— В самом деле?
— Увы. Totaliter inflammavit, columnis decrustatis.[26] Тот самый случай.
Питерс глотнул чаю и остановил на мне свой взгляд.
— Разумеется, я постараюсь помочь, хотя плохо представляю, что я могу сделать для вас.
— Может, в школе есть какие-нибудь документы, касающиеся коллекции, нечто вроде архива?
— Да, припоминаю, в библиотеке, кажется, есть что-то такое, некий журнал учета. Можете посмотреть его, если хотите.
— Спасибо, вы очень любезны. А еще, поскольку мне интересно понять, как люди воспринимают эти предметы, не могли бы вы свести меня с кем-нибудь из бывших сотрудников школы, например, или бывших учеников? Думаю, хорошо бы услышать мнение как можно более широкого круга людей, представителей нескольких поколений.
— А какие вопросы вы намерены им задать?
Ягодка из кекса застряла у меня в горле.
— Простите. — Я прокашлялся. — Ну, например: что вы подумали, когда впервые увидели такой-то предмет? Восприняли его как исторический экспонат, произведение искусства или как то и другое одновременно? И чем, по-вашему, он отличается от экспонатов в традиционном музее?
— Ясно.
Я подумал про религиозные книги на полках в гостиной Питерсов и добавил:
— А также имеют ли для вас эти реликвии и прочие экспонаты некое религиозное значение? Воспринимаете ли вы их как символы духовного начала?
Директор школы смотрел в пол, обдумывая мои слова. В ожидании его решения я чувствовал, как у меня учащается пульс, но заставлял себя сохранять самообладание. Наконец Питерс поднял голову, посмотрел на меня и улыбнулся.
— Да, это может быть очень интересно, — согласился он. — Полагаю, вы планируете провести исследование и в других местах?
— Безусловно, — подтвердил я. — Хотя пока еще не решил, куда податься после вас. В принципе это может быть любое место, где есть коллекция произведений искусств, которая выставляется там для обозрения на протяжении многих лет и имеет тесную связь с данным местом. В общем, это может быть какая-то церковь, местный музей или школа, что угодно. Разумеется, мне придется ограничиться каким-то определенным количеством объектов, и, если вы можете посоветовать что-то конкретное, я с удовольствием выслушаю ваши предложения.
К тому времени, когда я закончил свою речь, я почти убедил себя, что это вполне стоящая и даже интересная тема для исследования.
— Мне ваша идея нравится, но у меня к вам есть один вопрос, — сказал Питерс, пристально глядя на меня. — Почему вы остановили свой выбор на Уинтерборн-Эбби? В конце концов, мы, так сказать, находимся не в центре событий, да и коллекция у нас, хоть в ней и есть ряд весьма ценных предметов, довольно скромная.
К такому вопросу я не был готов. Чтобы выиграть время, я сделал вид, будто у меня опять запершило в горле.
— Простите, — выдавил я, прокашлявшись. — Боюсь, причина довольно глупая. Будучи подростком, я прочитал «Дискуссионный клуб» Гордона Крейса. Кажется, одно время он преподавал здесь?
Услышав имя писателя, Питерс недобро прищурился. Атмосфера в комнате мгновенно изменилась, но я был вынужден продолжать.
— Эта книга произвела на меня огромное впечатление. Особенно описания аббатства, школы и пейзажа. А по прошествии нескольких лет после ее прочтения я с родителями отдыхал летом на полуострове Пурбек[27] и упросил их съездить посмотреть Уинтерборн-Эбби. Красота этих мест потрясла меня и, думаю, навсегда осталась в моей памяти.
Я рассмеялся над собственной глупой сентиментальностью, но выражение лица директора школы не смягчилось.
— Я надеялся, что все давно уже забыли про эту нелепую книгу, — со вздохом произнес Питерс. — Я предпочел бы о ней вообще не говорить.
Он встал с кресла.
— В понедельник утром приходите ко мне в школу. Посмотрим, что можно для вас сделать. Я распоряжусь, чтобы миссис Фаулз, наш библиотекарь, оказала вам содействие.
В сопровождении Питерса я направился к выходу. При этом меня не покидало ощущение, что директору школы не терпится выпроводить меня, будто, произнеся имя Крейса, я осквернил его дом.
* * *
— Думаю, это последние, — сказала библиотекарша, седая женщина с печальными глазами, кладя на стол три тонкие книги в переплете из зеленой кожи. — Если нужно что-то еще, только скажите, и я сразу вам принесу. Если понадоблюсь, я в библиотеке. Вы ведь знаете, где это?
— Да, — кивнул я. — Мистер Питерс мне показал. Спасибо.
