В наступившей тишине ложка громко звякнула о бортик миски. Осторожно Маэдрос отставил миску в сторону, выпрямился, и под его взглядом Гвирит снова стало страшно.
— Он спасал меня. Орки отпустили меня, чтобы я рассказала.
— С начала, — остановил ее старший из лордов Амон-Эреб. — Когда? Где? Как вы там оказались?
— Карантир разрешил мне уйти из Дориата и не ждать его. Там все затягивалось, а Серегон собирался к вам.
— Вместе с некоторыми из пограничных стражей, — вставил тот.
— Дальше, — руки Маэдроса лежали на коленях, правая, латная — неподвижно, пальцы левой подрагивали. Смотрел он куда-то вниз.
Гвирит набрала воздуха, словно собиралась нырять, и продолжила:
— Я вышла на дорогу. Увидела орков. Закричала и побежала обратно. Они догнали меня. Пока решали, что делать, лорд Карантир успел добежать туда от дориатской крепости.
— Один? — Маэдрос поднял глаза. И Гвирит порадовалась, что смотрел он не на нее, а на Серегона.
— Он был возле ворот, — отозвался тот и отвел взгляд. — И его-то никто не посмел останавливать. Пока мы разобрались, что к чему, пока добежали, было уже поздно. Кинулись следом, но не догнали.
Живая рука Маэдроса медленно сжалась в кулак. Он снова опустил глаза, и в этот раз Гвирит поняла, куда он смотрит. На латную рукавицу, заменявшую вторую руку.
Она прикусила губу. Нужно было как-то сказать о том, ради чего ее вообще оставили в живых. Но у Гвирит просто язык не поворачивался.
— Как вышло, что тебя отпустили? — глухо спросил Маэдрос.
— Меня отпустили… — она запнулась. — Меня отпустили, чтобы я передала, что случилось с лордом Карантиром. Что их господин может захотеть выкуп за пленника.
— Кому ты должна это передать?
— Они сказали, Однорукому.
— Мне, значит.
Неожиданно Маэдрос вскочил на ноги. Позабытая миска опрокинулась.
— Никогда не вести торга с Врагом. Какой бы ни была моя любовь к брату, этот урок я выучил хорошо. — Он кивнул Хеледлору: — Скажи там на воротах. Если придут посланцы из Ангбанда, пусть стреляют сразу. Никаких разговоров.
50
Посланцев и в самом деле застрелили без разговоров прямо с площадки над воротами. Ирка видела поверх тканевой стены, как картинно упали на траву двое орков, один за другим, а их предводитель сделал еще несколько шагов к воротам. Высокий, с чистым лицом, он не походил на орка. И не падал, хотя в него точно попала стрела и не одна.
— Вы обрекаете на муки вашего брата! — крикнул он.
— Здесь не ведут переговоров с прислужниками Моргота! — крикнула со стены Танита. Кажется, она сама схватилась за лук, потому что следующая стрела попала человеку прямо в грудь. Гуманный наконечник спружинил, вражеский посланник подобрал полы балахона и переступил стрелу.
— Я не знаю, что ты за тварь, — голос Таниты звенел, — но у меня достаточно стрел!
— Не нужно смотреть на это, — рука Толика опустилась Ирке на плечо.
Судя по тому, как он хмурил брови, Толик был в роли. Ирка подумала и спросила:
— Что теперь будет с Карантиром?
— Зная нрав моего братца, — Келегорм хмыкнул, — убьют. Мучительно, страшно, но убьют. По крайней мере, я надеюсь на это.
А если убьют, то Айфе вернется в лагерь, пусть и в другой роли, сообразила Ира. Как Влад вчера. Но время шло, а Айфе не возвращалась. Сам Влад ходил с хмурой физиономией, а потом неожиданно поймал за плечо Цемента и увел куда-то за палатки секретничать.
Приходили послы из Дориата, Маэдрос говорил с ними холодно и коротко. Слушать Ирка не пошла. Она неожиданно почувствовала себя такой ужасно усталой, словно на ней неделю пахали. Снова хотелось домой. Она и представить себе не могла, что все эти игры — такое муторное, тяжелое дело.
— Айфе терпеть не может играть в плен, — сказала Лея, когда Ирка забрела к ней лекарский шатер. На горелке снова стоял чайник, на каримате валялся Дунэдель. Кажется, в этот раз отыгрывал раненого.
— Я убил тролля, — сказал он гордо. — В одиночку.
