Потому что твои ужасны, я их смотрю вместо тебя.
Я остановилась перед дверью камеры и замерла.
Спасибо, я не знала…
Тебе нужна информация и силы, а мне нужно тебя знать.
Отперев дверь, сделала шаг вперед. Тело ныло, всё нещадно болело и требовало немедленно лечь спать, но мне нужно было убрать чары, пока не пришел Каин. Не хочу, чтобы он знал о них — чем меньше я ему покажу, тем меньшим он сможет воспользоваться.
Оборотень, бледный как труп, лежал на старой металлической койке, укутанный парой одеял. Его руки и ноги были прицеплены к кровати, а сам он спал беспокойным сном, дергаясь, пытаясь закричать и тяжело дыша. Подойдя к Гибу я прикоснулась к его лицу и словно паутинную маску стянула своё наваждение. Мужчина тут же замер и, резко вздохнув, открыл глаза, дернувшись в постели.
— Сэ-эра?!
— Да, это я.
Он снова дернулся, попытавшись то ли сесть, то ли дернуть рукой, но поняв, что тело сдерживают цепи, задрожал.
— Он снова придет, нет, выпусти меня Сэра, прошу.
— Он не придет, если ты будешь паинькой. Расскажи мне кто и зачем подослал тебя в особняк.
— Нет-нет-нет, ты не понимаешь, тот человек он… он ужасен, так больно, и я в чужом теле, я ничего не мог сделать.
— Гибрис, это всего лишь сон. Сейчас ты проснулся и должен ответить на мои вопросы, иначе я отправлю тебя обратно в тот кошмар.
Гиб дико взглянул на меня и, кажется, обретя остатки былой заносчивости, оскалил клыки.
— Посто-ой, я вспомнил, я припоминаю, твои глаза, эти жуткие глаза.
— Да, Гиб, а теперь ближе к делу.
— Что ты со мной сделала, чертовка?! Почему ты меня не убила?! Зачем эти издевательства?! Раз за разом, он делал это со мной! Что за адская пытка?!
— Это всего лишь воспоминание, блохастый, кто-то даже зовет это любовью. Добро пожаловать в мой мир.
Оборотень замер, вглядевшись в мои руки, а затем и шрамы на шее.
— Не может быть, ты…
— Давай ближе к делу.
— Подожди, если он… если Каин с тобой такое делал, ты… ты можешь обратиться к светлым, они защитят тебя, спрячут. Освободи меня, и я помогу тебе уйти отсюда.
— О, боги, только твоей жалости мне здесь не хватало. Это было давно, с тех пор я научилась защищаться, ты разве забыл? — Я ткнула пальцем в рану от золотого копья, так что оборотень взвизгнул и зарычал от боли. — У меня не так много терпения, слушать нытье бабника, убившего моих слуг.
Гиб сжал зубы и усмехнулся.
— Не-ет, я расскажу тебе всё, только если ты пойдешь со мной, иначе мне лучше сдохнуть.
— Ты всё еще полагаешь, что смерть страшнее всего на свете? Видимо, тебе было мало.
Подставив табуретку к кровати, я села и снова начала напевать песню.
Гибрис попытался закричать что-то, закрыть уши, но всё равно провалился в мой старый кошмар. Отстраненно наблюдая за тем, как упорно мужчина пытается отбиваться, сыпя проклятьями и подвывая, я допела последний куплет. Гиб снова пришёл в себя, тяжело дыша и расцарапав выступившими когтями матрас.
— Ну что ты расшумелся, ты же не пережил это в жизни, ты лишь видишь очень реалистичные сны. С твоей головы и волосок не упал.
— Прошу, не надо, больше не надо. — по его щекам пролегли дорожки слёз.
— Хм-м, ну может это действительно слишком жестоко… дай подумать. О, ты когда-нибудь насиловал девушек? Тащил их в койку силой, и всё такое?
Глаза Гибриса расширились, он в ужасе посмотрел на меня, не дав ответа, но я и так чувствовала, что была права. Его чувства не были для меня секретом.
— Ну что ж, тогда извини, ничего не могу поделать.
Паника, гнев и страх затопили сердце оборотня, он попытался разорвать цепи, чтобы добраться до меня, пока я не запела вновь.
— Что ты такое?! Ты чудовище!
— Она моя дочь. Пожалуй, этого факта тебе хватит.
