– Да не положено, – упрямился прораб.
– Ну, хочешь, я тебе заплачу.
– Да не надо мне!
– Знаешь, я тебе горного меда привезу. У меня у деда такой мед! Лечебный. Иммунитет повышает, и это еще… – молодой подмигнул, – для мужчин очень он хорош. Моему деду почти сто лет, а он молодец из молодцов.
– Мед, говоришь, – почесал затылок прораб.
– Три килограмма привезу.
– А пять привезешь?
– Пять, – задумался водитель. – Самому хотелось бы чуток оставить… Ну, ладно, пять привезу.
– Ну, если так, то оставляй, – наконец согласился прораб.
– Вот и лады, – молодой киргиз зацепил бетономешалку подъемником. Поднял ее аж на последний этаж.
Затем сам поднялся наверх, осмотрел, мол, нормально ли она стоит, хорошо укреплена.
Только после этого спустился вниз.
– Порядок, – сказал он прорабу. – Слышь, а где здесь у вас гальюн?
– Что?
– Туалет.
– Пройди вдоль забора, увидишь.
Водитель быстрым шагом пошел куда указывал прораб. По дороге он отметил, что хоть строится фешенебельное здание, а вот забор – худоват. По крайней мере, один лаз он в нем заприметил.
Водитель вскоре вернулся, забрался в «КамАЗ», стоящий с голым шасси, и вырулил со стройки.
28
В горах стремительно холодало. Чем ниже садилось солнце, тем морознее становился воздух. Евгения Анатольевна озябла, да и мужчинам было не жарко: Батяня делал разминку и заставлял приседать майора Воскобойникова. Поэтому костер пришлось не гасить, а наоборот, разжечь поярче. Дрова носил, ломал и подбрасывал в огонь Жанболот и, надо сказать, делал это с удовольствием, чтобы угодить своему самому близкому другу – Евгении Анатольевне.
– Хороший костер, – проворчал Батяня. – А вечером огонь будет издалека виден.
Пришлось выкопать в земле углубление и опустить в него кострище, кроме того, обложить мхом. Но отсветы языков пламени к вечеру все отчетливее и отчетливее становились видны на стволах деревьев.
– Ты давай-ка, Васильич, надевай мою куртку, бери автомат и в караул. Поброди по периметру и к дороге подойди. Наблюдай, слушай. Всякое может быть. Я тебя потом подменю. За нашим автопоездом не только орлы могли наблюдать, но и чабаны с гор.
– Есть, товарищ командир, – ответил не то серьезно, не то в шутку Дмитрий Васильевич. И отдал честь.
– Да ладно уж, – похлопал его по плечу Батяня.
Он видел, что «пришедший в себя» майор очень переживает за свое поведение.
– Не дрейфь, все с тобой понятно. В нос гадость капнули, мозги набекрень.
– Это еще особистам доказать надо.
– Я буду свидетелем, еще Виталий. Да и твоя жена. Она все слышала. Химики возьмут на анализ эту жидкость, все прояснится. Вон посмотри на бандюка, какой шелковый. Любо-дорого посмотреть.
Майор Воскобойников поднял воротник, помахал рукой жене и удалился в гущу леса.
Батяня подошел к костру, присел на ствол дерева, вытянул ноги к костру.
– Теперь нам надо вплотную занятья этим, как его, Болотным Жаном.
– Жанболотом.
– Да. Все, что он знает, мы тоже должны знать.
– О тех террористах?
– Да.
– Эй, друг… Хватит уже дров, – сказала Евгения Анатольевна, – подойди сюда.
Жанболот бросил охапку сухого хвороста, подошел к огню.
– Отдохни. Посиди с нами. Погрейся, – добродушно промолвила Евгения Анатольевна.
– Спасибо.
– Скажи, мой дорогой друг, а кто этот Узтемир?
– Богатый человек. Много у него овец. Говорят, отар десять. Он «пастух».
– Чабан? – вмешался Батяня.
– Нет, на него много других чабанов работают. А он над ними «пастух».
– А как ты к нему попал? – задала вопрос Евгения Анатольевна.
– И я ему вначале овец пас, а потом он решил меня на другую работу перевести.
– На какую?
– Ну, жить в вагончиках, еду делать, огонь разводить. А еще начали они меня с собой в город брать.
– В город? – заинтересовался Батяня. – Кто?
– Ну те, кто в вагончиках тоже с ним живут.
– Твои приятели? – уточнила Евгения Анатольевна.
– Нет, теперь они мне не приятели. Они обманывали всех.
– Как они обманывали?
– Они меня взяли в город. Там положили в машину «Скорой помощи». А сами переоделись докторами. Мне Абуджафар говорит – лежи, не подымайся. Ты больной, а будешь дергаться, говорит, на самом деле больным сделаю. А я ж нечасто в городе бываю, хотелось мне посмотреть.