— Зато теперь у нас героический герой с переломом всего героя, — фыркнула Лея. Обернулась к Ирке: — Ты не волнуйся так. Ничего на самом деле страшного с Айфе там не делают.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я в прошлый раз в плену чуть со скуки не сдох, — хмыкнул Димка. — Правда, я не лорд, я и нахрен послать могу.
Стемнело. Никаких намеков на возвращение Айфе не было. Посланники из Гаваней пришли звать родичей на свадьбу к Эрейниону.
— Его же возлюбленная обменяла себя на его свободу? — недоуменно нахмурился Маглор.
— Вот так, брат. Девы в Гаванях не теряют времени даром, — ухмыльнулся Толик. — Сходи, может, и ты встретишь свою любовь.
— Никаких свадеб, — резко оборвал их Маэдрос. — И никаких Гаваней. У нас нет поводов для празднования.
Судя по выражению его лица, повод у них был только для массовых убийств.
Кашу на ужин пересолили. Даже кетчуп не мог исправить эту ситуацию целиком. Ирка ковыряла содержимое своей тарелки безо всякого удовольствия и мечтала о пицце с морепродуктами.
— Может, тогда сходим в ночное? — предложил Хельги с мечтательной задумчивостью в голосе. — Ну а что? Игра кончается завтра, на полигоне еще ни одной толковой диверсии не было.
— Предлагаешь спереть Сильмарилл у Диора? — Келегорм оживился.
— Предлагаю еще раз вырезать Лотланн. Ну а что, хорошая идея, по-моему.
Тома вынырнула из темноты, как раз когда Ирка почти решила, что сражение с кашей проиграно, и лучшее, что она может сделать — это тихонько вывалить ее в мусорную яму.
— Айфе просила, чтобы кто-то сходил за ней в Ангбанд. Она с ногой одна по темноте не дойдет, — сказала Тома и жадно принюхалась: — У вас есть кофе? Или коньяк? Или водка?
— Сейчас все сделаем, — махнул ей Маэдрос. — Что там с моим отважным, но не слишком умным братом?
— Ты чувствуешь даже сейчас, что он жив. Это если ты меня как мастера спрашиваешь. А если по жизни, его отпустят переночевать, но утром надо вернуть на место.
— Я пойду, — неожиданно сказал Влад. — Только по игре.
Он набрал больше воздуха и выпалил на одном дыхании:
— Это мой лорд, и я клялся ему в верности. Кем я буду, если не попробую вызволить его?
— Исильмо прав, — спокойно проговорил Цемент. — Морифинвэ Карнистир — наш лорд, а наши клятвы пока еще стоят чего-то.
— И как вы собираетесь это сделать? — Маэдрос подался вперед. Ирке показалось, что его глаза нехорошо сверкнули в свете костра.
— Я знаю тайные ходы в Ангбанд. Реально знаю, по правилам знаю, я с них две ночи чипы обдирал не смотрите на меня так!
— И вы двое собираетесь бросить вызов всем воинствам Ангбанда?
— Выходит, собираемся, — Цемент пожал плечами.
Ирка украдкой стиснула руки в кулаки. С одной стороны, ей ужасно не хотелось, чтобы Влад перся куда-то на ночь глядя с вероятностью, что после этого ему опять придется идти в этот их мертвятник. С другой — а вдруг бы у них получилось? Она до сих пор чувствовала себя виноватой, что вляпалась по-дурацки, и Карантиру пришлось ее спасать такой ценой.
— Кажется, — тихо проговорил Маглор, — бросить вызов Ангбанду и уцелеть получается только у одиночек и безумцев. Пусть идут, брат.
— Ну раз ты благословляешь, — лицо Маэдроса прорезала кривая усмешка. — Если я не вернусь к утру, то месть и Клятва остаются тебе. Оплачьте нас как мертвых и не слушайте речей Врага. Лаурэ!
— Я здесь, — откликнулся тот. Кажется, он стоял на самой границе освещенного круга.
— Ты слышал мои слова?
— Да, мой лорд.
Особого энтузиазма в голосе Лаурэ не было. Ирка припомнила, что он в дружине Маэдроса был кем-то вроде военачальника.
— Я с вами иду, — заявил Димка-Дунэдель.
— Нет, — отрезал Цемент.
— Карнистир и мой лорд тоже.
— Отомстишь, если у нас не выйдет его спасти, — проговорил Маэдрос. — Должен же кто-то для этого остаться в живых. А по жизни у нас в дозоры ставить уже некого, имейте совесть.
— А можно мне с вами? — неожиданно для себя выдохнула Ирка. Смутилась от собственной наглости и добавила торопливо: — Я лекарь, ну, ученица лекаря. Лорд Карантир был ранен, и если его не вылечили там…
