Когда-то я мечтала о таком тренере, но когда дело коснулась полетов...
«И ничего страшного… тяу, тяу, тяу, тяу!» — проносились строчки песни, когда я неслась головой вниз.
Хармс подхватил меня и вернул живой на землю. Ради этого я готова была еще раз упасть, даже парочку раз. Когда оказывалась в его объятиях, улыбалась до самых ушей от счастья.
— Уже немного лучше, — похвалил меня тренер по полету, прижимая к себе чуть сильнее, чем раньше, и отпуская не сразу. — Ты смогла продержаться несколько секунд.
— Только потому, что планировала по воздуху, а не летела.
— Надо принимать каждый, даже незначительный успех. Уверен, у тебя все получится.
— Мне бы твою уверенность, — вздохнула я. — Будешь снова бросать вниз?
— На этот раз попробуй подняться сама.
Я приготовилась и… просто беспорядочное махание крыльев. Мне удалось подняться лишь на метр от земли и рухнуть в траву.
Хармс помог подняться и, не отпуская рук, произнес:
— Закрой глаза, расслабь мышцы, ты слишком напряжена.
Я выполнила то, о чем он просил, но вот ощущение его рук — это никак не помогало расслабиться. А он еще их стал гладить!
Но, как ни странно, сработало. Повела плечами, отпустила все зажимы и приготовилась, чувствуя, как все тело отзывается на ласковые прикосновения горгула.
— Ощути легкость, ветер — самый верный помощник. Не надо прикладывать усилия. Просто слейся с ветром, почувствуй свободу и взмахни крыльями.
И он слегка сжал мои руки, но не отпустил.
Это подбодрило меня и придало уверенности.
Я закрыла глаза, представила себя пушинкой и… взлетела.
Легко и непринужденно!
Я боялась открыть глаза, чтобы не испортить момент, но я чувствовала руки горгула и решилась посмотреть на него.
Он улыбался.
Мы поднялись еще выше, кружась, как вихри, и достигли туманных облаков. Прорвавшись сквозь их слой, оказались в чистом пространстве, освещенном светом звезды. Под нами ковер из пушистой ваты, а выше... Пришлось даже глаза прикрыть на время, настолько ослепителен был свет. Он затмевал все вокруг.
Я испытывала двоякие ощущения: страх и трепет.
С одной стороны, рядом мой тренер, который не допустит, чтобы с его ученицей произошло что-либо. Мне нечего с ним бояться, но рук не отпускала. Положила голову на плечо, незаметно переплела наши пальцы и прижалась к груди горгула. Я наслаждалась моментом нашей близости и невероятной свободы, а он… не оттолкнул, не отпустил.
Я уже стала мечтать о поцелуе, сама не хотела нарушать идиллию и еще потому, что дала обещание.
Подняла лицо, подставив губы для поцелуя, если не чурбан, поймет и сделает сам первый шаг. Я даже губки выдвинула вперед, чтобы сподручнее ему было.
— Готова? — спросил он почему-то с ехидством.
Я улыбнулась, так и не открыв глаза.
— Да, — ответила с придыханием.
Молчание.
Так, что-то меня беспокойство взяло.
Распахнула глаза и встретилась с веселым взглядом горгула. Он явно задумал пакость.
— А к чему, собственно, надо быть готовой?
На что мой тренер ответил:
— А вот к этому…
И убрал руки. Только сейчас поняла, что я все это время держалась за него.
— А-а-а! — заорала, падая вниз спиной. — Опять?!
Вот верь потом синим и крылатым! Как он мог… не поцеловать меня, когда я так непрозрачно намекала?
— Ха-а-а-армс! — кричала я, проходя облака.
Падаю, а не вижу куда и где вообще земля. Жуть, как страшно!
А он не спешил меня целова… тьфу, спасать.
— Харму-у-у-шечка-а-а-а! Спаси, я все прощу! — визжала, заглянув за спину и увидя, как земля стремительно приближается.
И тут вижу, услышал, вынырнул из дымки облаков и, стремглав, стал приближаться ко мне на огромной скорости. Вот и верь потом учебникам про притяжение.
Приблизился, а спасать не спешит.
— Раскрывай крылья!
— А если я их переломаю? — жалобно отозвалась, пытаясь достать руками горгула и вцепиться в него.
— Если не сделаешь, как говорю, шею сломаешь!
