— И долго мне тут сидеть? — тут я сообразил, что сидеть-то как раз и не на чем. Вернее, мне — есть на чем, от природы есть. Но что подставить снизу?
— Я на три дня договорился, — сказал Васька. — Ребята все равно еще только переселяются. Ну, на четыре. А потом поставят сюда нормальную мебель — и придется тебе выметаться.
— Ковер будет?
— Зачем тебе ковер?
— Сидеть по-турецки!
Васька задумался. Какие-то его приятели временно пустили нас в свой новый офис, только что после ремонта, на двенадцатом этаже, даже позволили перетащить в эту комнату телефон. Предыдущие владельцы оставили какую-то рухлядь — но она была безжалостно выброшена. А вести прием там, где не на что посадить клиента, да еще держать при этом в руках кармоочиститель весом в пять кило, — извините, как-то оно не того...
— Бомбоубежище! — сообразил Васька. — Сейчас позвоним завхозу, и нам доставят оттуда какой-нибудь старый стол. С двумя стульями. Больше тебе на надо. Скажешь, что заказана мебель во Франции, вот-вот приедет.
Впечатление завхоз Алексей Степанович Петраков произвел блистательное — монументальный дедушка в безупречно отутюженном костюме. Я сразу представил себе свою бабушку — с каким бы наслаждением она наглаживала брюки солидному дедушке! При виде моих джинсов она бормотала и чуть ли не отплевывалась. Особенно — лиловых... Должно быть, Петраков имел хозяюшку Петракову, которая по меньшей мере сорок лет его обихаживала. Честное слово, было что-то трогательное в такой аккуратности!
Мы попытались увязаться за ним в подвал, чтобы самостоятельно притащить мебель, но завхоз был категорически против.
— Это же бомбоубежище! — воскликнул он, воздев указательный перст.
Мы переглянулись — ну, классический забытый часовой! И доверили ему выбор канцелярского стола с прочими компонентами.
Через два часа у меня имелось все необходимое. Завхоз взял двух грузчиков из местной столовки и оборудовал “Инферналь” в жутковатом стиле пятидесятых годов.
Реклама в “Асмодее” выходила только на следующее утро.
Примерно к обеду я, побегав по заданиям и сдав кое-какие снимки, связался с Васей. Пришлось бежать к нему за списком посетителей, которых с утра позвонило и записалось на прием аж семь человек. Но среди них не было тех, кого мы ждали.
Я умаялся заполнять заявки на кармоочиститель. Кроме того, я на свой страх и риск вписывал пожелания клиентов. Они касались размеров “Шамбалы-Плюс”, а одна тетка спросила, нет ли наручного варианта. Я пообещал. Другая поклялась, что муж ей смастачит то же самое — а от нас ей требуются только корригирующие янтры, причем бесплатно. Чтобы поскорее от нее избавиться, я спросил ее знак зодиака, взял бумажку и принялся писать.
Обычно я легко вспоминаю всякую латинщину, но в тот единственный раз, когда она действительно потребовалась, память забастовала.
— Haurit aquam cribro, qui discere vult sine libro, — с грехом пополам вспомнил я. Фраза была хорошая, даже с рифмой. Я посмотрел на замершую в ожидании тетку и вдруг понял, чем ее еще нужно осчастливить.
Следующая янтра была такая: salus patriae suprema lex est.
— Повторять по десять раз утром перед завтраком и вечером после ужина, — велел я.
— В полнолуние тоже?
— В полнолуние — по восемь раз.
На том и расстались.
Далее по списку за номером шестым шло некое существо, чью фамилию я даже не пытался выговорить. Очевидно, Вася записал ее в четыре приема. А на бумаге это выглядело так: Жилиналинаунаускайте.
— Входите! — окончательно вжившись в образ корректора кармы, крикнул я.
И вошла женщина, чье уникальное безобразие я уже однажды отметил.
Это была Леонтина, переводчица с языка “Т-т-т!” Поскольку я сидел в белом халате и шапочке (не хуже, чем тот жизнерадостный болван в Древнерусской школе ведической реабилитации), то Леонтина не сразу узнала меня. Естественно, она пришла не покупать “Шамбалу-Плюс”, а в поисках безопасности.
— Я подумала — если “Инферналь” снимает помещения в Доме колхозника, то тут у него надежная крыша, — после некоторых реверансов призналась она. — Мы бы могли работать в вашем помещении хоть рано утром, хоть поздно вечером, и платить вам разумный процент. Мы уже раскручены, — и она полезла в сумку.
Я думал — за деньгами, но она достала папку с газетными публикациями. Оказалось, глухонемой Имант в нашем городе — личность известная. И люди к нему ломятся. Тут возразить было трудно — я сам это видел.
Очень не хотелось признаваться Леонтине, что “Инферналь” родился на свет вчера и обречен скончаться в идеальном случае сегодня вечером, ну а если не повезет — денька через два. И вдруг меня осенило!
— Я бы хотел проверить, как работает ваш ясновидящий, — деловито сказал я. ~ Мы наше дело только начинаем, и не хотелось бы с первых шагов позориться.
— Разумеется! — воскликнула она. — Мы сейчас же придем!
Стоило ей закрыть дверь, как я набрал номер Бояринова.
Бабушка его хорошо вразумила — он действительно понял, что мы с Маргаритой в последние месяца четыре даже издали друг друга не видели.
— Синицын, — представился я, — Ну, как?
— Никак.
— Я узнавал по своим каналам, — произнеся эти важные слова, я даже развалился на канцелярском стуле, опершись лопатками о спинку. — Я же вам говорил, что у меня друг работает в городском управлении милиции. Ни в городе, ни в области не было такого несчастного случая, чтобы пострадала девушка шестнадцати лет, с длинными темными волосами. Венерический диспансер тоже вне подозрений. А в инспекции по делам несовершеннолетних сказали, что она, видимо, связалась с кем-то из крутых, ну, подружились, ну...
Инспекторша, которая объясняла Ваське ситуацию, выразилась простенько, но по существу:
— Нашелся крепкий парень при деньгах, как следует уложил ее в койку, и ей это дело понравилось. Сколько пропадает, неделю? Ну, еще денька через три опомнится, посмотрит на календарь и соблаговолит позвонить домой. С одной стороны, меня это успокоило, но с другой... Маргарита, нежная девочка, которой я читал стихи (и она ведь мне стихи читала!), такая трогательная в своей короткой юбочке, с такими распахнутыми глазищами — и в чьей-то постели? Margaritas ante porcos...
Конечно же, я хотел, чтобы однажды она оказалась именно в моей постели. Но года через два... женой...
Ох!..
— Жена отпросилась на работе и ходит по городу, как сумасшедшая, — сказал Бояринов. — Ей кажется, что так она ищет дочку. Что делать — не представляю.
— Я представляю. В городе есть один ясновидящий. У него действительно способности. Я покажу ему фото
Маргариты.
Я помолчал — пусть спросит, откуда у меня это фото.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