Чья-то рука легла мне на плечо, сжав его. Ноздрей коснулся запах хвои, дерева и вина. Я удивленно повернулась к стоящему позади Каину. Он всё еще был в пальто, видимо, прилетев сюда сразу, после прибытия в дом.
— Здравствуй-те.
— Здравствуй Серафина, извини, что так долго добирался к вам. В Кадате возникли трудности, полагаю, из-за друзей этого молодого человека.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Оборотень усмехнулся и снова оскалил клыки.
— Жаль они вас не добили.
— Серафина, ты не оставишь нас?
Я кивнула и, встав с табуретки, вышла из камеры. С каких пор он мне отец? Что вообще задумал этот некромант? Меня одолевали неприятные предчувствия, и снова раздражал факт того, что я меньше всех знаю о происходящем вокруг.
Тернии
Ожидая Каина в его кабинете, я прокручиваю в голове прошедшие дни. Всё это время я будто пряталась от нового мира в особняке, узнавала о новом только по рассказам других людей и размышляла больше о прошлом, нежели о будущем. Новый мир и проблемы не просто постучали в дверь, скорее выбили ее и заставили разбираться с ними здесь и сейчас, и я совсем не знаю, чего стоит опасаться, пока эта опасность не отрастит клыки.
Одна из горничных принесла в кабинет чай, уточнив, что хозяин скоро поднимется. Поразмыслив еще немного, я разожгла камин и, с ногами забравшись в кресло, стала пить чай. Если он задержится, то сам будет сидеть и ждать, пока я найду брата и с его помощью обновлю все повязки. Я подняла голову и посмотрела в окно, на небе ни единого лучика солнца, плотной стеной идет дождь. Боги, как же я хочу спать, как же у меня всё болит…
— Манеры, я смотрю, ты так и не выучила. Что за одежда на тебе? И поза в кресле, будто ты нищенка на паперти.
Каин прошел к камину и, бросив пальто на спинку, сел в кресло. Поморщившись, я налила чай и ему.
— У меня между прочим на ладонях места живого нет, как я по-твоему должна одеваться?
— А на что тебе горничные? Они всегда помогут тебе одеться.
— Ага, и в туалет они тоже со мной ходить будут?
Некромант выгнул бровь, промолчал, отпив из чашки, он посмотрел на бинты на плече и выступающие через ткань повязки на ноге.
— Сильно досталось?
— Могло быть и хуже. Лучше расскажи, с чего вдруг у нас образовались кровные узы?
— Ах да, точно. — Каин отставил чашку и вынул из пальто несколько бумаг. — Теперь ты официально считаешься моей дочерью, Серафина Блэквуд.
Я забрала бумаги и посмотрела на них. Действительно, что-то вроде иномирского аналога паспорта и свидетельства о рождении, где в строке дата стоит день, когда я появилась в этом месте.
— Как мило, а почему не дочь Аван?
— Потому что для этого нужно разрешение ее супруга, а я с ним не очень хорошо лажу.
— А ничего, что мы с тобой ничуть не похожи?
— Ты вся в мать.
— О, уже чувствую эти родительские нотки.
Мужчина внимательно посмотрел на меня и вздохнул.
— Твоя мать Азура, некромантка из храма, скончалась во время падения Сомны, тогда же и ты получила свои шрамы. Я нашел тебя после, выходил и обучил.
— Какая грустная история, какое благородство. — я убрала бумаги в карман и налила себе еще чая. — А что будет с Гибом?
Каин нехорошо улыбнулся и забарабанил пальцами по подлокотнику.
— Так переживаешь за этого пса? Неужели ты будешь его защищать? Я слышал он не одну горничную к себе в постель затащил, стоит ли оно того?
Тяжело вздохнув, я откинулась в кресле и устало посмотрела на некроманта. Можно ли как-то вежливо сказать, какой он долбоеб? Я чувствую, что он внезапно разозлился, но не понимаю, с чего?
— Не рано ли вы сделали меня своей дочерью, раз так переживаете о моем сне? Или вы уже отрабатываете роль заботливого отца, отгоняющего женихов?
Каин встал с кресла и, сделав шаг ко мне, наклонился, оперевшись руками на подлокотники. Наши лица оказались слишком близко.
— Мне нужно знать, могу ли я доверять тебе.
Посмотрев в его серые, словно грозовое небо глаза, расплылась в улыбке и подняла забинтованные ладони к лицу:
— Конечно папочка.
Мужчина выдохнул, вставая, и вернулся на свое место.
