Отец спросил еще про комнаты. У кого бы лучше снять? Да поближе чтоб?
- Так это у всех тут можно, - сказала Анастасия Семеновна. - Хоть к Солянкиным зайди, тут рядом, хоть у магазина - Окуневы, у Стражновых тоже... У кого ребятни поменьше, у всех можно. Дачников-то к нам немного набегает. Далеко...
- Ну ладно, Анастасия Семеновна, мы пойдем Николая Петровича твоего искать, - сказал отец. - А там видно будет. Глядишь, он подскажет. Еще увидимся.
- Ищите, ищите, - согласилась Анастасия Семеновна. - Ногами-то, правда, больно далеко вам ходить...
- А у нас машина.
- С машиной-то лучше, конечно, - подтвердила старушка. - Глядишь, и найдете. У людей поспрошайте. Может, видали его... А то к вечеру заходите. К вечеру-то все в доме соберутся.
5
И правда, безлюдная Голубинка пустынна. Тихо на улице. Лавочки у палисадников пусты. Окна домов распахнуты, а голосов не слышно. Магазин и тот закрыт: с часу до двух перерыв. Спокойные кошки греются на солнышке. Рыжая с белыми пятнами примостилась на пороге магазина. Лежит, глаза от блаженства зажмурила. Две серые - рядком на скамейке. Еще несколько на подоконниках. Собаки уныло бродят по улице - им жарко и не до кошек.
Домов сорок в Голубинке, не больше, но при каждом две-три скворечни. В палисадниках скворечни. На улице скворечни. Между избами на ничейных деревьях скворечни. Какой-то чудак прибил скворечню к шесту телевизионной антенны. И - ничего! Невозмутимый скворец сидит на антенне, как на жердочке, смотрит по сторонам карими глазами и изредка перебирает худыми красными ножками. Такие же скворцы важно восседают и у других скворечен. Черные и сероватые, пятнистые и крапчатые, они словно отдыхают после напряженной первой половины дня. Видно, сейчас скворцов в Голубинке больше, чем людей!
- Спросить бы, да не у кого! - говорит отец, медленно пробираясь через неподсохшие деревенские ухабы и рытвины.
- А вон у них! - посоветовал Гошка, показывая вперед.
Там играли трое ребят и девчонка в сером платьице. Гошка даже обрадовался, завидев их. С утра он катается с папой на машине, и вдруг впервые - ребята! Какие ни на есть незнакомые, а все же ребята. Вдруг они знают? Ребята были слишком маленькие, девчонка - тоже не больше. Но ничего не поделаешь: хоть у них спросить.
Отец притормозил машину и крикнул через окно:
- Николай Петровича не встречали, Острова?
Ребят, видно, больше заинтересовала "Волга", чем вопрос. Пусть она и запыленная с дороги, и грязью забрызганная, все ж блеск хрома и свежей краски сохранился. Мальчишки деловито обошли машину, а девчонка даже потрогала марку на радиаторе.
Гошка был страшно горд и счастлив. Малы ребята, а понимают толк и, наверно, завидуют ему.
- Давай их покатаем? - прошептал Гошка отцу. - А?
- Ты что? Машину мазать! Смотри, какие они! - громко сказал отец. Так как? - переспросил отец, уже обращаясь к ребятам.
- А у нас пять "Волгов" таких, - сказал один из мальчишек. - Три с оленями, а две без оленей. Теперь без оленей, говорят, все "Волги" выпускают?
- Только они не такие замусоленные, - добавила девчонка.
Гошкино самолюбие было явно уязвлено.
- Поехали, пап! Что у них узнаешь! - недовольно профырчал он.
- Да я не про машину вас спрашиваю, - повысил голос отец, - а про Николай Петровича Острова. Где он может быть? Как думаете?
- Я вчера его видела, дядю Колю, - сказала девчонка. - Может, на ферме он?
- Иль на силосной башне? - неуверенно добавил один из мальчишек.
- Может, в Сергиевку уехал? - неопределенно сказал второй.
- А что ему в Сергиевке быть! - не согласилась девчонка. - На ферме он или за кормами поехал.
И лишь один из мальчишек, самый маленький, промолчал.
- В общем, объяснили! Спасибо! - поблагодарил отец, видно досадуя, что зря потерял время.
Но ребята уже не слышали его. Они отошли к дому, где играли прежде, и опустились на корточки: то ли стали копать что-то в песке, то ли что-то рассматривать.
Машина проехала в конец деревни и свернула на ферму. Ферма несколько длинных коровников, новых, старых и просто древних, - помещалась на задворках Голубинки. Здесь было довольно много народу. Телятницы и доярки в белых халатах разной свежести, рабочие в телогрейках, несколько мальчишек и девчонок чуть старше Гошки - все занимались какими-то своими делами и вовсе не обращали внимания на подошедшую "Волгу".
Лишь один из мужчин, стоявший возле механической картофелечистки, произнес:
- Начальство, что ль, опять какое?
