И был он какой-то весь синий и дёрганный, как зомби…
- Здравствуй, Саша, - удивлённо поздоровалась с ним учительница, а он только промычал что-то в ответ.
Она, видя его не совсем адекватное состояние, быстро исчезла в подъездной темноте, а Санёк двинулся к нам с Галей.
- Я ж тебе сколько раз говорил, чтоб ты сюда больше не приезжал? – с такой агрессией начал он разговор.
- А я вовсе и не к тебе, - ответил я, отодвигая Галю за свою спину, на всякий случай. – Я вон Тамару Ильиничну подвёз просто. Кто ж знал, что она с тобой рядом живёт.
Саня смешался, но не более, чем на секунду, а затем сунул руку под мышку и вытащил оттуда пистолет… не Макарова, этот я как облупленный знаю, а с более длинным дулом… Токарев наверно, пронеслось у меня в голове, а следом вывалилась и ещё такая подробность - пробивает броники первого класса защиты.
- Мы уходим, Санёк, ты чего! – повысил голос я, одновременно пихая Галю в сторону нашей машины. – Не делай глупостей!
- Из-за тебя, паскуда, - продолжил он свои обвинения, - у меня вся жизнь наперекосяк пошла, - и ещё он добавил в конце междометие «уууууу».
- Да что наперекосяк-то пошло? – сделал я слабую попытку выехать на базаре, - ты живой-здоровый, бизнес свой имеешь. Который, кстати, я помог тебе раскрутить…
- А потом влез со своими лотереями и всё испортил! – продолжил на повышенных тонах Саня, - короче, получай по заслугам, Лётчик.
И он передёрнул затвор своего ТТшника, загоняя пулю в ствол – грамотный, сука, умеет ведь обращаться. Я тем временем затолкал Галю за большую кряжистую берёзу и шепнул ей, чтоб не дёргалась, а сам попробовал применить старую-престарую хитрость.
- Смотри, кто идёт! – громко сказал я, подняв руку чуть в сторону от Сани, медленно, причём подняв, без резких движений.
Саня среагировал, как и положено большинству в таких ситуациях, повернул голову направо и назад, чуть опустив ствол. А я быстренько вытащил из кармана свой ПМ (это и в самом деле был учебный экземпляр с просверленным дулом, я его так и забыл в кармане со вчерашнего дня) и кинул его в голову Сане. Как ни странно, попал в переносицу и в левый глаз. И тут же кинулся к нему, выбил ТТшник носком ботинка, очень удачно.
Саня некоторое время постоял, зажимая место, куда прилетел мой пистолет, а я взял его руку на излом, тоже на всякий случай.
- Галя, - крикнул я подруге, - подбери оба пистолета, пожалуйста.
Она послушно вылезла из-за берёзы и подняла сначала мой ПМ, потом его ТТ.
- И отойди к машине, а я разберусь с товарищем.
В квартиру я довольно быстро затолкал парня, кинул его на продавленный диван и хотел было уходить, но решил всё же выяснить кое-какие детали.
- Ты чего так сорвался-то? – спросил у Сани, уже не синего, а достаточно багрового.
- Проблемы у меня, - мрачно ответил он.
- Проблемы у тебя, а получил бы за это я – нелогично. Ладно… в ментовку я тебя сдавать не буду, себе дороже, расходимся краями. Лотерейную машину-то у тебя забрали?
- Вчера приехали и увезли, - подтвердил он.
- Вот и славно, нас больше ничего не связывает… пистолет я у тебя заберу – где хоть взял-то такой красивый?
-Места знаю, - буркнул он, и на этом мы разошлись, как корабли в море.
- Все хорошо? – с тревогой спросила у меня Галя.
- Относительно, - ответил я, - давай сюда пистолеты, я их спрячу где-нибудь. Сюда больше ни ногой.
- Мой же дом с бабушкой недалеко отсюда, - жалобно сказала она.
- Вот и делай крюк, чтобы сюда не приближаться. А то мало ли что…
Клад в стене
А завтра у нас настала суббота, работы никакой не предвиделось, ни на стройке, ни в банке – поэтому мы с раннего утреца собрались и выехали малым ходом на Пензенское шоссе. Погода стояла замечательная, ещё не бабья осень, а просто продолжение лета.
