Она ошалевала от новых эмоций. В разбитой квартире все было знакомо, но она готова держать пари, что никогда здесь не была! Что творилось с головой? Она застыла на пороге между комнатой и прихожей, с ужасом смотрела на облезлые стены, потолок с остатками штукатурки, окна, заклеенные изолентой. Отличная новость – вы сошли с ума, леди. Может, выпить какую-нибудь таблетку?
Откуда она знает? – слева кухня, и если хорошенько в ней покопаться, можно найти какую-нибудь таблетку. Справа – большая комната, условно гостиная, хотя на деле это конюшня. В глубине конюшни имеется дверь за серой шторкой, за дверью – комнатка с окном. В ней кровать, на которой она спала…
Вихри носились в голове. Она блуждала по замкнутому пространству, тоскливо обозревая предметы интерьера. Время неслось, она потерялась в этом бермудском треугольнике, не могла выбраться из сужающихся стен. Ясность сознания не наступала, зря она на это рассчитывала. Хорошо, пусть будет так. Время, если смилостивится, все расставит по местам. Какие перспективы? Она встала у окна, уперлась в подоконник, стала думать. Перспектив, как всегда, нет. По утверждению алкоголички, она здесь жила. Одна. Отсюда ее и свистнули. При сем присутствовал некий мужчина, которому досталось от господ Савельева и Лохача. Полиция в это место, понятно, не сунулась. Чего бояться? Таинственного господина, по милости коего она болталась в этом доме, и который нанял свободных от морали ребят, чтобы ее отсюда изъять? Хорошо, она будет его бояться. А на что рассчитывать?
НИ НА ЧТО. Она получила свежую информацию и уперлась в новые ворота. Пойти в ЖЭУ, спросить, кто тут у вас, ребята, прописан? Обратиться в полицию, которая моментально вникнет в проблему, бросится навстречу и сделает все, чтобы помочь? Купить пистолет, сесть в засаду – пока не придет главный злодей? Денег нет на пистолет. Обокрасть еще одного дальнобойщика?
Скрипнула дверь в прихожей. Испарина хлынула. Может, ветер? Какой, простите, ветер?! Завертелась – бежать, неважно куда… Не успела. Человек вошел и застыл с открытым ртом. И она застыла. Они стояли, обливались потом, в ужасе смотрели друг на друга. А он-то чего испугался?..
Он медленно подошел. Она забыла, что должна сопротивляться. У мужчины была приятная физиономия.
– Кира… – пробормотал он. – Ты здесь? Подожди… мне не чудится?
Он распростер объятия. Какая Кира? Она сжалась, попятилась к подоконнику… и утонула в объятиях. Она не знала этого типа! Она вообще никого в этом мире не знала! Но в его руках было приятно, безопасно, совсем не хотелось его отталкивать. И все же… Как вести себя с незнакомым человеком?!
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Жизнь подбрасывала сюрприз за сюрпризом. Удар по голове и «дармовой» портвейн надолго выбили из колеи. Он вел машину, игнорируя канавы. Дешевое пойло плескалось в горле. Объезжай площадь Калинина, – посоветовал внутренний глас. – Там полночная инспекция проверяет всех подряд на трезвость. Он трясся переулками, объезжая опасный участок. Выезжая на магистраль, засек скопление машин за спиной. Моду завели – ставят передвижной наркологический пункт и сгоняют всех отловленных ночных автомобилистов в живую очередь. «Я снова в строю, – робко похвастался проснувшийся ангел-хранитель. – Рули спокойно».
– Где же ты был, когда я женился? – проворчал он, ускоряясь на пустынной магистрали. Альбины дома не было – он повесил ключи на крючок, отметив отсутствие дубликата. Хороша семейка – теперь и жена пустилась во все тяжкие. Он пошатался по пустой квартире, выпил кофе. Ни одного живого существа, тараканов и тех извели в прошлом тысячелетии. Не по-людски как-то, надо позвонить, – подумал он, доставая телефон.
– Сплю не дома, – вялым голосом произнесла отсутствующая супруга. – Не звони больше, ладно?
– Ты в порядке?
