В данной главе мы останавливаемся лишь на древнейшей торговле в Северской земле, и целый ряд вопросов, связанных с ней, но относящихся к более позднему периоду, новые торговые пути и формы обмена будут служить объектом рассмотрения в следующих главах.
Сами продукты торговли добывались и в результате внеэкономической эксплуатации зависимого населения путем дани, когда основной ее формой была дань покоренного населения, уплачиваемая наиболее ценным предметом экспорта — мехами, и в результате захвата самого населения в рабство для последующей продажи на рынках Востока, за что Русь получила, по свидетельству Вениамина Тудельского, название Ханаана, и путем торговых сделок, купли, продажи, обмена. Последнее обстоятельство вызывало развитие внутренней торговли между городами и между сельским населением и городами, причем, конечно, нельзя сказать, что торговля проникала во все уголки Северской земли, что она стала необходимой для всего сельского люда. Деревня участвовала во внешней торговле главным образом пассивно, отдавая княжим дружинникам основную массу своих ценностей. Часто сам сельский житель, захваченный в плен, становился товаром. Накопление ценностей, поступающих в результате сбора дани, в руках князя и его дружинников, превращение дани в товар, наличие наряду с голым принуждением свободного обмена, торговли — усиливало имущественную дифференциацию, способствуя ускорению процесса распада общины и развитию феодальных отношений вширь и вглубь. Торговля, захватывая в орбиту своего влияния все большее и большее количество областей с общинными поселениями, разлагает общину, способствуя еще большему укреплению экономически могущественных семей и обнищанию маломощных. Создаются условия для возникновения феодала внутри самой общины, и он не замедляет появиться. Этот процесс ускоряется и оформляется под влиянием вовлечения данных районов в орбиту феодальных отношений, сложившихся в передовых районах и городах Восточной Европы. Растет социальная дифференциация, подготавливающая распад общинных отношений и выделение господствующей классовой феодальной группировки. Оставшаяся община становится уже организацией угнетенного класса, объектом эксплуатации выделившейся феодальной верхушки.
Постараемся показать этот процесс так, как он рисуется по вещественным и письменным памятникам.
Археологические исследования указывают на значительную имущественную дифференциацию населения в IX–X вв. Это прежде всего бросается в глаза при изучении качества погребального инвентаря. Дорогие ткани, изящная отделка ремней, пряжек и украшений, серебряные и бронзовые изделия, золотые украшения, специальные туалетные принадлежности вроде пинцетов, отделанные бронзовой проволокой сапоги, выложенные серебром изделия из кости, как, например, знаменитые турьи рога из «Черной могилы» в Чернигове, золотые и серебряные перстни и пуговицы, диадемы и т. д. характеризуют собой погребения знати.[423]
С другой стороны, также повсеместно в массовых остатках трупосожжений мы сталкиваемся с бедным инвентарем. Вместо громадных курганов с кострищами наблюдается захоронение золы от сожженного на стороне трупа в урне и очень бедный инвентарь, попорченный огнем. Столь же бедный инвентарь характерен для обычных погребений Чернигово-Северской земли, датируемых главным образом X веком, за исключением Курской и Полтавской областей, где инвентарь погребений не столь однообразен и несколько богаче, хотя там нет той роскоши, которую мы отмечаем в больших курганах Чернигова.[424] Бусы, ножики, обычные ткани, бедные украшения, грубые изделия из кости, железа и т. п. характеризуют погребения основной массы населения. Вещественные памятники рисуют нам картину интенсивного социального расслоения в IX–X вв. К этому времени здесь сложилась уже определенная группировка знати, владевшей большими богатствами. Большие Черниговские курганы с кострищами, с находящимися в них предметами украшений и роскоши, являются могилами этой знати. Ей противостоит основная масса общинников, по своей экономической мощности резко отличающаяся от знати. Ярко выраженная имущественная дифференциация, как условие для дифференциации социальной, создает внутри данного общества деление на бедных и богатых. Из кого состоят богатые? Из феодалов или родовой знати? На основе одних только данных об имущественном неравенстве, как оно выясняется нам при изучении вещественных памятников, ответить на этот вопрос невозможно. Нужна вся сумма прочих данных, свидетельствующих о наличии к тому времени феодальных отношений, для того чтобы считать большие Черниговские курганы могилами феодалов, хотя бы только появляющихся.
