— Да нет, я даже рада, что с нами будет обедать Джек Бишем, — искренне сказала Оливия. — Я что-то слышала о нем прежде.
— Вы всегда готовы пойти навстречу, — с симпатией заметила Сьюзан, — но, думаю, вам с Гилбертом приходится ставить интересы компании выше собственных желаний…
Ровно в час Гил зашел в ее кабинет.
— Ты готова?
Оливия кивнула, впрочем, не чувствуя уверенности, что сможет вообще хоть что-нибудь проглотить за обедом.
— Я заказал такси. В машине я расскажу тебе о Джеке Бишеме подробнее.
Оливия сдвинула брови.
— Уверена, что слышала это имя раньше.
— Ты должна была его слышать. Он — владелец одной из крупнейших в Америке фирм по сбыту замороженной готовой пищи. Он сотрудничал с «Россаро Эдвертайзинг» в течение нескольких лет, и теперь его компания осваивает английский рынок. Он предлагает именно «Бофору» возглавить наступление на Великобританию.
Оливия понимала, что заполучить такой контракт очень важно как с точки зрения прибыли, так и престижа. Но почему американец хотел встретиться и с ней? Пригласив ее на обед, он лишь отдал дань этикету или тут кроются иные причины?
— Джек Бишем — весьма почтенный бизнесмен, — быстрыми мазками Гил нарисовал его портрет. — К тому же он прекрасный семьянин. Жуткий моралист!
— Что ты этим хочешь сказать?
— Лишь то, что он надеется увидеть пару обожающих друг друга голубков, — сухо ответил Гил.
— Уж не намекаешь ли ты на то, что наши с тобой взаимоотношения могут как-то повлиять на решение Бишема? — ядовито спросила Оливия.
Гил пожал плечами.
— Нет, он выберет партнера по чисто деловым соображениям. Остановится на более приемлемом для него. Хотя если придется бросать жребий — мы или кто-то еще, — наш статус «счастливых супругов» может помочь нам добиться контракта.
Гил говорил с мрачным сарказмом, подчеркивая, что статус счастливых супругов в приложении к ним — чистый блеф.
— Мне отвратителен этот обман, — заявила она, не сдержавшись.
— Да ну? — Гил окинул ее скептическим взглядом. — Я было решил, что ты уже вошла в роль. У тебя, по-видимому, богатая практика…
Оливия подавила в себе рвавшееся наружу желание дать Гилу отпор. Ее приводило в бешенство желание Гила выставить ее виновной: как будто она первая заварила эту жуткую кашу. Но обмен оскорблениями ни к чему хорошему не приведет.
Шофер остановил машину возле небольшого итальянского ресторана. Пока Гил расплачивался, Оливия вошла в фойе. Она огляделась, обратив внимание на изысканную отделку помещения. Когда Гил обнял ее за талию, она невольно вздрогнула.
— Успокойся, дорогая. Это я, твой любимый муж, не забывай этого, — засмеялся Гил.
Оливия взглянула на него с неприязнью.
— Милая, держись естественнее. Тебе не идут такие гримасы.
Продолжая обнимать ее за талию, он повел ее в зал, где навстречу им уже поднимался из-за стола высокий, почтенного вида человек.
— Джек, позвольте представить вам мою жену Оливию. Оливия, — это мистер Бишем.
— Бесконечно рад с вами познакомиться, миссис Россаро. — Бишем тепло пожал руку Оливии.
— Спасибо, — церемонно улыбнулась она.
— Как я понимаю, вас можно поздравить с законным браком.
Оливии стало душно, но она взяла себя в руки.
— Да, благодарю вас, мистер Бишем.
— Вы и Гилберт должны были бы отправиться в свадебное путешествие, а не заниматься деловыми переговорами, как мне кажется.
— Мы поедем позже, когда будет поменьше дел, — сразу нашелся Гил.
— Смотрите, не забудьте, — наставлял их по-отечески Джек. — Более того, последуйте моему совету — устраивайте свадебное путешествие каждый год. Моя Дороти и я уже отметили серебряный юбилей нашей свадьбы. Так что моя рекомендация чего-нибудь стоит.
Двадцать пять лет! Что бы сказал Джек, узнай он, что Гил и она не продержались вместе и суток, безрадостно подумала Оливия.
Она дипломатично высидела за столом почти час и вела себя по отношению к Гилу как и подобает любящей жене. Но каждая новая минута беседы превращалась для нее в пытку, и она с трудом дождалась конца обеда, чтобы стереть с лица притворную улыбку.
Джек Бишем оказался приятным собеседником, и Оливии было крайне неприятно так подло его обманывать. Да и стоила ли игра свеч? Даже если это в интересах «Бофора». Когда-то Оливия была готова на любые жертвы во имя интересов фирмы, но теперь засомневалась: не слишком ли высокая цена?
8
Следующие две недели были, наверное, самыми тяжелыми в жизни Оливии. Раньше, несмотря на порой запутанные личные проблемы, она всегда могла уйти с головой в дела и забыть о неприятностях. Но теперь даже этот, запасной путь оказался закрытым перед ней. Работа уже не служила более надежным убежищем. А дом? Это — просто злая шутка. Как можно назвать домом квартиру, в которой она проживала совместно с Гилом? Настоящий дом — это место, где ты можешь отдохнуть, где тебе удобно и спокойно, но Оливия ни на минуту не могла избавиться от беспокойства и напряжения, находясь в этих стенах.
Нежелание возвращаться в их «семейное гнездышко» приводило к тому, что Оливия просиживала больше времени за рабочим столом, чем когда-либо прежде. Но даже работа не позволяла избавиться от тягостных мыслей.
Никто из сотрудников фирмы не подозревал о ее состоянии, хотя Оливии все труднее удавалось разыгрывать из себя счастливую жену так, чтобы это выглядело хоть сколько-нибудь убедительно.
Она выполняла все задания, которыми нагружал ее Гил, с завидной деловитостью, но не получала от этого никакого удовольствия. Через ее руки проходил теперь весь поток служебной переписки между «Бофором» и «Россаро Эдвертайзинг». Оливия внимательно изучала все письма, приходящие в адрес агентства, подозревая, что найдет свидетельства связи Гила с Сусанной Уитлоу.
Это имя вызывало у Оливии холодную злобную дрожь всякий раз, когда она вскрывала письма из Нью-Йорка. Переписывалась ли Сусанна с Гилом? Или они предпочитали шептаться по телефону?
Как-то на работе выпал особо трудный день. Оливии хотелось лишь одного — добраться до квартиры и побыстрее залезть в горячую ванну. Тем более ей было известно, что Гила там не будет. Он полетел в Париж на деловую встречу и должен был возвратиться не раньше полуночи.
Сьюзан и секретарь Гила Ванесса уже ушли домой. Оливия собиралась последовать их примеру. Вдруг дверь ее кабинета распахнулась, и вошел Гил. Оливия, застигнутая врасплох, смотрела на него в испуге.
— Я думала, ты в Париже. — Ее вопрос прозвучал скорее как упрек, чем как приветствие.