Гошка с любопытством смотрел на картофелечистку. Мужчина забрасывал в нее картошку ведрами, мелкую, грязную картошку прямо с землей. Машина мыла ее, перегоняла по транспортеру в барабан, и вот уже картошка выскакивала чистая, без кожуры, и ее несли куда-то в коровники, наверное, на корм скотине. "Интересно управлять такой машиной! - подумал Гошка. - Вот бы я маме картошки начистил!"
- Острова тут нет, Николай Петровича? - спросил отец.
- Острова? Да все был здесь, - услышал Гошка чей-то бойкий девчоночий голос. - А сейчас с ребятами навоз повез вон по той дороге. Да вы догоните его. Езжайте!
Поехали по той дороге. Она была подсохшая и сравнительно ровная. Вокруг - поля, пустые, прорезанные прошлогодней вспашкой. Людей здесь нет пока, только грачи и галки, деловитые, прыгающие по комьям земли в поисках корма. Машина шла ровно, и отец прибавил скорость.
- Я есть хочу, - вдруг сказал Гошка.
Ему и в самом деле захотелось есть: то ли утром плохо позавтракал, то ли воздух весенний подействовал.
Отец посмотрел на часы:
- Да, вроде пора. Два часа уже. Возьми пока бутерброд в сумке. Пожуй...
Гошка достал с заднего сиденья авоську и развернул бумагу:
- Я вот этот возьму, с сыром. А ты?
- Бери! Бери! - согласился отец. - Я потом.
Гошка с жадностью впился в бутерброд:
- Вкусно!
Вскоре они нагнали трактор с прицепом. Видно, тот самый, что видели два часа назад в поле по пути в Голубинку. Опять на прицепе на кучах песка, похожего на необработанную соль, сидели девушки. Они подбрасывали в ладонях песок и забавно хихикали, будто кто-то невидимый щекотал их.
"Им хорошо! - почему-то подумал Гошка. - Едут куда-то, песок везут и смеются!"
Трактор с прицепом шел посередине дороги, и объехать его было трудно.
Отец посигналил, заезжая чуть влево, но тракторист, видно, его не услышал.
- Пропустите, красавицы! - крикнул отец. - В песочек играете?
- Это не песочек, дядя, а минеральные удобрения! Знать надо! А еще начальство, ай-ай! Булки-то вон небось едите, а не знаете простых вещей! засмеялись девушки с нескрываемым ехидством.
Гошка смутился. Даже бутерброд опустил на колени да так и замер с полным ртом. "Проехать бы скорее!"
- Гриш, а Гриш! Пропусти-ка дядю с дитем! - крикнула одна из девушек куда-то вперед - видно, трактористу.
Тракторист, наверно, понял не сразу, о чем речь.
- Да вправо подай! Вправо! Машина тут обгоняет! - пояснила девушка.
Наконец трактор резко крутанул вправо и двинул прицеп на обочину.
- Привет нижайший! - театрально поклонился молодой тракторист, махнув кепкой, когда они проехали мимо.
- Бедовые девчата! - произнес отец. - Таким пальца в рот не клади! Да ты ешь, ешь, - добавил он, заметив, что Гошка все еще держит бутерброд на коленях.
Вдали, где дорога круто сворачивала влево, показался обоз. Телег шесть - восемь.
- Видно, они! Прибавим газку! - весело сказал отец.
- Пап, а почему они нас начальством обозвали? - спросил Гошка, дожевывая бутерброд. - И там, на ферме, тоже?
- Деревня! - весело сказал отец. - Для них что ни машина начальство!
- А "Волги" у них тоже есть, - вспомнил Гошка. - Ребята там говорили, помнишь?
Отец промолчал, и Гошка тоже не стал больше спрашивать.
Через несколько минут они нагнали последнюю подводу с навозом. На ней сидел мальчишка лет тринадцати-четырнадцати с растрепанными русыми волосами и веснушками на лице.
- Николай Петрович не с вами? - спросил отец.
- На первой подводе он, - сказал мальчишка, показывая вперед.
- А ну, посторонись!
Мальчишка дернул лошадь за поводья, и она нехотя свернула в сторону.
Так, сигналя и выкрикивая "посторонись!", они объехали несколько подвод, пока не нагнали первую. На ней и верно рядом с возницей-мальчишкой сидел Николай Петрович Остров.
Увидев отца, он сказал вознице: "Подожди!" - и соскочил с телеги:
- Здравствуй, Василь Василич! Какими судьбами?
- Да вот ищем тебя всюду, - сказал отец. - Приехал, как и обещал, чтоб договориться...
Николай Петрович провел рукой по загорелому лицу, будто вспоминая, о чем это отец с ним собирался договориться.
Но оказалось, он помнил.
- Догадываюсь, да только не сердись, Василь Василич, не могу сейчас. Дел - во! - И он провел указательным пальцем по кадыку. - Ребята, видишь, ждут, и там, на поле, - народ. Не могу. К вечеру давай. Часам к шести вернусь, может, к пяти...
- А с председателем ты говорил? - спросил отец.
