Мы в ужасе вздрогнули, а Ададжи продолжал:
– Хуже всего, что она в доказательство своей любви уже беременна, а это значит, у вас не годы, на то чтобы её узнать и покорить, а недели. Кому-то из вас я могу помочь уже сейчас: в бреду Юля шептала: «Такие разные и такие единые», а значит вы – наги – кружите вокруг неё дружной стайкой цветных змеек и искренне, я ещё раз повторяю, искренне её радуете своей любовью. Ещё она произнесла: «Мой ласковый и нежный мальчик». Я надеюсь, ты всё понял, Рей? С вами всё хуже. Кто хотел травить детей? – помолчав, спросил крылатый.
Ворс молча вышел вперед и опустил глаза.
– Я так понимаю, Ворс? Я не знаю, за что она тебя полюбила, но в твоих глазах я вижу ум и спесь. Твое самолюбие привело к тому, что происходит сейчас, поэтому ты своим умом думаешь, а когда захочешь взбрыкнуть, думаешь дважды. Мать сказала, Юля сильная видящая. Любая фальшь станет вашим приговором.
– А ты? – ирлинг посмотрел своими льдистыми глазами на меня. – Ты, я так полагаю, тот идиот, что поверил эльфийке. Я не верю, что ты мог её убить, и только поэтому ты ещё жив. Юлю возбуждает игра в повиновение, предложи ей стать рабом – только так со временем станешь мужем, в любом другом случае боги тебе в помощь.
С этими словами Ададжи встал и с женой в руках пошёл в кибитку. На пороге он обернулся и сказал:
– Спать будем вместе. Послала же Пресветлая родственничков.
Он ушёл, а в моей душе зародилась надежда.
Юлия Морозова
И снова я проснулась оплетённая телами, но сейчас, защищая от всех невзгод, обнимал Ададжи. Меня снова захлестнула нежность к этому мужчине: боги знают, сколько он не спал, летел со мной на руках, потом готовил, а сейчас пошёл ради меня спать в кибитку, полную чужих для него мужиков. Я не видела, спали ли остальные мужья, но это было и неважно. Поднялась повыше и нежно поцеловала ирлинга. Он открыл глаза и улыбнулся. Эта улыбка мягкой ладошкой гладила меня по сердцу. Ададжи снял с меня высоко задравшееся платье и принялся откровенно ласкать. Что он делает? Мысли начали путаться.
– Что ты делаешь? Давай уединимся, – простонала я, теряя остатки стеснительности. Почему-то мысль, что все они будут смотреть, начала заводить.
– Тебе это нужно, – с мягкой улыбкой сказал ирлинг, а сам умелыми руками продолжал сводить с ума. – Ты обещала меня связать и оседлать, помнишь? – промурлыкал любимый, прибегая к запретному приёму, при этом покусывал меня за ушком.
А у меня снесло крышу, иначе как это назвать? Мысль о том, как связанный Ададжи выгибается от моих ласк, а вокруг смотрят и не смеют коснуться они, лишала меня остатков здравого смысла. Наверное, я извращенка, но устоять перед таким соблазном не смогла. Я выплела из волос любимого длинную ленту и опутала его запястья, привязав за головой. На остальных я специально не смотрела: во-первых, чтобы не портить себе настрой, во-вторых, их незримое присутствие делало мою игру острее.
Я сходила с ума над Ададжи, ласкала его то резко и грубо, то касаясь на грани чувствительности, а он стонал и извивался. Мне захотелось сделать что-то только для него. Я раздвинула его длинные сильные ноги и начала легонько касаться языком головки возбуждённого члена. Потом крепко обхватила ствол рукой и начала посасывать сначала головку, не забывая гладить языком впадинку и уздечку, заглатывая член так глубоко, как могла. Ададжи стонал, вскрикивал рычал, а я рукой слегка сдавила мошонку, аккуратно просунула пальчик между яичек и начала поглаживать очень чувствительное местечко.
– Я… не… выдержу… – стонал ирлинг.
– И не нужно, – сказала я и подло сильно сдавила головку губами, отсрочивая его разрядку.
– Пусть… Рей… тебя ласкает… хочу… ты со мной…
Рей несмело коснулся губами моей спины и очень нежно провел по ноге от щиколотки вверх. Я отвлеклась от Ададжи и посмотрела на парня. Он был сильно возбуждён, а в больших бирюзовых глазах стояли слёзы. Я дура, но не смогла оттолкнуть: это было бы как щенка ударить. К тому же мое возбуждение давно уже лишило меня возможности здраво мыслить, поэтому, я зарывшись в золотые кудряшки Рея, резко притянула и поцеловала парня без всякой нежности, а потом вернулась к издевательствам над Ададжи.
Получив моё молчаливое согласие, Рей осторожно гладил меня и осыпал поцелуями ноги, поднимаясь к средоточию женственности.
Ададжи был близок к разрядке, да и мне уже хотелось действий, а не ласк, поэтому я повернулась, подняла голову Рею и, глядя в глаза, сказала:
– Возьми меня.
Рей осторожно вошёл в меня и двигался мягко и нежно, а мне сносило крышу от всего происходящего, я стала резко подмахивать, показывая, чего хочу. Рей понял и стал врываться в меня, при этом сам громко стонал. Я не выдержала первой. Огромной силы оргазм вызвал сильные спазмы удовольствия, и я прокричала в член Ададжи. Он с громким криком последовал за мной, сразу же кончил Рей. Со всех сторон я слышала сдавленные стоны и вскрики. Что, и они тоже?