Чуть раньше утром директор предложил мне просмотреть касающиеся коллекции документы, что хранились в школе, и сообщил библиотекарше о моем проекте, посоветовав ей принести материалы в его приемную, где меня никто не будет тревожить. Директор также пообещал дать адреса или номера телефонов бывших работников школы и учеников, но, разумеется, сразу попросить у него эти сведения я не мог. Поэтому следующие несколько часов я просматривал книги учета, записывая данные о происхождении различных реликвий, рельефных изображений, статуй и картин, выставленных для обозрения в аббатстве. Я знал, что должен владеть подобной информацией на тот случай, если меня спросят о моем проекте.
Через дверь, отделявшую приемную от кабинета, до меня от случая к случая доносились звонки телефона и затем тихий голос Питерса. Иногда я слышал, как он открывает дверь кому-то из коллег или учеников, но разговаривали они приглушенными голосами, поэтому слов я разобрать не мог.
Я захлопнул последний журнал, взял свой блокнот, вышел из приемной и направился в библиотеку. В коридоре толпились мальчишки, одни были умытые, чистенькие, другие — грязные, взъерошенные; все они смотрели на меня с робостью и любопытством. Я постучал в дверь библиотеки и вошел в большое просторное помещение с лепными украшениями на потолке и грандиозным мраморным камином. В открытую дверь я увидел комнату меньшей площади, где за столом сидела и читала миссис Фаулз. При моем появлении она подняла голову.
— Вам нужна моя помощь, мистер Вудс?
— Да, если можно. Я просмотрел книги. Они мне очень помогли. Спасибо.
— Что ж, я рада. Вы еще что-то хотели бы посмотреть?
— Нельзя ли взглянуть на материалы, которые помогли бы отследить кое-кого из бывших работников школы и учеников?
— Мистер Питерс вам, вероятно, объяснил, что нам нужен список имен. Тогда мы смогли бы посмотреть соответствующие записи и выяснить, есть ли у нас какие-либо сведения об этих людях.
— Да, мистер Питерс говорил об этом, поэтому я подумал, что, возможно, было бы неплохо начать… ну не знаю… со школьных журналов или со списков учащихся каждого года.
— Журналы у нас есть — за их издание, думаю, отвечала кафедра английского языка, — но должна сразу предупредить: не за все годы. Некоторые номера не издавались. А вот списки учащихся сохранились все, начиная со дня основания школы в начале пятидесятых. Также есть несколько альбомов со всякой всячиной — фотографиями, сообщениями о всяких достижениях и так далее.
— Замечательно, — сказал я, улыбнувшись.
— Простите, что не смогу помочь вам прямо сейчас. Я жду класс тринадцатилетних. Они вот-вот должны подойти. — Библиотекарша глянула на часы и на секунду задумалась. — Но если вы готовы обойтись без моей помощи, покопайтесь в книгах в задней комнате. Если хотите, конечно. Туда ребят пускают только с особого разрешения, так что мешать вам никто не будет. Кстати, там есть небольшой стол и стул. Они в вашем распоряжении, если угодно.
Миссис Фаулз опустила вниз глаза и стала теребить уголок синей папки, словно собственный акт доброты смутил ее и она ждала, что ее предложение будет с ходу отвергнуто.
— Вы необычайно любезны, — с неподдельной искренностью в голосе произнес я. — Огромное вам спасибо.
Она подняла голову. Гомон мальчиков, идущих по коридору, приближался.
— Ой, они уже почти здесь. — Миссис Фаулз направилась к двери, которая вела в глубь библиотеки.
Я проследовал за ней в тесное помещение, и мы стали пробираться по узким проходам между полками. Миссис Фаулз покраснела.
— Думаю, вы без труда тут сами разберетесь. Книги о школе главным образом на этой полке. — Она показала на высокий деревянный стеллаж. Я услышал, как открылась библиотечная дверь и мальчики начали входить в помещение. — Школьные журналы на той, а альбомы начинаются… — она показала на самый низ стеллажа, — …да, примерно здесь.
— Еще раз большое спасибо, — опять поблагодарил я библиотекаршу.
— Подойду к вам через час, — сказала она.
На прощание миссис Фаулз улыбнулась мне, и ее глаза, такие печальные еще некоторое время назад, просияли от удовольствия. Видимо, мало было тех, кто ценил ее услуги. Мне было приятно, что я доставил ей радость.
Я пробежал глазами по книгам на полке. Водя пальцами по их корешкам, стал читать названия: «История Уинтерборн-Эбби»; «Уинтерборн-Эбби: школа и аббатство»; «Браун Большие Возможности и садово-парковая архитектура XVIII века»; «Архитектура церквей и монастырей Дорсета»; «Здания Англии» Н. Певзнера.[28] Посвятив все утро изучению пыльных архивов с подробными описаниями архитектуры аббатства и его коллекции произведений искусства, я теперь хотел заняться своей настоящей работой — поисками материалов, в которых содержались бы сведения о Крейсе в ту пору, когда он преподавал в школе, или что-нибудь о Крисе — что-то такое, что давало бы представление о его душевном состоянии до того, как он покончил с собой. Я не знал, что найду, и найду ли что-нибудь вообще.