– И что ты видел? – спросил Батяня.
– Ну, вначале аэропорт.
– И что в аэропорте?
– Самолеты. Как они садятся, как взлетают… Где самая главная полоса.
– Главная полоса?
– Ну, это куда наш президент или чей-то президент прилетает.
– А вы встречали кого-то? – спросила Евгения Анатольевна.
– Нет, так смотрели.
– Ладно, а что еще видели в городе? – произнес Батяня.
– Дома большие. Они напротив самого американского посольства стоят.
– Так, поподробнее можешь? – насторожился майор Лавров.
– Это как поподробнее? – не понял Жанболот.
– Ну, какие эти дома?
– Одни длинные. Два такие стоят рядом. Другие высокие – как башни. А один недостроенный за лесопарком. Там еще кран такой здоровый, как жираф, только железный.
– Ясно. И для чего Абуджафар осматривал американское посольство?
– А потом он смотрел и на китайское. Хотя Бейшенбек сказал, что зря мы на него тогда смотрели.
– Почему?
– А надо только было смотреть на американское посольство.
– Для чего надо было только американское? – спросил Батяня.
– Встречать будем кого-то.
– Кого встречать?
– Людей из Америки.
– Дипломатов, что ли?
– Ну да, наверное, дипломатов.
– Вы будете встречать дипломатов из Америки? – пожала плечами Евгения Анатольевна.
– Каким образом? – очень заинтересованно спросил Батяня.
– Каким-каким… – Жанболот почесал затылок, – Бейшенбек сказал – салютом…
– Ну теперь все ясно! – воскликнул майор Лавров. – А когда этот салют состоится?
– Это мне уже Алтынбек сказал.
– Кто такой Алтынбек?
– Водитель Узтемира, – уточнила Евгения Анатольевна.
– И когда намечается салют?
– В пятницу…
– Это, значит, завтра.
– Значит, завтра.
– Во сколько?
– Этого мне никто не успел сказать. Они уехали. А Узтемир улетел.
– На вертолете?
– Да… На маленьком вертолете. И вот что я думаю, этот салют будет ранним утром или поздним вечером, когда еще темно, – улыбнулся Жанболот. – Только где, я не знаю… Мы еще не выбрали… Может быть, в аэропорту.
И взгляд Жанболота куда-то уплыл… Молодой киргиз вспомнил, как в детстве издалека над городом следил за вспышками салюта, что озаряли вечернее небо над Бишкеком в честь Дня независимости Кыргызстана.
– Определенно этот препарат делает из людей идиотов, – буркнул Батяня. – Но всякое может быть.
– Что может быть? – спросила Евгения Анатольевна.
– А то. Что завтра ранним утром мне надо быть в Бишкеке.
Вдруг в лесу, ближе к дороге раздались выстрелы. Вначале майор Лавров подумал, что это треск сучьев. Но когда ударила очередь, сомнения все отпали…
– Что это? – встревожилась Евгения Анатольевна.
– Твой майор работает, – Батяня оторвал хвоинку от елки, откусил кусочек и сплюнул. – Сейчас узнаем…
29
Между складами, сложенными из отесанного камня, добытого из местных гор, в две шеренги стояло человек шестнадцать рабочих-хлопководов. Карманы их штанов и курток были вывернуты наизнанку. Вдоль шеренг прохаживался Коробанов и собирал зеленые бумажки – доллары. Хлопководы их сами отдавали. А как было иначе? Перед складами стояли с раскрытыми дверцами два черных джипа «Чероки», из которых торчали стволы автоматов Калашникова. А оружие хлопководов было конфисковано и валялось, словно охапка дров, в багажниках этих самых джипов.
Все дело в том, что когда Терентий Коробанов окончательно пришел в себя, то увидел полный беспредел. Хлопководы, с которыми он имел дело, дерутся друг с другом, носятся по полям. Однако он не стал гоняться за ними, а достал из штанов телефон и позвонил:
– Але, Костян, это Тера, есть дело.
– Ну здорова, че такой озабоченный, – ответил ему хрипатый бас. – Случилось че?
– Узкоглазые кипиш подняли.
– Че, охренели? Стреляют?
– Не, по полям носятся. Одурели вконец. Прет их. Мои баксы, как бабочек ловят.
– Бляха, ничего не догоняю. Базарь нормально.
– Да здесь полная буза пошла. Короче, нужно, чтобы вы с брательниками подкатили, киргизам надо карманы вывернуть. А потом еще двоих отморов выловить. Они мою тачку угнали.
– Ну ни хера себе. И это на нашей точке.
– Да я тебе о чем. Что о нас потом думать будут? Что к нам можно вот просто подъехать, заграбастать точилу и свалить безнаказанно.
