– Даш, ну что ты говоришь-то? Какая пластика в тридцать лет? Это тем, кому за полтинник, и то, если ты кинозвезда...
– Если ты кинозвезда, то ты и в двадцать сделаешь. Какой смысл быть красивой, если тебе пятьдесят? В этом возрасте как раз можно уже расслабиться. Как раз, пока молодая, пока в этом какой-то еще смысл есть... Да вообще, что я тебя уговариваю-то? Я тебе сказала, как это работает, а ты сама смотри. Не хочешь меня слушать, не надо. Потом не расстраивайся.
– Даш, Даш, не злись. Ну я правда не понимаю. А как это работает?
– Я тебе уже говорила. Человек – не обязательно олигарх, кстати, – смотрит на девочек.
– А чем олигарх отличается от неолигарха?
– Олигарх – это у кого совсем много денег. Ну, за миллиард когда. А лучше, чтоб несколько. Хотя сейчас все поспуталось, олигархом уже кого угодно считают, да это неважно. Ну вот, он смотрит на девочек, выбирает, если кто нравится – знакомится с ней, приглашает куда-нибудь. Если она и потом ему нравится – будет какое-то время с ним. Он может подарки делать, машину даже купить. Если в постоянные любовницы выйти – то и квартиру.
– А жениться?
– Очень редко. Они же обычно все женатые. А те, кто нет, тоже хотят, чтобы жена была высший класс. Это другие девушки. Дочки тех же олигархов, например. Хотя по-всякому бывает. Если не первый раз или еще что...
– А где с ними знакомятся?
– Ну, в ресторанах, конечно. Потом еще, говорят, в фитнес-клубах неплохо, если в крутых. Только туда не попадешь, абонемент таких денег стоит... Еще база данных есть, там модели. Показы всякие. Да мало ли, что еще. Но, теть Лиз, я тебе говорю, расслабься ты на эту тему. Это несерьезно, ты пойми. Все только ржать будут.
– А если бы я сделала эту... как ее? Пластику?
Дашка задумалась.
– Тебе много пришлось бы делать. На лице круговую подтяжку, и веки поднять, и пилинг обязательно, и липосакцию... Это дикие деньги. И долго.
– Ну а все-таки? – не сдавалась я.
– Ну, не знаю... Может, какой-то шанс и был бы. Хотя, если не по самым-самым олигархам искать, то, может быть, и получится... Но ты же это не всерьез?
– Да нет, конечно, – успокоила я ее. Я и в самом деле спрашивала об этом скорее для оживления разговора. Ну какая операция, в самом деле, просто смешно. Да и вообще, сама идея обольщения мною олигарха в целях дальнейшего замужества... Пьяный бред, не больше. Хотя... В жизни всякое может случиться.
Но неуемная Дашка, восприняв, как я уже говорила, все мои излияния гораздо более серьезно, чем их воспринимала я сама, не хотела остановиться. И с места в карьер, желая продемонстрировать свою правоту, предложила немедленно поехать куда-то в ночной клуб, чтобы «я все увидела там своими глазами». Честно говоря, я не хотела ничего видеть глазами, я хотела уже поскорее закрыть их и уйти спать, но Дашка не слушала мои вялые отговорки, что уже поздно, и все закрыто, и вообще. Оказалось, что время детское, что все интересное только-только начинается, что клуб, куда мы поедем, самый крутой и там полно олигархов, и что мне надо втягиваться в нормальную жизнь, если я вообще чего-то в ней хочу. Почему все это должно происходить среди ночи, я так и не уяснила, но поехать в конце концов зачем-то согласилась. Очень вреден мне проклятый коньяк.
По Дашкиному наущению я натянула джинсы и выбранный ею темный свитерок, который мне самой не слишком нравился – узкий, и вырез слишком большой, но спорить было неохота. К счастью, никакой обуви на каблуках у меня не водится в принципе, а то бы эта садистка меня туда засунула, но пришлось обойтись простыми черными лодочками. Потом – стремительный вылет на улицу, тачка – мне спьяну даже страшно почти не было, или, может, я уже начала «втягиваться» – и большое здание, сияющее огромными голубыми буквами в темноте. «Айсберг», елки-палки. Айзенберг!
Мы вошли внутрь, миновав фейсконтроль в лице двух мрачных амбалов и миноискателя. Внутри, наоборот, никаких огней не сияло, а было вполне темновато. Впереди просматривался большой зал с народом, полускрытый синей табачной завесой.
– А, это у них казино, – небрежно махнула рукой Дашка.
– Пошли посмотрим? – предложила я. – Никогда не была в казино, интересно.
Воображение тут же услужливо нарисовало мне кавалеров в смокингах, дам с голыми плечами в бриллиантах, сверкающие бокалы, вертящиеся рулетки, кучи разноцветных фишек и... «Меня зовут Бонд. Джеймс Бонд». И я, тоже в платье, с узким мундштуком, вся прекрасная без операции...
– Да ну, – отмахнулась Дашка, – там скучища. Совершенно нечего делать. Пошли наверх.
