Райан слушал, почти не сводя с меня взгляда васильковых глаз. Вопросы задавал редко и всегда к месту. Не торопил меня, не отвлекал, давая выговориться.
Он слушал.
И я поняла истину.
Эндрю Райан – один из тех редких людей, с которым чувствуешь, справедливо или незаслуженно, что во всей галактике его не интересует ничего, кроме твоих собственных мыслей.
Самая привлекательная черта, какой только может обладать мужчина. И похоже, мое изрядно перетрудившееся в последнее время либидо тоже это заметило.
– Еще кофе? – спросила я.
– Спасибо.
Я пошла в кухню.
То, что Райан заглянул ко мне, возможно, не так уж и плохо. Возможно, я вела себя с этим кабальеро слишком грубо. Возможно, стоило слегка прихорошиться.
Забежав в ванную, я провела щеткой по волосам, наложила румяна, но от туши отказалась. Лучше уж «без ресниц» вообще, чем измазаться в спешке.
Когда я подавала гостю чашку, он протянул руку и коснулся моей свеженакрашенной щеки. Кожу обожгло, как и тогда с Галиано.
Наверное, это вирус.
Райан подмигнул.
Я посмотрела на наши смешавшиеся на кирпичной стене тени, и сердце мое забилось невероятно быстро.
Да, пожалуй, это все-таки не вирус.
Я снова села, и Райан спросил, почему я вернулась в Монреаль.
Переходя к реальности, я подумала, какие факты дела «Параисо» стоит обсудить. О скелете мы с Райаном уже говорили, но и Галиано, и миссис Спектер требовали конфиденциальности по поводу причастности к делу семьи посла.
Я решила рассказать обо всем, но Спектеров упомянуть просто как «семью из Квебека».
Детектив снова слушал не прерывая. Скелет. Четыре пропавших девушки, потом три, потом одна. Кошачья шерсть. Слепок черепа. Когда я закончила, он целую минуту молчал.
– Девушек посадили за решетку лишь за то, что они стащили диски? – наконец спросил он.
– Судя по всему, одна из них вела себя крайне непристойно.
– Непристойно?
– Сопротивлялась, выкрикивала ругательства, плевалась. – Этими сведениями поделилась со мной миссис Спектер, когда мы ждали в аэропорту.
– Странно. Не могу понять, почему Шанталь вообще держали в тюрьме Южного округа.
– Ты знаешь про посла?
Не верю собственным ушам! Я так старалась соблюсти тайну частной жизни Спектеров, а у этого супер-шпиона уже полны были карманы записок.
– Дипломаты пользуются иммунитетом, – продолжал он.
– Дипломатическим иммунитетом, – огрызнулась я.
Закрыв глаза, я с трудом подавила злость. Райан позволял мне болтать без умолку, хоть все это и так ему уже было известно. И откуда он узнал про Спектеров?
– Господи, Райан! Я могу хоть над чем-то работать без твоего вмешательства?
Коп продолжал гнуть свою линию.
– Дипломатический иммунитет не действует в родной стране. Почему Шанталь сразу же не выпустили?
– Может, ей не хотелось расставаться с оранжевым комбинезоном. Как давно ты узнал?
– Меньше чем через час ее должны были увезти на лимузине.
– Девчонка назвалась фальшивым именем. Полисмены понятия не имели, кто она такая. Как давно ты знаешь про Спектеров?
Он снова проигнорировал вопрос:
– И кто раскрыл ее?
– Шанталь воспользовалась разрешенным телефонным звонком, чтобы связаться с подругой. – Об этом мне тоже рассказала миссис Спектер.
– А подружка связалась с мамочкой.
Я испустила театральный вздох:
– Да.
– А люди в полосатых костюмах решили: пусть непутевая Шанталь слегка поостынет, пока ее мамаша мчится в Квебек на всех парах.
– Вроде того.
За ограждавшей двор стеной послышались шаги. На парковке через улицу вхолостую заработал двигатель автомобиля.
– Несколько часов.
– Что? – снова огрызнулась я.
– Я знаю об этом несколько часов. Галиано сообщил сегодня днем. – Райан улыбнулся и слегка пожал плечами. – Старина Бэт такой же, как прежде.
Когда раздражена, я становлюсь вспыльчива и готова ругаться. Когда зла до белого каления, внутри все мертвеет, разум застывает, голос становится ровным, а любая реакция – ледяной.
Меня обсуждали старые школьные друзья. В голове словно щелкнул переключатель.
– Ты звонил Галиано? – бесстрастно спросила я.
– Он мне звонил.
– Детектив Галиано что-либо спрашивал о моей компетентности?
– Он спрашивал о семье Спектеров.
На мгновение наступила тишина. Райан закурил.
– Вы обсуждали меня по-испански?
– Что? – Мой намек на прежние времена ускользнул от него.
– Неважно.
