Жених мой ненаглядный куда-то запропастился, видно, отослали на задание, и я могла свободно гулять, не боясь нарваться на него, но спокойная жизнь рано или поздно заканчивается.
Я возвращалась в общежитие, прикрыв от удовольствия глаза. Солнце ласково согревало кожу. Погода на редкость стояла теплой, но листья уже начали менять свой цвет, преображая все вокруг. И тут мне на лицо упала тень, кто-то перегородил дорогу. Я прикрыла глаз, все еще жмурясь, но сразу узнала братца. Эх, только недавно вспоминала его, а вот и ...овно!
— Чем обязана такой чести? — поинтересовалась я, все еще находясь в добродушном настроении.
— Я соскучился, — горгул ласково улыбнулся, если к растянутым по-лягушачьи губам можно подобрать такое определение. — А ты разве нет?
— Прости, но не разделяю твои чувства.
Я сделала движение, чтобы обойти, но мне не дали.
— Я понял, ты все еще злишься на меня, — сказал Гарун.
— Какая догадливость!
— Но я готов загладить свою вину, — с готовностью произнес кузен.
— И как же?
— Сделаю все, о чем попросишь, — в голосе горгула проявились самоуверенные нотки.
Принц, епт, всемогущий. Он уже посчитал, что я сдалась и простила ему все. Покушение на свою, вернее, принцессы жизнь, страдания Кайлы.
— Тогда будьте добры, кузен, выпейте яду, — ехидно произнесла я с намеренным уважением. — Тогда, так и быть, прощу… посмертно. И на могильной плите напишу: «Тут покоится тот, который смелым поступком доказал, что он невиновен».
Гарун проигнорировал черный юмор и мое актерское мастерство.
— Давай немного пройдемся, и ты скажешь, почему злишься на меня.
Я даже рот раскрыла от удивления. То есть он еще и не понимает? Или делает вид, что не причем.
— Нет желания объяснять очевидное, что ты так старательно пытаешься скрыть. Если бы ты открыто признался сам, я бы смогла принять твои извинения, но сейчас, вижу, это невозможно.
— Теалана!.. — горгул начал терять терпение.
— Дай пройти! — повысила я голос, не оставаясь в долгу.
Но он еще ближе подошел, вплотную.
— Пока мы все не выясним, я не отпущу тебя.
Я уже начинала терять терпение и почувствовала, как возле рук стали образовываться вихри. Гарун это заметил и отступил на шаг.
— Я думал, ты любила меня…
— Верное замечание, любила, а теперь не люблю.
— Но почему?! Что я сделал не так? Я хочу уделить тебе внимание, как своей невесте, но ты неизменно отталкиваешь меня. Я хочу ухаживать за тобой, баловать, дарить подарки… Я хочу вновь завоевать твое сердце, раз оно охладело.
— Я уже объяснила, любовь прошла — завяли помидоры. Я стала совсем… другой и эта другая никогда тебя не полюбит.
— Все обязательно изменится после нашей свадьбы.
— Неужели ты еще не понял?! Не будет никакой свадьбы и никаких «нас». Я... НЕ ВЫЙДУ... ЗА ТЕБЯ... ЗАМУЖ!
Горгул помрачнел, на скулах заходили желваки.
— Что же, любовь не обязательна, мне достаточно будет того, что ты станешь моей женой. Твой отец подписал бумагу, — он достал свиток и развернул ее перед моим носом, — ты не можешь так просто разорвать нашу помолвку, потому как эта договоренность между нашими семьями скреплена королевской печатью.
Я молча взирала на предоставленную бумагу. Я узнала отпечаток кольца, который дайл носил на указательном пальце. Вот куда умчался мой братец, а я и забыла о полосатой зебре судьбы.
Так муторно стало на душе. Я обязательно что-нибудь придумаю, но сейчас мне хотелось скрыться от кузена, от всех, улететь далеко-далеко и там обдумать свое положение. Но я не умела летать…
И тут воздух взволновался, колыхнулась юбка, зашевелились волосы — и рядом приземлился мой конь. Мой красавец Буцефал. Демон во плоти. Кожа лоснится, грива вьется до копыт, глаза горят адским огнем, а из ноздрей пар валит. Все же имечко я ему под стать выбрала.