Наверху, куда нас привез маленький эскалатор, она толкнула вертящуюся дверь, и мы оказались в ресторане. Впрочем, я поняла это далеко не сразу – в зале было абсолютно темно, только впереди мерцало зловещим красноватым светом что-то вроде сцены, на которой извивались причудливые силуэты, да ярко-белые химические всполохи время от времени прорезали пространство, высвечивая вокруг столы и сидящих вокруг людей. В этих безумных отблесках все белое, включая лица, казалось мертвенно-синим, а если еще добавить, что вокруг с дикой громкостью орала какая-то безумная музыка, то станет ясно, что больше всего это место напоминало ад.
Я офигела и страшно пожалела, что у меня нет с собой темных очков и затычек в уши. А еще больше – что я вообще не осталась дома спать. С другой стороны, было интересно и даже как-то волнительно – вдруг я уже прямо сейчас, здесь, в этой кошмарной обстановке встречу своего принца, то есть, пардон, олигарха, с которым у меня случится счастье, решающее все мои проблемы назло Нику с его китаянкой. А что вокруг так ужасно, так это по контрасту, это предзнаменование удачи, вроде того, что из дома хорошо выходить в плохую погоду. А он сидит тут, такой интеллигентный, чуть седоватый с висков, очень непонятый и одинокий, и тоже мучается, и вот сейчас я...
– Отличный вечер! – проорала мне в ухо довольная Дарья. – Столько народу правильного, очень удачно пришли!
Она что – сумела в этом аду кого-то разглядеть? Неужели сбывается?
Оказалось – не только сумела и не только разглядеть, но даже и полностью сориентироваться. Через минуту она уже подволокла меня к дальнему угловому столику, за которым сидела довольно большая компания, состоящая, как я успела разглядеть, из мужчин примерно моего возраста или чуть постарше и девиц примерно Дашкиного. Причем мужиков навскидку было больше.
– О-о, Дашуня, привет, лапуля, – оживилась публика.
– Привет-привет, – Дашка со всеми здоровалась, к кому-то наклонялась, кого-то целовала. – А это Лиза, – кивнула она на меня.
Хорошо, что не стала уточнять: «тетя Лиза». Впрочем, с умственными способностями у моей племянницы был порядок. В определенной области точно.
Мы куда-то сели, перед нами поставили тарелки, в руки сунули бокалы с выпивкой. В моем плескался сомнительный сладкий коктейль, но я в любом случае на сегодня выпила достаточно, мне бы коньяк пережить. Я отставила бокал на стол и, в поисках своей судьбы, огляделась более детально.
Пожалуй, насчет моего возраста – это я, не разобравшись, погорячилась, изрядно польстив мужикам в темноте. Приглядевшись получше, я поняла, что возраст у них был несколько выше, по крайней мере у тех, кто сидел в обозримом пространстве. Компания все время менялась, кто-то подходил, кто-то уходил, кто-то перемещался, но все персонажи имели довольно несимпатичный вид. Не спасали ни хорошего покроя костюмы, ни дорогие часы. То есть это я думаю, что их часы были такими, как надо, – дорогими, сама я в такой обстановке понять, естественно, не могла, но я решила – Дашка знает, что делает. Но часы часами, это я бы пережила – у мужиков, как на подбор, были какие-то крайне неприятные лица. Практически рожи. Обрюзгшие, невнятные, с мутными глазами. Все были толстыми. И довольно старыми – в среднем за пятьдесят, не меньше. И потасканными, несмотря на все часы с костюмами. И как минимум половина из них были не русскими – какие-то черные, то ли кавказцы, то ли казахи. Нет, поймите меня правильно, я никоим образом не расистка, это первое, что выбивает из человека американская жизнь, но... Почему-то мне это не понравилось. То есть как-то отдельно не понравилось, помимо всего прочего. А уж если прислушаться к шуточкам, которые они отпускали... Нет, если это и судьба, то, наверное, еще не моя. В той мере, в какой каждый кует свое счастье.
В общем, если без экивоков, то все было отвратительно. А самым отвратительным было то, что никто из них, этих убогих мужиков, на которых я лишний раз и смотреть бы не стала, даже со всеми их деньгами, не замечал меня в упор. То есть совсем. Я, похоже, в принципе не была для них заслуживающим внимания предметом. И не потому, что они не хотели ничего от жизни – на Дашку они смотрели, даже очень, и на других девиц тоже, и приглашали их танцевать, и сажали к себе на коленки, гладя при случае по заднице... А меня просто не существовало. Я сидела там, со своей тарелкой и бокалом, как в вакууме, и только иногда кто-нибудь проскальзывал по мне равнодушным стеклянным взглядом, с головы до ног, которых было не видно под столом, и отворачивался снова, тут же позабыв обо мне навсегда. Я даже подумала – интересно, а если я покажу язык, скорчу страшную морду или дерну кого-нибудь из них за нос, они обратят на меня внимание? Нет, ну правда? Может, попробовать? Хотя нет, за нос лучше не буду дергать, они такие все противные тут, только руки марать. Да и рожу корчить, наверное, лучше не стоит, кто их знает, что им может в голову прийти. Еще перевозку вызовут. И я продолжала сидеть, будто накрытая стеклянным колоколом, под который не пробивались человеческие взгляды.
