И Кэрол ушла, гордо вскинув голову. Остальным тоже ничего не оставалось, как разойтись, что они и сделали. Им предстояло вернуться к работе и постараться приложить все усилия, чтобы умудриться выполнить заказ в срок.
Десятью минутами позже Чар пронеслась по цеху прямо к задней двери и устремилась к машине. Тереза наблюдала за Чар, пока та не захлопнула дверцу автомобиля. Чар даже не кивнула швейцару, не бросила своего обычного «Благодарю», когда он открыл перед ней дверь. Тереза укоризненно покачала головой и принялась за работу. Это было самое красивое платье из всех, какое ей когда-либо приходилось расшивать бисером. Оно наверняка принесет «Броуди Дизайн» кучу денег. Если бы Чар понимала, что для нее в жизни самое главное, она бы вернулась. Она бы вспомнила, кто помог ей добиться успеха и кем она сама была еще совсем недавно.
Но спешила она напрасно. Посмотрев на табло, Чар обнаружила, что рейс в Орегон задерживался, и ей осталось только ждать. Вздохнув, она опустилась на стоявшее неподалеку кресло и поставила на соседнее большую дорожную сумку. На коленях она держала сумочку с документами. В помещении аэропорта было так жарко, что Чар пришлось снять свой короткий приталенный жакет. Поправив шелковую блузку, она закинула ногу на ногу и мельком взглянула на лиловые брюки. «Королевский цвет», — невольно подумала Чар. Ткань на брюках была великолепного качества и чрезвычайно дорогая. Она осталась довольна произведенным осмотром. Все на уровне!
Ожидание затягивалось, и Чар решила не терять времени и поработать. Найдя в сумке необходимые бумаги, она принялась за дело. Но так продолжалось не долго. Через несколько минут ее уединение было нарушено.
— Можно взглянуть?
Чар, погруженная в свои мысли, не была уверена, что обращаются именно к ней, но в голосе говорившего ей послышалась знакомая интонация, и она почувствовала, как вокруг нее возникает особая аура.
— Флетчер, — вздохнула Чар, сдерживая удивление, радуясь и недоумевая, как он ее нашел.
Она улыбкой приглашала его сесть рядом. Флетчер с радостью принял ее молчаливое предложение. Он так давно не видел на ее губах такой приветливой улыбки, сколько дней прошло с тех пор, когда она работала так вдохновенно, забыв обо всем. Даже во сне, когда ничто не омрачало их счастья, Чар хмурила брови, и Флетчер не мог понять, какие мысли искажают тревогой ее прекрасное лицо.
Казалось, ее ничто не должно было беспокоить. Напротив, все шло хорошо, Чар наслаждалась неожиданно пришедшей славой и ничуть не сожалела о потерянной безвестности. Флетчер не мог понять, что ее тяготило, но казалось, будто она держит непомерную тяжесть на своих плечах. Ночью она ворочалась и что-то бормотала. Когда она просыпалась, Флетчер видел темные круги у нее под глазами. Он не знал почему, но его это раздражало. Она выглядела уставшей, у нее было много работы. Она непрерывно что-то делала, руководила, она…
Чар потянулась к Флетчеру и поцеловала его. Он обнял ее и почувствовал, как напряглось ее тело под шелковой блузкой. В эту минуту неудовлетворенность и досада, слишком часто посещавшие его в последнее время, мгновенно испарились.
— Какое милое приветствие, — шепнул он.
Они сидели, прижавшись друг к другу, и не обращали никакого внимания на любопытные взгляды пассажиров, разглядывавших эту странную парочку.
— Это благодарность за то, что ты разыскал меня. Я это очень ценю. Не говоря уже о том, что мне сейчас как никогда нужна твоя ласка.
— Я запомню, что должен чаще удивлять тебя. Правда, это довольно трудно, в последние дни я часто даже не знаю, где ты бываешь. Сегодня Кэрол подсказала мне, где тебя найти. Я рад, что рейс отложили, иначе я бы не застал тебя, — сказал Флетчер и нежно поцеловал Чар в щеку. — Ты разрешишь мне посмотреть?
Чар не успела ответить, а листок уже оказался в руках у Флетчера. На мгновение улыбка исчезла с его лица, и, хотя он быстро исправил свою оплошность, Чар увидела, что он разочарован. Он пытался это скрыть, но она видела складки разочарования в уголках его губ, удивленный взгляд, красноречиво свидетельствовавший о том, что он хотел увидеть что-то совсем иное. Чар забрала свой листок и быстро спрятала его в сумку. Удивительно, но она чувствовала себя так, словно ей вынесли обвинительный приговор.
— Я думал, ты делаешь наброски. Я давно не видел, как ты рисуешь, — грустно сказал Флетчер, но Чар это рассердило. В конце концов у нее не десять рук. Чего же он ожидал?
— Нет, мне нужно кое-что посчитать. Решить вопрос с ассигнованиями по этим трем позициям, иначе мы не сможем выпустить на рынок модели нового силуэта.
— И что, это большое несчастье? — спросил Флетчер.
— Я слышу в твоем тоне сарказм, — насторожилась Чар.
— Нет, что ты, дорогая. Мне очень жаль, если мои слова прозвучали обидно.
Откинувшись на спинку кресла, Флетчер прикрыл глаза. Он вовсе не собирался насмехаться над Чар. Зачем делать ей больно, ведь иронией и сарказмом отношений не улучшишь. Он понимал, что дело скорее не в Чар, а в нем самом, и во всем винил себя. Флетчер не был уверен, что Чар осознает возникшие в их отношениях сложности.
— Я подумал только, что тебе ни к чему заниматься подобными делами. Ты должна рисовать, создавать модели. Лучше делай то, что любишь.
— А почему ты думаешь, что я не люблю эту работу? — спросила Чар, недоумевая, почему Флетчер считает, что ей не по душе проблемы управления компанией. — Ты, я думаю, еще не забыл, как восхитительно наблюдать, когда твое дело бурно развивается и растет. Мне необходимо это видеть, Флетчер. Я не бросила моделирование, ты же знаешь. Я — дизайнер. Просто сейчас совсем нет времени. Раньше я иногда неделями ни о чем больше и думать не могла, только о том, как бы сделать, чтобы черная шерсть хорошо смотрелась на любой фигуре. А сейчас я слежу за работой своей компании. Никто другой не сможет этого сделать. Когда все наладится, можно будет ослабить контроль, все будет работать по инерции. Но сейчас никто не может решить, что лучше для «Броуди Дизайн», кроме самой Броуди. Флетчер, меня удивляет, что ты этого не понимаешь.
Флетчер улыбнулся, но в его улыбке не было обычного тепла.
— Ты права. Конечно, ты права. Я уже многое забыл. Прости.
Мимо них пробежал за своим мячиком малыш, и Флетчер наблюдал за ним с таким вниманием, будто в жизни не видел ничего более интересного. Чар мельком взглянула на ребенка и, скрестив на груди руки, опустила глаза и принялась пристально рассматривать носки своих туфель.
— Это мало похоже на извинения, — обиделась Чар. — Я думала, ты лучше, чем кто-нибудь другой, мог бы понять, как много сил и времени отнимает такое большое предприятие, как моя компания.