- Там подъезд-то к этой деревне какой? – пытал я по дороге Галю. – Асфальт или грунтовка?
- Нет там никакого подъезда, - отвечала она, - так что машину придётся оставить в Пехтеляе у бабы Фени, а дальше пешком.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- А как же туда хлеб, например, завозят? – продолжил свои вопросы я.
- А никак – там никто не живёт последние годы, так что некому хлеб завозить.
- И сколько домов в этой деревне?
- Я не считала, но штук двадцать точно есть. Все заколочены крест-накрест.
- Мда… - подумал вслух я, - отличное наследство нам Вера Ивановна оставила. Этот дом не продашь, даже если сильно захочешь, а жить там трудновато будет.
- Будем надеяться, что с кладом она нас не обманула, - сказала Галя, а мы тем временем уже оказались на околице Пехтеляя.
- Как хоть переводится на русский язык этот твой Пехтеляй? – зачем спросил я, когда мы уже вылезли из машины.
- Я точно не знаю, но очень похоже на «дом у воды».
- И где ты здесь воду видишь?
- Да вон же, - и она показала в сторону леска, - там ручеёк течёт, оттуда все жители воду домой носят.
Глава 27
Я посмотрел направо – и точно, была там ложбинка, заросшая кустарником, и из неё даже некое бульканье раздавалось.
- Убедила, - сказал я, - но давай уже дело делать.
- Надо поздороваться с бабой Феней, - озабоченно ответила Галя, - и сказать, что мы пошли в соседнюю деревню, в Сарлей. Про клад ты уж помолчи, а то мало ли что…
- Не учи учёного, - буркнул я, - я кроме «доброе утро» вообще ничего не скажу.
Баба Феня уже давно была на ногах, в деревнях же рано встают, скотина ждать не будет. Она хмуро посмотрела на нас обоих, но когда я вручил ей бутылку Пшеничной (осталась у нас по итогам недавнего пробега по магазинам), сразу подобрела и пригласила позавтракать, чем бог послал. Галя отказалась за нас обоих, мол только что ели.
- Ну мы пошли в Сарлей, - сказала она вслед за этим.
- Это зачем ещё? – подозрительно прищурилась старушка.
- Так баба Вера же попросила, - нашлась Галя, - там у неё в одном месте ценная икона спрятана, вот она и хочет помолиться на неё перед смертью.
- Так она, чего – помирает, Вера-то ваша?
- Нет, - поправилась Галя, - это я неудачно выразилась, всё хорошо у неё… ну для её возраста, конечно, хорошо. Но икона ей очень нужна.
- Так может мою какую возьмёшь, - предложила Феня, - у меня их три штуки в горнице висит и еще три в сарае.
Галя хотела было отказаться, но тут я нарушил своё обещание молчать и вылез с вопросом:
- А можно на них посмотреть? – спросил я с невинным выражением лица, - особенно на те, что в сарае.
- Смотрите, мне не жалко, - ответила Феня и растворила дверь, ведущую из сеней на другую сторону дома.
Там обнаружился куриный выводок в десяток единиц, а в углу ещё имела место дверь на висячем замке. Старушка повозилась и открыла замок.
- Где-то тут лампочка висела, - пробормотала она, потом нашла выключатель и включила свет.
Ничего особенно интересного я там не увидел – завалы сломанных орудий крестьянского производства, да горка химудобрений в углу. Но справа от входа были сколочены полки, и на одной из них лежало что-то, завёрнутое в мешковину.
- Вот они, - ткнула Феня в свёрток, - от прадеда осталось, он у нас из старообрядцев был.
- Ну-ка, ну-ка, - сказал я, доставая мешок, - а можно на улице посмотреть, а то тут темновато?
Она разрешила и мы все вместе вышли на свет божий. Я нашёл место, относительно свободное от куриного помёта, и развернул мешковину… специалист по иконам я конечно тот ещё, но даже моих скромных познаний в этом предмете хватило, чтобы сразу отбраковать две штуки из трёх. Явно двадцатый век, слепленный на коленке и стоящий три копейки в базарный день. А вот третья была более интересной…
- Это кажется Спас нерукотворный? – спросил я у Фени, а она с удивлением подтвердила:
- Самый он.
- Можно мы вот её возьмём? А взамен вам в следующий раз привезём швейную машинку например…
