех, кто оставляет свои планы. Вильгельм умен и коварен, а еще более самолюбив. Ему сейчас необходимо избежать дальнейшего ведения войны на два фронта. Прекращение боевых действий на востоке предоставило бы ему возможность сосредоточить дополнительные силы против Франции и Англии.
– В принципе, этого не скрывал и барон Вейсе. Он не отрицал, что перемирие или другой вариант прекращения боевых действий на востоке будут использованы против Франции.
– При этом нет никакой гарантии, что, захватив Францию, Вильгельм потом не повернет все свои силы против России. Тем более в условиях, которые упоминал Вейсе. Я говорю о ведении нами войны против японцев.
– Но мы можем не ввязываться в войну на Дальнем Востоке. К тому же сражения на Западе не пройдут для германской армии бесследно. Французы, поддерживаемые британцами, не сдадутся на милость кайзера. Германия понесет серьезные потери и уже не будет представлять мощную силу, способную разгромить русскую армию, – проговорил Покровский, увидел, что Николай потер виски, и спросил: – Вы плохо чувствуете себя, ваше величество?
– Голова разболелась, но ничего страшного, пройдет. Продолжим. Вы, несомненно, правы в том, что война с Францией подорвет мощь германской армии. Но ведь Париж обратится к нам за помощью, а мы заключим сепаратный договор с Германией и не окажем ее. Тогда, князь, тайное станет явным. Против меня выступят не только революционные партии и движения, которые поднимут народ, но и Государственная дума, даже правительство. Общество настроено на войну до победного конца. Не поймет меня и семья. Кстати, Григорий Распутин тоже все время твердит: останови, государь, войну любой ценой. Мол, война – наша гибель, крах всей империи. Что посоветуете вы, князь, с учетом того, что на сепаратный мир с Германией я не пойду?
– Напомню, государь, что Вейсе говорил о различных вариантах прекращения боевых действий. Думаю, следует продолжить переговоры, чтобы выяснить, что именно может предложить Германия. При желании можно найти выход из сложившейся ситуации без ущерба для вашей репутации.
– Хорошо, согласен. Тем более, зная Вильгельма, я уверен в том, что он поторопит нас с принятием решения.
– Что вы имеете в виду?
– То, что в ближайшее время нам следует ждать активизации действий армий Вильгельма на каком-либо фронте либо на всех сразу. Войска противника должны нанести удары по нашим армиям, дабы я стал сговорчивее в переговорах. В том, что мы продолжим их, Вильгельм не сомневается. Это вообще для него не характерно.
– Возможно ли опередить его и обозначить готовность немедленно продолжить переговоры?
– У меня нет тайного канала связи с кайзером. Если помните, он сам выходил на меня.
– Может, мне попытаться связаться с бароном Вейсе?
– Вы знаете, как сделать это?
– Нет, но надо подумать. Наша разведка в Германии наверняка имеет сведения о таком влиятельном лице.
– Возможно, и имеет, но я не могу ее подключить. Это поставит под угрозу секретность всего дела. Если станет известно о том, что я через вас веду переговоры с кайзером, то это мгновенно вызовет ту же реакцию в обществе, что и при заключении сепаратного договора. Посему нам остается ждать, что предпримет Вильгельм на фронте. Думаю, он скоро пришлет очередное послание с приглашением на переговоры. Благодарю вас за работу. Езжайте к себе и ожидайте вызова.
Тут надо заметить, что Николай оказался прав. Вечером следующего дня, 18 апреля, на галицийском направлении началось масштабное наступление германских войск.
В конце того же дня к Покровскому неожиданно, без предупреждения, явился подпоручик Кириллин.
– Что произошло? – спросил у него генерал-майор.
– Князь, я в отчаянии.
– Вы не ответили на вопрос. Что произошло?
– У Лизы приступ.
– Так, пройдемте в гостиную. – Покровский усадил подчиненного в кресло, устроился напротив. – Успокойтесь, Сергей Викторович, и давайте все по порядку. Что за приступ случился у вашей дамы?