Он грациозно опустился на колени, заржал, приглашая сесть на спину, а меня и уговаривать не пришлось. Он не случайно оказался здесь, словно почувствовал мое состояние.
Я с улыбкой на лице и легким сердцем взобралась на Буцика, схватилась за длинную гриву — и мы взмыли в воздух, провожаемые мрачным взглядом дейла Таркуса.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Как же ты вовремя, парень, — ласково сказала я коню.
Тот одобрительно заржал. Он понимал меня.
— Жаль, что разговаривать не можешь, — на меня накатила тоска, вспомнился принц Гарун и этот ненавистный договор. — Пусть утешает себя им, — буркнула себе под нос, — А я все равно за него замуж не пойду, сожгу бумагу к горгульей бабушке!
Мы летали с Буциком над лесами и полями, и моя печаль немного развеялась. Опустились через часа полтора в парке. Не хотелось расставаться с другом, но надо было возвращаться в общежитие. Еще раз полюбовалась Буцефалом, погладила его по гриве. Понятия не имею, как смогла его таким сделать, но выглядел он эффектно.
— Теа? — я обернулась и увидела Хармса.
— Я искал тебя, — его взгляд перешел на Буцика. — Это про него все говорят?
Я кивнула. Ну да, благодаря Ариллу в академии все в курсе, каким способом я добыла себе такого коня.
Взгляд горгула стал заинтересованным, он подошел ближе. Буцик покосился и фыркнул, но дергаться не стал.
— Похоже, мы уже с ним виделись, — произнес горгул, все еще рассматривая коня с легким изумлением, — но с нашей последней встречи он довольно-таки изменился. Я явственно чувствую энергию смерти, но также энергию земли и воздуха. Он не стал полностью умертвием, но и живым его трудно назвать.
Он прикоснулся к Буцику и медленно провел рукой по гриве. Дружок презрительно фыркал, но я чувствовала, что ему нравится внимание.
Я развела плечами.
— Римский папа знает, кого я создала. Сама не совсем понимаю.
Хармс завис с протянутой рукой, повернул голову и снова посмотрел на меня странно. Потом опустил руку, рассматривая меня, словно видел впервые.
Я обернулась назад. Может, кто за мной стоит? Никого.
— Я опять что-то не то сказала?
— Я задам тебе один вопрос, но прошу дать мне честный ответ… Ты ведь не принцесса Теалана?
Вот тут подвисла уже я.
— Почему ты так решил? — ответила, но голос меня выдавал.
— Просто ответь честно, я клянусь, это останется между нами.
Я смотрела в синие бездонные глаза горгула и не смогла соврать. Буцик почувствовал себя лишним и взмахнул в небо. А мы остались стоять друг напротив друга.
— Ты прав, я не та, за кого себя выдаю, — тихо произнесла опустив взгляд.
— И кто ты?
Я вскинула глаза.
— Обычная девушка из другого мира.
— А этот мир случайно не Землей зовется? — спросил меня горгул.
Я рот открыла от удивления. Первая мысль: он такой же, как я. Иномирец.
— Откуда ты…
— Потому что ты не единственная, кто пришел с Земли…
Распахнув глаза, спросила, не дожидаясь ответа:
— Хочешь сказать, что ты тоже оттуда?
— Нет.
Я даже легкое разочарование почувствовала. Я уж подумала, что поэтому так и стремлюсь душой к Хармсу.
— Но мой друг пришел оттуда, — ответил он.
Я пыталась понять, который из них, и, кажется, догадалась.
— Феникс… — вместе произнесли мы.
— Ее ведь вызвали принцы, я слышала эту историю. Злата — воплощение древнего короля огненных птиц. Так вот почему ты так быстро понял! Кстати, а как ты понял? Чем я выдала себя? — тут же спросила.
— Вы очень похожи, и в то же время такие разные. Уверен, вы подружитесь, — улыбнулся Динарк.
— Ты же не станешь ей говорить?
— Я обещал, но поверь, ты правильно поступишь, если расскажешь ей о себе сама.
Я и хотела, все же иметь в этом мире того, кто знает, что такое чипсы и мобильник, было бы здорово. Последнего и столь привычного мне жутко не хватало.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
А с другой стороны, если моя тайна откроется, неизвестно, к каким последствиям это приведет.
Я раздумывала, мучительно перебирая все эти «за» и «против», но одна фраза Хармса вмиг лишила меня всех сомнений.