Привлечем еще некоторый интересный материал для характеристики той знати, которая хоронила своих покойников в больших курганах Северской земли. Это прежде всего знать военная — дружинники. В богатых могилах знати в городищах типа Донецкого, Ницахского, Гочева и др. найдено разнообразное оружие — мечи, сабли, ножи («засапожные мечи» курян «Слова о полку Игореве»), копья, боевые топоры — «секиры», стрелы четырех видов, шлемы, кольчуги, бляхи от щитов, уздечки, стремена, брони, ядра, пращи и т. п. Датируются эти находки IX–XI вв. и в массе своей встречаются лишь в богатых погребениях. Многие из них близки по типу переднеазиатским образцам (шлемы, кольчуги). В бедных погребениях простых людей встречаются лишь копья, ножи, стрелы, топоры, и те в XI–XII вв. постепенно исчезают, уступая свое место одним ножам.[425] Таким образом, сам собой напрашивается вывод о выделении и усилении общественной верхушки, воинов-дружинников, постепенно превращавшихся в мощную силу, угнетавшую прочее население. Оружие все более и более становится монополией господствующей знати, а подвластное ей население ею же разоружается. Новое, совершенное оружие принадлежит лишь знати, тогда как беднота довольствуется старым. Оружием ее остаются нож, топор и прочие орудия, необходимые не только в боевой обстановке, но и в сельском хозяйстве, на охоте, промыслах и т. п. Некогда примитивное однообразное оружие общинников исчезает, уступая место дифференцированному оружию дружинников и простому вооружению смердов — ножу и топору. Именно это оружие служит смерду в его восстаниях против феодалов, и недаром иллюстратор Кёнигсбергского (Радзивилловского) списка летописи вложил в руки восставших смердов топор.[426] Северянский воевода Претич, как он представляется нам по летописи, — уже закованный в броню дружинник. Под 968 г. летописец упоминает о том, как Претич дарит печенежскому князю броню, щит и меч — типичное оружие Северянских курганов знати, а последний в свою очередь одаривает Претича конем, саблей и стрелами.[427] Мечи производились и своими, местными кузнецами-оружейниками, ввозились и из стран Запада. Это были знаменитые «франкские мечи» Руси западно-европейского и скандинавского происхождения, о которых говорят восточные писатели. Находки их на территории древней Руси не редки.[428]
Прочее оружие, конечно, главным образом оружие знати, также часто было привозным, тогда как основная масса населения пользовалась изделиями ремесленников или даже своими собственными. Стоит вспомнить хотя бы «мечи харалужные» и «шеломы аварские» «Слова о полку Игореве», — и нам ясным станет вопрос о дорогом привозном оружии дружинной знати. Постепенно, начиная с X в., тяжелый прямой меч уступает свое место более легкой и удобной сабле, о чем свидетельствует «Слово о полку Игореве».[429]
Таким образом, рассматриваемый нами период характеризуется процессом складывания четырех основных социальных категорий северянского общества:
1) экономически слабого земледельца-общинника, в той или иной мере уже зависимого от воина-дружинника; 2) ремесленника; 3) купца и 4) воина-дружинника.
Община расслаивается все интенсивней и интенсивней. Начавшееся внутри нее разделение труда между земледельцем и ремесленником, дуализм, присущий общине, приводит к имущественной поляризации. Выделяющаяся военно-дружинная прослойка становится единственной вооруженной силой и подчиняет себе остальные группы населения.
Кто были эти дружинники — родовая знать, рабовладельцы или феодалы? Какие формы зависимости складывались в то время в Северской земле?
Древнейшие письменные памятники — договоры русских с греками, «Русская Правда», — не говоря уже о летописи, служат документами, относящимися к истории Северской земли так же, как они относятся к Киевской, Новгородской, хотя бы потому, что «Русская Правда» Ярославичей составлена тремя князьями, в том числе Святославом Ярославичем Черниговским вместе с его «мужем». В создании «Устава Мономаха» также принимал участие Иванка Чюдиновичь, «муж Олега Святославича».
