информацию, которая у самого еще не уложилась в голове.
Он оглядел мой внешний вид, и в глазах появились вопросы, которые он, впрочем, не стал задавать. Но наверняка недоумевал, почему больная родственница состоятельного человека сидела с внучкой одна на квартире в новогодние праздники. Меня и самого беспокоил этот и еще много других вопросов по поводу жизни моей неожиданной дочери.
Врач достал папку с записями по матери Алины, неторопливо пролистал ее, изучая, наконец взглянул на меня и вздохнул:
– Состояние у пациентки тяжелое. Ее откачали еще дома, и я ее осмотрел. Нужно провести обследование, но уже сейчас могу сказать, что сердце не выдержало большого количества препаратов для лечения ее хронического заболевания.
– Всё так серьезно? – нахмурился я.
– Возраст берет свое, – кивнул врач, – с такой дозой странно, что она раньше не загремела в больницу.
– Что мы можем сделать? – сосредоточился я на главном. Хотя понимал, что косвенно виновен в произошедшем. Ведь бабушка сидела с внучкой ради того, чтобы Алина работала на меня. Я чувствовал себя обязанным помочь.
– Я рекомендую операцию, – предложил врач, – ситуация сама по себе будет только ухудшаться, если ничего не предпринять.
– Эта операция платная? – сразу же решил я обсудить финансовый вопрос.
– Подождите, – вытянул он ладонь вперед, – сначала обследование. Потом операция. Бесплатная по очереди. Или платная, если хотите быстрее.
– Хочу, – коротко сказал я. – Я оплачу операцию и лечение.
– Это хорошо, так как я советую сделать операцию немедленно, – кивнул он, удовлетворенный моим ответом. – Затем будет период реабилитации. Завершающий этап восстановления – санаторий. Вот их визитка… Стоит лечение, конечно, дорого, но оно того стоит. Вашей теще в любом случае требуется лечить и сердце, и суставы, и лучше всего в этом санатории. Мне показалось, что возможность у вас имеется. Если так, то отправьте ее туда после клиники.
Какое-то время мы еще обсуждали в деталях состояние матери Алины и саму операцию. Я оплатил все необходимые процедуры и манипуляции. Теперь дело за докторами. Врач посоветовал мне, как ей в дальнейшем проходить реабилитацию и лечить хроническое заболевание, и попрощался со мной.
Выйдя из кабинета, я позвонил матери, которая очень удивилась, не застав нас поутру дома, и объяснил ей ситуацию.
– Боже мой, – запричитала она, – надо было меня разбудить ночью, Саша! Конечно, ты правильно сделал, что отвез Алину к матери в больницу. Хоть Натали это и не понравится, – понизила она голос. – Но я понимаю, выхода не было. Бедный ребенок! – пожалела она вдруг Аню. – Надо же, у Алины такая больная мама.
– О ней позаботятся, – прервал я поток причитаний. – Не переживайте. Я разберусь здесь и приеду за Максимом.
– Хорошо-хорошо, сынок, – согласилась мама, – передай Алине слова моей поддержки.
– Передам, – сказал я коротко и попрощался.
Постоял немного, размышляя о предстоящих делах, и двинулся в сторону палаты, где меня ждала моя… дочь.
* * *
Заглянул в указанную медсестрой палату и увидел четыре койки по бокам вытянутого помещения. Две были не заняты. На одной спала какая-то женщина, а вот на другой, судя по всему, лежала бабушка моей дочери. Маленькая девочка сидела на коленях матери, а та разговаривала с больной. Они меня не видели, Алина была ко мне спиной. Я застыл в дверях и смотрел на них с шумно бьющимся сердцем.
В горле внезапно образовался плотный ком, мешающий говорить. Да и что сказать? Нам с Алиной предстоит серьезный разговор о прошлом и будущем, но пока лучше придерживаться прежнего формата отношений. Сейчас не время и не место выяснять отношения.
– Мужчина, вы выходите или входите? – грубовато обратились ко мне сзади.
Обернувшись, я увидел невысокую женщину с ведром и моющими средствами в руках, видимо санитарку. Пропустил ее в палату и зашел следом. Она принялась мыть раковину, а Алина обратила на меня внимание, ссадила дочь с колен и подошла ко мне.
– Что сказал врач? – обеспокоенно спросила. Она выглядела такой бледной, измученной и несчастной, словно сама уже заболела.
– Здравствуйте, – поздоровался я с матерью Алины, заметив, как пристально она на меня смотрит. А потом перевел взгляд на няню Максима. – Поехали домой. Ребенок устал, есть хочет наверняка… Там и поговорим.
– Здравствуйте, – ответила она, слабо шевеля губами, – спасибо вам…
– Мам, – подошла к женщине Алина и наклонилась, – мы Анюту повезем домой. Я потом приеду, вечером.
Они говорили дальше, а я взглянул на продолжающую сидеть на стуле девочку. С любопытством, присущим ребенку, она разглядывала палату и особенно капельницу, установленную ее бабушке.
Это моя дочь.
Моя маленькая дочь, о которой я ничего не знал. Которую от меня скрыли.
Почему? По какой причине Алина так поступила? Она что-то имела против меня? Так сильно обиделась?
Взыграла женская гордость?
Неужели она важнее благополучия ребенка?
Я делал всё для своего сына, старался, чтобы он ни в чем не нуждался, заботился о его развитии. Считал себя вполне приличным отцом. А мой второй ребенок рос практически за чертой бедности. И я никак не мог повлиять. Не должен был чувствовать вину, но, мать его, чувствовал.
Что я такого сделал, что меня лишили права отцовства? Чем так обидел Алину?
Почему она молчала? Почему?!
Глава 31
АЛИНА.
– Операция? – ахнула я, как только Саша рассказал мне о своем разговоре с врачом. – Как же так? – не понимала я. – Я и не думала, что всё настолько серьезно.
– Пойдемте, – позвал он меня и Аню, – мы поговорим уже в машине. Ребенок устал, да и вы тоже. Вам надо отдохнуть.
Подхватив Аню на руки, я пошла вниз по ступенькам, да так и вышла в бахилах на улицу, захваченная мыслями о маме. Столько всего нужно сделать, собрать ей сумку в больницу, успокоить Аню, накормить ее, уложить спать. Голова кругом шла, пока я машинально переставляла ноги.
– Алина, – посмотрел на меня со значением Саша и опустил взгляд на ноги.
– Ой, – заметила я неснятые бахилы и хотела наклониться вместе с дочерью на руках, но тут Баженов пришел на помощь и перехватил ее. Аня доверчиво пошла на руки к… своему отцу. Я нервно сглотнула комок в горле, глядя на них. Никогда не думала, что этот момент настанет. Малышка положила голову на плечо моему боссу и выглядела совершенно сонной. Того и гляди уснет на его руках.
Эта картина привела меня в чувство. Я быстро сняла бахилы, выкинула их в урну, а потом мы спустились по лестнице и пошли на парковку. Саша так и нес Аню на руках. Она не просилась ко мне. Он усадил ее
