длительной физической нагрузки, а мозг отчаянно требует отдыха. Бурный поток чувств тоже постепенно затихает, а внутренняя сила, получившая долгожданную свободу, теперь свернулась клубочком и уснула. Мне легко. Физически мне очень хорошо, но вместе с этим приходит осознание того, что я наделала. Я открыла Аиду все карты. Показала, на что способна. Продемонстрировала свою силу и исчезла в самый пикантный момент. Но останься я, что было бы тогда? Посмотрел бы он на меня как на девушку? Как далеко зашел бы, лаская обнаженное тело? Я же видела его взгляд. Он явно был на грани. Хотя это всего лишь догадки. Может быть, я вижу только то, что хочу.
Подхожу к окну и с опаской смотрю вниз. Туман практически рассеялся, и подо мной проглядывается большая поляна пестрых цветов. Розовый туман окутывает хрупкую россыпь растений, превращая увиденное в сказочный пейзаж. Еще сутки назад я бы не разобрала ничего с такой высоты, но теперь мой взор стал острее, нежели раньше. Теперь я подмечаю все. Как яркость лепестков, так и то, что это невероятное чудо не могло оказаться в таком жутком месте при помощи одних лишь сил природы. Как не может горный эдельвейс вырасти на скалах, где стоит замок Дракулы. Здесь правят иные силы.
Я, не отворачиваясь, вспоминаю танец и руки Аида на своей горячей коже. Прерывистый вздох слетает с моих губ. В груди снова становится жарко. Свет, струящийся по моим венам, разгорается ярче, будто по щелчку пальцев, а соседствующая с ним тьма отвечает довольным урчанием. Как будто я погладила спящую кошку, которая моментально отреагировала на ласку.
Это приводит меня в замешательство. То, что я должна была оказаться здесь, кормить Аида своей энергией, я поняла благодаря ритуалу. Но вопрос, зачем это все нужно, до сих пор не нашел своего ответа. И расстраивает меня не только это. Я чувствую, как трепетный страх перед Аидом постепенно трансформируется в нечто иное. Когда я получила силу, нужда в защите отпала. Я знаю, что не погибну от его рук. Он не выпьет меня досуха, не отправит на Елисейские поля блуждать вечной тенью. Пусть я еще не равная ему, но меня безумно расстраивает, что я этого хочу. Я хочу быть рядом с ним. Мне нравится этот мир, и больше всего меня приводит в замешательство то, что я смотрю на Аида не совсем как на божество, в моих чувствах страх уступил место чему-то другому. Я начала смотреть на него как на мужчину.
По телу пробегает дрожь, и я инстинктивно мотаю головой, не желая принимать свои чувства. Я, та, которая предпочитала быть незаметной тенью, не хотела никем руководить, никем править, сейчас хочу быть божеством? Нет, я не могла настолько изменить свои взгляды на жизнь. Но ощущения говорят сами за себя. Эта сила внутри не позволит мне остаться в тени. Она привела меня сюда не для этого.
Мысли возвращаются к Аиду. Если я еще могу смотреть на него как на мужчину, то он… я знаю обо всех изменениях, постигших меня здесь, ему же они неведомы. Даже будь я трижды сильнее его, не думаю, что он признает это, что посмотрит на меня не как на источник энергии.
Я сажусь на кровать и обхватываю себя руками. Дрожь потихоньку проходит. Горячая слеза скатывается по щеке. Я не хочу ничего испытывать к существу, которое не посчиталось с моими желаниями. Да он не человек даже!
Эйфория от танца полностью покидает меня, ее, словно обрушившийся на голову снег, сменяет осознание моей беспомощности. Все дело в его поцелуях. В прикосновениях и взгляде. Так еще никто на меня не смотрел. Никто не пробуждал во мне такую лавину чувств и страсти. Я понимаю, что это просто последствия алхимии. Но, в конце концов, это не могло пройти бесследно. Какая бы сила ни поселилась во мне, я все еще остаюсь двадцатилетней девчонкой, которая прежде не испытывала чувства влюбленности. Что я об этом знаю? Да ничего! Если даже в самом боге смерти смогла увидеть мужчину.
Я закрываю глаза, откидываюсь на подушки и стараюсь унять слезы. Кто знает, почему я плачу? Может, только сейчас до меня дошло, насколько я одинока. Не только здесь, в подземном царстве, а вообще в жизни. Я всегда была одинока. Ни мама, ни тем более отец не могли заполнить ту эмоциональную пустоту внутри меня. С парнями я не встречалась, подруги не могли понять и половины моих мыслей, из-за которых я считала себя довольно странной, а вскоре и вовсе перестала ими с кем бы то ни было делиться. Сейчас же меня окутывает теплый кокон, в котором я больше не вижу клетку.
Сон приходит незаметно, когда слезы еще не высохли до конца. Я чувствую легкое прикосновение к щеке, но сил открыть глаза, чтобы посмотреть, кто это, не нахожу. Кто-то убирает мои слезы — или, может быть, мне просто это привиделось, — и я проваливаюсь в темноту сладкого сна.
— Перси, вставай! — ласковый голос выдергивает меня из дремы. — Ты уже несколько суток спишь, а пора уж и вспомнить, зачем ты здесь.
Я разлепляю глаза и, протерев их кулаками, смотрю на Гекату-озорство. Она стоит у окна и, скрестив руки на груди, хитро улыбается.
— Несколько суток? Ты не шутишь? — почему-то мне слабо верится в сказанное, тем более от этого лика ведьмы только и можно ожидать таких шуток.
— Да какие уж шутки! Аид сам не свой. Приказал тебя не будить, но, когда заметил, что ты не появляешься уже какой день подряд, забеспокоился.
— Лев забеспокоился, что его мясо испортилось? — уточняю я и поднимаюсь.
— Ну зачем ты так? Аид, он хоть и жестокий — в своем понимании — но справедливый правитель. Он озвучил тебе свои намерения с самого начала, и, кажется, ты согласилась с ними. Или ты изменила свое мнение? — Геката недоверчиво смотрит на меня, будто выискивая в моих глазах ответ.
Я краснею и отворачиваюсь. Не хватало еще чтобы она догадалась о моих мыслях. Успев сто раз пожалеть о сказанной фразе, я подхожу к окну и потягиваюсь.
— Да, мы давно выяснили, для чего я нужна Аиду. Исключительно для удовлетворения его… хм, потребностей! — говорю я как можно равнодушнее, но обида все же звучит в моем голосе басовой нотой.
Геката молчит, но я уверена, она заметила мое состояние и все, что я пыталась скрыть. Да уж. Одно дело самой не знать, чего хочешь, а другое — когда все
