пищит она в раскрытую дверь.
— Не твое дело.
41
Аня
— Ты сегодня останешься дома? — спрашиваю у Богдана, а он хитро улыбается, словно ждал от меня подобного вопроса.
Складывает столовые приборы в тарелку и откидывается на спинку стула.
— Почему ты спрашиваешь, дюймовочка? Хочешь снова предложить посмотреть очередную детскую лабуду? — его взгляд скользит по моему лицу и спускается ниже, вызывая румянец на моих щеках.
Даже не хочу скрывать своего хорошего настроения. Я привыкла, что в последние дни мы с Богданом проводим много времени вместе, он шутит, рассказывает мне интересные истории, заставляет меня улыбаться. С моей стороны наивно полагать, что это что-то значит, но мне так хорошо рядом с ним: о большем думать не хочется.
— Можем посмотреть что-нибудь из фантастики. Или… Что ты там любишь? Боевики? Триллеры? Детективы? — Богдан улыбается шире, а мое настроение тут же поднимется.
— Прям вся светишься, Анют. Неужели так любишь кино? Давай, включай, что там тебе нравится, — Валевский поднимается на ноги, берет в руки телефон, который не смолкает звучной трелью. — Я сейчас подойду.
Меня долго уговаривать не приходится. Я быстро убираю посуду со стола и иду к телевизору. Выбираю «Леон» и ставлю на паузу, предвкушая, что весь вечер я и Богдан снова проведем вместе. Он возвращается спустя десять минут, присаживается рядом и обнимает меня. Мой выбор никак не комментирует, а я поджимаю ноги под себя и расслабляюсь, вдыхая в легкие такой уже знакомый и любимый аромат его туалетной воды.
Ночью я просыпаюсь в гостиной на диване. На груди Богдана. Мы уснули вместе. Телевизор выключен, а часы на заставке телефона показывают начало пятого. Я почему-то широко улыбаюсь, прижимаюсь к Богдану теснее и снова закрываю глаза.
После института мы с Кариной решаем немного прогуляться. Казим все время находится рядом, но мне все равно. Я чувствую свою вину за тот раз, когда сильно подставила мужчину.
— Как с мамой дела? — интересуется Карина, присаживаясь на лавочку.
— Все так же против Богдана. Недовольна моим выбором. Я надеюсь, что оттает, когда рожу ей внука. Увидит нашего сына с Богданом и ее затопит нежностью.
— Сына? — улыбается Карина.
— Ну или дочкой, — я пожимаю плечами. — Какая разница. А ты сегодня что это не Славиком?
— Почему не с ним? Вон он. Вечером поедем к его друзьям на дачу. Может быть с нами? Телохранитель если что прикроет, — кивает в сторону Казима, который стоит неподалеку.
— Шутишь, да?
— Ну да, — хмыкает Карина. — Валевский тебе такую дачу устроит. Кстати, у тебя животик уже видно немного. Можно погладить? Не толкается еще?
— Рано еще. Потрогать хочешь? — не могу сдержаться и расплываюсь в улыбке. — А не боишься?
— Ой, да не верю я в эти приметы, — Каринка кладет ладонь мне на живот и вид у нее такой довольный, словно я ей сказала, что ей автоматом поставят все оценки за этот семестр.
Домой я возвращаюсь позже обычного. Время в обществе Карины и Славы пролетело незаметно. Богдан позвонил и сказал, что задержится, и я решаю не готовить ужин, а перехватиться бутербродом с мясной нарезкой.
Слышу звук входящего сообщения и машинально тянусь к телефону. Тычу в иконку, ожидая увидеть очередной спам, но вижу сообщение с незнакомого номера. Обычно я не имею привычки такое открывать, но мое внимание привлекают скрины переписки со знакомым номером, который знаю наизусть. А когда вижу голого Богдана в объятиях женщины, похожей на Ольгу в горло больше не лезет кусок.
«Думаешь, что десертом можно насытиться? Наивная, глупая девочка. Ты всего лишь сосуд для вынашивания его ребенка. Смирись».
На глаза наворачиваются слезы, подбородок дрожит, отчаянье захлестывает меня с головой. Оставив на кухне все как есть, я поднимаюсь наверх и ложусь в кровать, призывая все свои резервы организма справиться с таким ударом. Нет, я понимала, что он возможно был с ней, возможно даже сейчас, но… Как же это больно. И как я буду жить, если все это окажется правдой? «А вдруг это все фотошоп? — проскальзывает мысль в голове и тут же гаснет». Я хоть и недолго была вместе с Богданом, но эти татуировки на его теле… Ошибки быть не может.
Тянусь руками к телефону и набираю его номер. Богдан не отвечает, а меня захлестывает новой волной отчаяния. Я зарываюсь лицом в подушку и чувствую, как грудную клетку словно разламывает на части от боли. Глушу острое желание собрать вещи в сумку и уйти из его дома. Я не доставлю Ольге такой радости. Решаю дождаться его и показать ему эти сообщения.
Чувство, что я больше никогда не смогу быть счастливой вызывает новый поток слез, а навязчивые картинки, как он и его любовница… Нет. Это выше моих сил.
42
Богдан
— Куда едем, Богдан Олегович?
— Домой.
Водитель сворачивает на загородную трассу и прибавляет скорости. После сегодняшнего совещания голова словно чугунная, а ещё много вопросов так и остались нерешенными, но это всё завтра. Сейчас хочется только сытного ужина, тишины и спокойствия. Можно даже фильм какой-нибудь комедийный с дюймовочкой посмотреть, чтобы спалось лучше.
Открываю входную дверь и удивляюсь, что Аня не встречает меня на пороге. В последнее время она всегда так делает: бросается обнимать, шепчет на ухо милые глупости и обязательно целует.
— Богдан Олегович, ужин уже на столе, а я убегаю, — произносит домработница Катя.
— Хорошо. Аня у себя?
— Не знаю. Она с обеда не выходила из своей комнаты.
— Ясно. Спасибо, Катя.
Как обычно без спроса толкаю дверь в спальню дюймовочки и вижу её у окна. Она стоит, обнимая себя руками, и даже не поворачивается в мою сторону. Судя по подрагивающим плечам — плачет. Мысленно ругаюсь, потому что надежда на спокойный вечер бесследно испарилась, и подхожу ближе, опуская ладонь на её талию.
— Почему встречать не выходишь, Анюта?
— У меня нет настроения, — гордо вскидывает подбородок и всхлипывает.
— Кто-то испортил?
Дюймовочка наконец поворачивается в мою сторону и показывает себя во всей красе: глаза влажные от слёз, нос припух, а губы дрожат. Неужели я заслужил, чтобы меня уставшего после работы встречали в таком виде?
— Никто.
— Послушай, Анюта, я за этот день так задолбался, что сил уговаривать у меня нет. Либо ты озвучиваешь причину, либо раз и