Райан глубоко затянулся, выпустил облачко голубого дыма.
– У Галиано были новости о подозреваемом, – сухо сказал он, словно читая вслух телевизионную программу.
– И он позвонил тому, кто не имеет к делу никакого отношения.
– Он хотел узнать, что у меня есть о Спектерах. И он пытался связаться с тобой.
– В самом деле?
– Звонил тебе на мобильный. Собственно, я и пришел об этом сказать.
– Врешь.
– Ты проверяла недавние сообщения?
Я их не проверяла.
Я молча прошла в комнату и достала из сумочки телефон. Четыре пропущенных звонка, все международные. Нажала кнопку голосовой почты. Два сообщения.
Первое было от Олли Нордстерна. У чертова репортера имелось ко мне несколько вопросов. Не могла бы я перезвонить? Я нажала кнопку удаления.
Второе – от Бэта Галиано.
«Думаю, вам будет интересно. Вчера ночью мы арестовали подонка, убившего Клаудию де ла Альду».
18
Галиано не отвечал на мои звонки до полудня субботы. Когда до него наконец удалось дозвониться, он занимался допросом вышеупомянутого подонка.
– Кто он?
– Мигель Анхель Гутьерес.
– Дальше?
– Прошлой ночью Гутьерес общался с духами предков в руинах Каминальхую. Дедушка-сосед, любящий повсюду совать нос, заинтересовался его похождениями и позвонил в полицию. Гутьереса задержали, когда он перелезал через ограждение в пяти ярдах вверх по склону от того места, где нашли де ла Альду.
– Совпадение?
– Такое же, как перчатка О-Джей Симпсона[63]. Гутьерес – садовник. И одно из мест его работы – дом де ла Альда.
– Серьезно?
– Серьезно.
– Что он говорит?
– Немного. Сейчас общается со священником.
– И?
– Думаю, может пойти речь о Пятой заповеди. А Эрнандес пока переворачивает вверх дном его трейлер.
– Есть связь с «Параисо» или Патрисией Эдуардо?
– Пока ничего. Что у вас?
Я рассказала про образец кошачьей шерсти и копию черепа.
– Неплохо, Бреннан.
Точно так же сказал бы и Райан.
– Держите меня в курсе.
Днем я прибралась в квартире и постирала, затем надела кроссовки и отправилась в спортзал. Пока сбрасывала три фунта на беговой дорожке, в голове крутились две фамилии.
Райан и Галиано.
Галиано и Райан.
Злость моя уменьшилась с прошлого вечера, когда я выставила Райана за дверь, холодно попрощавшись. Но она все равно оставалась.
Почему?
Потому что он и его сотоварищ по колледжу обсуждали меня, словно игру в боулинг в прошлую среду.
Райан и Галиано.
Галиано и Райан.
В самом деле?
Конечно.
Неужели я становлюсь параноиком?
Галиано и Райан.
О чем они говорили?
Я вспомнила один случай с Райаном. В лодке. На мне была футболка, джинсовые шорты и никакого нижнего белья.
О господи…
Галиано и Райан.
Райан и Галиано.
Я бежала, пока не начали пылать легкие и дрожать ноги. Когда зашла под душ, злость наконец опустилась до приемлемого уровня.
Вечером мы ужинали с Сюзанной Жан в «Ле пти экстра» на рю Онтарио. Она выслушала мою историю «братьев Харди»[64], слегка улыбаясь уголками рта.
– Откуда ты знаешь, может, их разговор был чисто профессиональным?
– Женская интуиция.
Она приподняла брови:
– То есть?
– Теория «Все мужчины – свиньи».
– Разве это не сексизм?
– Конечно. Но других вариантов у меня нет.
– Успокойся, Темпе. Ты слишком болезненно все воспринимаешь.
В глубине души я и сама это подозревала.
– Да и судя по тому, что ты говорила, им не с чем сравнивать.
– В соответствии с теорией сами придумают.
Она рассмеялась низким, гортанным смехом:
– Ты слишком сильно злишься, подружка.
– Знаю. Как там дела с черепом?
Сюзанна преобразовала томографические сканы, модель должна была быть готова в понедельник к четырем часам. Когда мы расставались, она наставила на меня длинный темный палец:
– Тебе не хватает хорошего мужика, сестренка.
– У меня нет мужиков.
– Как раз наоборот: на одного больше, чем надо.
– Гм.
– Как насчет БНБ?
– Слушай, я сейчас начну кусаться! Что еще за БНБ?
– Бойфренд на батарейках.
У Сюзанны порой весьма интересный взгляд на жизнь.
В воскресенье мне позвонил Матео Рейес. Руководитель ФСАГ сообщил, что дело с жертвами Чупан-Я продвигается успешно. Остались неопознанными всего девять скелетов. Я сказала ему, что ситуация со Спектерами под контролем и я вернусь, как только закончу с делами в Монреале.