– Если бы знать! Никто не понимает, в чем дело. Как только вы с капитаном Фроловым убыли в командировку, тем же днем на прогулке Лиза вдруг упала в обморок. Прямо на улице. Она побледнела, вся дрожала, хотя было довольно тепло. Естественно, я доставил ее в ближайшую больницу. Там у нее горлом пошла кровь. Слава богу, врачи с этим справились, но диагноз поставить так и не смогли. Когда Лиза пришла в себя, я отвез ее домой. Она ничего не помнит. День пролежала и почувствовала себя лучше. Мы думали, что приступ был результатом какой-то старой болезни и больше не повторится, но, увы, буквально час назад это произошло. Сейчас Лиза лежит в беспамятстве. У нее сильный жар. Под глазами темные круги, лицо осунулось и приняло какой-то серый, землистый оттенок. Ее отец Андрей Федорович вызвал доктора. Тот только руками развел и посоветовал везти Лизу в больницу. Но если вновь пойдет кровь? Господи, князь, она умирает!
– Так почему вы вместо того, чтобы осторожно перевести даму в больницу, бросили ее и приехали сюда?
– Алексей Евгеньевич, извините великодушно, но только вы можете нам помочь.
– Я? Но чем, Сергей? Я же не врач! С вами самим все в порядке?
– Я объясню, князь. Вам известны чудесные способности Григория Распутина. В Петрограде только и говорят, что он может излечить любую болезнь, поставить на ноги инвалида, помочь тогда, когда врачи уже выносят смертный приговор…
– Но я-то здесь при чем, Сергей?
– Алексей Евгеньевич, вы знаете Распутина, общались с ним. Прошу, свяжитесь со старцем. Сейчас у меня надежда только на него.
– Вы хотите, чтобы Распутин посмотрел Лизу?
– Да! Только это, больше ничего. И чем раньше, тем лучше.
– Но как с ним связаться? Да и поздно уже, десятый час.
– Алексей Евгеньевич, умоляю!
– Возьмите себя в руки, подпоручик. Вы на чем приехали?
– На пролетке. Она на улице, извозчик ждет.
– Хорошо. Я сейчас. – Покровский быстро оделся.
Они вышли на улицу, и через двадцать минут пролетка остановилась у железных ворот. Покровский приказал извозчику ждать, вместе с Кириллиным подошел к воротам и постучал.
На шум из каморки вышел дворник:
– Кто это пожаловал?
Он был немного пьян.
– Открывай, мы к Распутину.
– Вот как? К Григорию Ефимовичу так просто не ходят. Кого надо пропустить, он говорит. Нынче ни о ком не предупреждал.
Кириллин выхватил из кобуры револьвер:
– А ну открывай, пьяная морда, иначе пристрелю!
– Отставить, подпоручик! – приказал Покровский. – Уберите оружие. Ты вот что, любезный, возьми-ка червонец да сообщи Григорию Ефимовичу, что к нему князь Покровский приехал. Просит принять, – сказал он дворнику.
Тот забрал деньги и проговорил:
– Это другое дело, а то сразу пугать! – Он ушел, вскоре вернулся, открыл калитку: – Проходите. Где квартира старца, знаете?
– Нет.
– Прямо идите. Подниметесь на второй этаж. Там дверь одна, не ошибетесь.
Вскоре офицеры были у квартиры Распутина.
Кириллин постучал. Двери открыл сам Григорий. Он был в рубахе, штанах, босой.
– Князь Покровский? Заходи. И товарищ твой пущай идет.
Генерал-майор и подпоручик вошли в большую прихожую.
Распутин взглянул на Покровского:
– Хотел тебя видеть, думал у государя застать, а ты сам приехал. По какой надобности?
Князь кивнул на Кириллина:
– У моего офицера дама сильно больна. Врачи не знают, что делать. Посему и приехал просить, чтобы ты посмотрел ее.
– Сильно больна, говоришь? Ладно. Посмотрю. Далече живешь-то, офицер?
– Девушка у своих родителей, они живут…
Распутин прервал подпоручика:
– Ладно, это неважно. Вы на чем приехали?