– Как мило, что ты спросил, – растрогалась Альбина. – На работе задержалась, домой уж точно не приду. Я в порядке. У нас тут в демонстрационном зале симпатичный позолоченный гробик – полгода ждет клиента, никто не покупает, даже богатые умеют считать деньги, представляешь? – мне в нем хорошо, уютно…
И потомок Дракулы под боком, – подумал Смолин, кладя трубку. Брак – неустанная борьба. Сперва за объединение, потом за равноправие, а в финале – за независимость. Он глотал какие-то обезболивающие таблетки, врачевал переносицу, прикладывал к ней лед, примочки. Проснулся к рассвету, тоска сжимала горло. А может, ничего страшного? – мелькнула глупая мысль. Может, он что-то не понял? Не было похищения, просто НЕКТО, которому тоже небезразлична Кира, погорячился? И уже вернул ее на место? Мысль была не очень. Но он схватился за нее, как утопающий за соломинку. Собрался, почистил зубы, проглотил кофе, побежал из дома. Он ехал по городу, где в четвертом часу ночи спят даже гаишники. Дорога «жизни» – длинная, но уже привычная. На какое чудо рассчитывал? Бросил машину у подъезда, вбежал в барак, затопал по коридору… В квартире ровным счетом ничего не изменилось. Сломанный замок, дверь не запирается, пустая квартира, тоска со свежими силами. И что теперь – плакать, жалеть себя, что потерял свою любовь? Или сделать что-нибудь полезное, чтобы вернуть свою любовь?
Он ехал обратно, прикидывая варианты. Ангел-хранитель посапывал в боковом кармане (так и хотелось его прихлопнуть) – дополнительных приключений не нажил. Но измотался дико. План работ остался в стадии формирования. Он завалился спать, машинально поставив будильник. Утром был разбит, голова трещала. Позвонил Богоявленскому, сообщил, что подхватил неизлечимую тропическую болезнь и до обеда его не будет.
– Вы же не хотите, Михал Михалыч, чтобы в нашем офисе появилось новое растение?
– Да что с тобой происходит, работник, мать твою? – прорычал шеф. – В последнее время ты только делаешь вид, что работаешь! Думаешь, я ничего не вижу?
– Эх, видели бы вы меня сейчас.
– Непременно бы уволил, – отрезал начальник. – Ладно, до обеда врачуй свою неизлечимую болезнь, а потом уж постарайся как-нибудь соответствовать своему высокому званию.
Когда он выбрался из душа, сотовый на тумбочке подскакивал от негодования.
– Привет, – хмуро вымолвил Генка Миллер, оперуполномоченный Центрального отдела. – Ты сейчас где?
– А почему ты спрашиваешь?
– А чтобы знать, куда направлять группу захвата, чтобы бензин зря не жечь, – съерничал школьный приятель. – Я должен повторить первоначальный вопрос?
– Дома, – признался Смолин. – На работу не пошел, подхватил неизлечимую боле…
– Через минуту я у тебя, – отрезал Генка.
Он пришел не то чтобы быстро, а очень быстро. Словно из подъезда звонил. На цыпочках вошел в квартиру, поводил носом, оттопыренными ушами, осторожно заглянул в кухню.
– Дражайшей нет?
– Отсутствует, – ухмыльнулся Павел. – Боишься?
– Боюсь, – признался Генка, расправляя плечи. – Не люблю покойников, извини.
– Она живая.
– Зато общается каждый день… с ними.
– Ты тоже общаешься.
– У меня другое, – возразил Генка, одобрительно посматривая, как Смолин делит по-братски содержимое кофейника. – Я с ними не общаюсь. Боюсь в покойницкую заходить. Практикантов туда отправляю. Говорить будем?
– Говори, – пожал плечами Смолин.
– Странно, ты не задаешь вопросов, – резюмировал опер, – очень странно. А ведь сам принес мне нож и попросил проверить наличие отпечатков пальцев.
– Неужели сделал? – ахнул Смолин. – Вот не ожидал. Да еще и результаты с доставкой на дом.
– Неожиданные, надо признаться. – Генка поморщился. – Эксперты посмотрели твою штуковину. На лезвии ничего интересного – в последнее время людей им не резали, а если резали, то кровь смывали. На рукоятке зафиксированы четкие отпечатки рецидивиста с интересной фамилией Садюк. На вид заморыш, хотя и жилистый, но имеет богатую биографию. Ряд грабежей, парочка недоказанных убийств, в последний раз отбывал срок в одной из Соликамских колоний, освободился четыре года назад, был арестован в Кемерово по обвинению в ограблении и убийстве владельца местного автосалона. Вину доказали, дали срок, но кто-то добренький за сутки до этапа устроил парню побег. Как в воду канул. Два года во всероссийском розыске. Сыщики с ног сбились – злодей жестокий и опасный. Разрешено стрелять во время задержания. И вдруг ты приносишь нам нож со свежими отпечатками его пальцев. Это нормально?
– А мне никто не докладывал, – пожал плечами Смолин. – Что нашел, то и принес.
– Где нашел? – Генка сделался ласковым и очень внимательным. – Не томи душу, светик, выкладывай.
– Не подфартило, – досадливо поморщился Смолин. – Не хотелось бы рассказывать эту глупую историю.
– Она связана с этим призраком? – Генка стащил с холодильника овальное зеркало и сунул Смолину под нос. – Ты выглядишь ужасно. Боюсь представить, чем это закончится, если будешь держать свою беду в себе. Замешана баба, так? Колись, не клещами же из тебя тянуть.
