молча ели их. Мы сидели в тишине, и нам было комфортно. Или мы подолгу задерживались в магазине, разбирали трофеи после генеральной уборки какого-нибудь дома, ели сомнительного вида пироги. Теперь мы больше никогда этим не занимаемся. Как было бы хорошо сегодня, если бы вернулся тот Маркус из прошлого, хотя бы на некоторое время, вместо того чтобы иметь пакет Маркус-и-Серена.
Я говорю себе, что нужно прекратить быть такой узколобой, и пытаюсь расслабиться, наслаждаться вечером и забыть про бабушку Пегги и Джозефа, не думать о том, что мне следует с ним делать, и о том, убил он или не убил мою семью. Серена старается быть со мной любезной, и мне приходит в голову, что она, возможно, не хочет, чтобы я тут у них болталась. Но она очень мила, и мне следует прилагать побольше усилий. После нескольких бокалов вина и первоклассных снеков из «Вейтроуза»[23], я начинаю смеяться над рассказами Маркуса про эксцентричного дядьку, к которому он ездил в пятницу. Тот дядька хотел продать большую коллекцию книг с эротическими картинками, но не мог позволить Маркусу на них посмотреть. Но создается впечатление, что, даже когда Маркус все это рассказывает, веселье у него напускное.
Мумин кладет голову мне на ступни, и мне сразу же становится тепло на душе.
Потом мы едим какую-то выпечку с грибной пастой. Серена сама испекла эти пирожки, и почему-то меня это раздражает. Почувствовав запах, Мумин поднимает голову, но решает, что не стоит себя утруждать и шевелиться. После тех усилий, которые она предприняла на днях, она возвращается к своему обычному состоянию. На самом деле мне трудно представить ее бегущей за механическим кроликом по кинодрому[24].
– Я больше не могу сдерживаться! Я должна сообщить Еве нашу новость, – выдает Серена.
– Какую новость? – спрашиваю я. Она сейчас сообщит про помолвку, а мне придется притворяться, что я удивлена.
Маркус смотрит на Серену.
– Говори, – предлагает он.
Она радостно улыбается, буквально вся светится и объявляет:
– Мы собираемся пожениться!
– О, поздравляю!
Я пытаюсь изобразить на лице то выражение, которое люди используют в подобных ситуациях. Но разве помолвку на самом деле можно считать достижением? Она заслуживает поздравлений? По ощущениям, это скорее решение. Если они будут счастливы вместе двадцать лет спустя и их к этому времени не убьет никто из их детей, то тогда да, это будет достижение.
Если бы только я могла найти внутри себя хоть какую-то маленькую часть, которая бы за них радовалась. Но из-за их помолвки я чувствую себя только еще более одинокой. Я мысленно возвращаюсь в школьные годы, в период после того, как мы расстались с Коди. Почему-то это привело к тому, что и мои подруги от меня отреклись. Я в лесу, опускаюсь на влажную землю, прислоняюсь спиной к дереву, смотрю, как они уходят от меня, смеясь и шутя. В итоге я всегда теряю людей. Почему с Маркусом должно было случиться по-другому?
Серена начинает говорить про свадебные локации, даты и платья. Я заставляю себя улыбаться и говорю ей, как все это здорово. Над камином висит картина. На ней изображена пустыня. Я представляю себя в пустыне, пока Серена говорит, представляю, как иду по горячему песку, а в небе над головой кружат стервятники.
Маркус в разговоре не участвует.
– Я сварю кофе, – в конце концов говорит он и исчезает в кухне. Я опускаю руку, чтобы почесать уши Мумин.
Маркус возвращается с кофе, я беру одну чашку, но Маркус свой кофе не пьет и продолжает пить вино.
– Мне так жаль, что ты потеряла бабушку, – говорит Серена.
– Спасибо. Это была не лучшая в моей жизни неделя.
Внезапно мне хочется рассказать Маркусу про то, что со мной сделал Нейт Армитедж, про то, как он запер меня со змеями, словно, если я поделюсь с ним таким травматическим событием, мне удастся притянуть его к себе, он станет мне ближе и я больше не буду чувствовать себя покинутой. Мне не хочется рассказывать Серене об этом, но я не могу придумать, как от нее отделаться.
Очевидно, что я не могу рассказать им, кто такой Нейт, но говорю, что один мой странный приятель запер меня со змеями, решив, что это забавно, но он не знал, что у меня герпетофобия. Я боюсь змей.
– Это ужасно, – говорит Серена.
Слышится треск, причем такой громкий, что я чуть не подпрыгиваю вверх с дивана. Я понимаю, что это треснул бокал, который держал в руке Маркус, и теперь на ковер капает кровь.
– Какого черта? – кричит Серена, тянется к Маркусу и берет у него из руки острые осколки. Он выглядит ошарашенным.
– Прости, – говорит Маркус. – Он просто треснул у меня в руке.
Мы убираем осколки, вытираем разлившееся вино, обрабатываем руку Маркусу, и я наливаю ему еще вина.
– Дешевые бокалы, – вроде как извиняется он. – Простите.
Я думала, что, возможно, мы таким образом свернем все разговоры, но тут Серена спрашивает:
– А какие у него змеи?
– Страшные, – отвечаю я. – Я не рассматривала их особенности.
– Прости, – извиняется теперь Серена. – Это было бестактно.
– С вашей рукой все в порядке? – спрашиваю я у Маркуса.
– Дай-ка я еще разок на нее посмотрю, – говорит Серена, потом поворачивается ко мне. – У него не лучшая неделя. Может, ты мне объяснишь, как у него на шее появилась эта странная царапина.
В первое мгновение я в замешательстве, потом вспоминаю того типа в книжном магазине, который интересовался «Красным домом». Он схватил Маркуса за горло как раз перед тем, как вмешались мы с Мумин. Но последнее, о чем я хочу говорить, – это игра «Красный дом».
– На него набросился один псих. Ему требовалась компьютерная игра, которой у нас нет, – поясняю я.
– Вау, что-то он больно бурно отреагировал.
– К нам иногда заходят настоящие психи. – Мне хочется закончить этот разговор.
– А что за игра ему требовалась? – интересуется Серена.
Я откашливаюсь. Пытаюсь вести себя как ни в чем не бывало.
– «Красный дом».
– Со скрытым уровнем?
Я смотрю на Маркуса, но он рассматривает порез на руке.
– Да, – киваю я. – Некоторые люди говорят, что там есть скрытый уровень. Ты знаешь про эту игру?
Серена бросает быстрый взгляд на Маркуса.
– Я интересуюсь играми того периода. Именно так мы с Маркусом и познакомились, потому что вы их продаете в своем магазине. Так что да, я немного играла в нее в прошлом. В последнее время уже нет.
Это меня удивляет. Серена совсем не похожа на геймера. Я знаю,