Аргумент убедительный.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я крутанулась в воздухе — и тут же распахнула крылья, как парусину. Будь, что будет!
И от перепада тяжести даже ойкнуть не смогла. Так грудь сдавило. Но я справилась с порывом ветра, уравновесила крылья. Как канатоходец, лавировала между потоками. А спустя некоторое время готова была визжать от восторга. Я стала махать ранее не использованными конечностями.
— Я лечу-у-у!
— Спорный вопрос, — Хармс, улыбаясь, парил рядом, — но не падаешь, это точно.
Я повернула к нему голову.
— Мог бы и предупредить!
— Боюсь, ты бы тогда никогда не научилась летать.
— Это еще почему?
— Вцепилась бы в меня посильней клеща, как делала это каждый раз, когда падала.
— Вот же! — возмущению моему не было предела. — Как смеешь со своей дейлой так разговаривать? И бросать, где не попадя?
— Вообще-то, малышей всех так учат.
Не удивляюсь теперь, что горгульи вымирают.
Я слегка отвлеклась, и меня тряхнуло от резкого порыва ветра. Казалось, не справлюсь. Сердце ухнуло вниз, но потом вернулось, привязанное, словно на резинке, потому как тело, как ни странно, продолжало все еще парить в воздухе, плавно опускаясь на открытое пространство.
— А ты перестань меня так называть…
— Это как? — но я уже поняла, что он имел в виду. — Харму-ушечка? — я специально добавила в голос нежности, дразня горгула.
Беднягу передернуло. Я улыбнулась.
— Или лучше Хармульчик? — горгул побледнел. — Нет? Тогда оставим первый вариант.
— У меня простое и короткое имя, его легко запомнить, — он едва не рычал, но в силу нашего разного социального положения сдерживал свое недовольство.
— Как хочу, так и буду называть! — вот еще условия мне тут станет ставить. Дейла я, в конце концов, или нет?
— Тогда пощады не жди, — угрожающе усмехнулся горгул и приблизился вплотную. — Сама просила научить тебя летать и обещала, что будешь послушной.
— Эй! Ты чего задумал, а? — я забеспокоилась. — Я же так могу упасть!
А эта синяя сволочь обняла меня и втянула в тройное пике.
Я чуть язык не откусила. Если после этого начну заикаться, то он еще пожалеет, что превысил свои полномочия.
Придушу, нет, зацелую до смерти!
— От-тпусти! — слабым голосом попросила я.
— Прямо сейчас?
Издевается.
— Прекрати, меня это пугает! — уже настойчивее просила я, цепляясь за горгула обезьянкой.
Он все же перестал выкручивать кольца в небе — и мы опустились на землю.
— На сегодня, думаю, достаточно уроков, — сказал он, намекая, что последнее тоже можно отнести к воспитательно-образовательной работе.
Я все еще держалась за него, пытаясь унять дрожь в ногах. А он отнял мои руки, развернулся так спокойненько и стал удаляться.
Я вот честно сдержалась, чтобы не послать его к… ну вы, в общем, поняли. Подняла руку, но так и не сделала посылательный жест. Зря он так, месть магини Смерти ужасна. Прибью, воскрешу и вновь упокою — и так, пока не надоест. Я ему еще припомню!
Раздосадованная, я била поднятой палкой по кустам, когда возвращалась в общежитие и нарвалась на черного дракона. Что-то он без своих вечных слуг бродит по парку один?
— Рад встрече, в последнее время ты постоянно ускользаешь от меня, — улыбнулся Доруст.
Я остановилась.
— Мы видимся каждый день на занятиях, — не особо приветливо отозвалась я. Еще сказывалась досада на горгула.
Дракон слегка нахмурился.
— Я наблюдал за твоей тренировкой. Мне казалось, горгульи умеют летать.
— А вот это не твое дело, — я сделала пару шагов, чтобы обойти дракона, но он преградил мне путь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я начинала злиться. Сегодня все просто испытывают мое терпение.
— Я сейчас не расположена к беседе о том, что должны и что могут делать горгульи. Дай мне пройти!
— Я не стану держать тебя, — примирительно ответил Доруст. — Просто если тебе понадобится помощь, всегда можешь обратиться ко мне. А что касается полетов… В этом я могу помочь не хуже Хармса и в более приятной форме.
