светом площадку под куполом башни. В центре на подставке стоял блестящий цилиндр из черного стекловидного материала с закругленным верхом.
Жужжание усиливалось, сливаясь в высокий ноющий гул. Черный цилиндр задрожал, стал почти прозрачным, размягчился и чуть оплавился. В глубине его виднелась белесая комковатая масса — мозг?
Цилиндр ожил.
Из него протянулись во все стороны колеблющиеся псевдоподии. Прижавшись друг к другу, Юлан и Элаи смотрели как завороженные. На конце одного из черных щупалец вырос глаз, на конце другого образовалось ротовое отверстие. Глаз внимательно рассмотрел молодого человека в красном сюртуке и девушку в сером плаще.
— Приветствую вас из бездны прошлого, добро пожаловать! — весело произнес черный рот. — Значит, вы пришли наконец — пришли разбудить Рогола Домедонфорса? Что ж, я неплохо выспался, хотя мне показалось, признаться, что я спал слишком долго. Сколько времени прошло? Двадцать лет? Пятьдесят? Посмотрим, посмотрим…
Глаз на щупальце повернулся к прозрачной трубке на стене, заполненной на четверть серым порошком. Черный рот вскрикнул от удивления:
— Почти вся энергия истрачена! Сколько же я проспал? Период полураспада — тысяча двести лет… Больше пяти тысяч лет!
Глаз снова повернулся к Юлану и Элаи:
— Кто же вы тогда? И где мои сварливые подданные, поклонники Пансиу и Каздала? Значит, они давно друг друга перебили и вымерли?
— Увы! — с неловкой усмешкой ответил Юлан Дор. — Они все еще дерутся на улицах.
Щупальце с глазом на конце быстро вытянулось и проникло через окно. Глаз смотрел на город. Белесая масса в глубине цилиндра всколыхнулась и прониклась изнутри бледно-оранжевым свечением. Черный рот снова заговорил — на этот раз гневно, с пугающей резкостью. У Юлана мурашки пробежали по спине — он почувствовал, как пальцы Элаи сжались у него на руке.
— Пять тысяч лет! — кричал голос чародея. — Пять тысяч лет, и эти мерзавцы еще не помирились? Даже время не смогло их ничему научить? Придется прибегнуть к средствам посильнее. Рогол Домедонфорс покажет им где раки зимуют! Узрите и трепещите!
По всему огромному городу разнеслись сотни резких хлопков. Юлан Дор и Элаи поспешили к окну и взглянули вниз. На улицах происходило нечто неописуемое.
Двери трехметровых порталов, ведущих в подземелья, распахнулись. Из каждого выползло гигантское щупальце полупрозрачного черного вещества, из которого состояли текущие полосы тротуаров.
Приподнявшись в воздух, щупальца разветвились на сотни отростков — они преследовали убегавших в ужасе жителей Ампридатвира, хватали их, срывали с них серые и зеленые одежды, а затем, вознося их высоко над крышами, опускали на обширную центральную площадь. Скоро тысячи людей — все оставшееся население Ампридатвира — толпились на площади, поеживаясь от прохладного утреннего ветерка, и никто из них не мог различить ни «серых», ни «зеленых», потому что все они остались в чем мать родила.
— У Рогола Домедонфорса нынче длинные руки! — гремел голос чародея. — Сильные, как притяжение планет, всевидящие, как воздух!
Голос исходил ниоткуда и отовсюду.
— Я — Рогол Домедонфорс, последний правитель Ампридатвира! До чего вы опустились? Прозябаете в трущобах, поедаете отбросы? Смотрите же: в мгновение ока я исправлю недосмотр, продолжавшийся пять тысяч лет!
Черные щупальца обросли тысячами придатков — отвердевших острых резаков, форсунок, плюющихся голубым пламенем, чудовищных ковшей — и на стебле каждого придатка образовался глаз. Бесчисленные щупальца рыскали по всему городу, и везде, где они находили руины, разрушение и признаки обветшания, щупальца копали, крушили, плавили, жгли, тут же заменяя старые материалы новыми. Там, где они заканчивали работу, вместо трущоб и развалин возникали блестящие новизной постройки.
Тысячерукие щупальца собирали мусор, накопившийся за века; нагруженные ковши вращались в воздухе, как огромные пращи, швыряя рухлядь далеко в море. И всюду, где оставались следы унылой серой или зеленой краски, щупальца стирали их и наносили орнаменты из множества ярких пигментов.
Вдоль каждой улицы вытягивались чудовищные черные корни с отростками, залезавшими в каждую башню и в каждое жилище, заполнявшими каждую площадь и каждый городской парк — разрушая и расчищая, сооружая и ремонтируя. Рогол Домедонфорс опутал и пропитал собой весь Ампридатвир так же, как корни дерева охватывают и пронизывают почву.
Люди едва успели вздохнуть несколько раз, как вместо привычных им развалин вокруг возник сияющий новорожденный город — гордый, бесстрашно бросающий вызов красному Солнцу.
Юлан Дор и Элаи наблюдали за происходящим в полубессознательном ошеломлении — воображение не справлялось с реальностью. Неужели это было возможно? Неужели мог существовать всесильный разум, способный снести целый город и заменить его новым за считаные минуты?
Текучие черные щупальца сновали по холмам на окраине, погружаясь в пещеры, где дремали вялые обожравшиеся гауны. Каждое из чудищ было схвачено за шею, перенесено над городом и подвешено над площадью, где толпились горожане. Сотни гаунов болтались и тряслись над головами испуганных обнаженных людей — кошмарные плоды на ветвях невероятного дерева.
— Смотрите! — хвастливо и дико кричал голос создателя обновленного города. — Вы их боялись? Вы их кормили собой? Смотрите же, что с ними сделает Рогол Домедонфорс!
Щупальца хлестко запустили в небо несколько сотен гаунов — описывая крутые дуги над городом, кувыркающиеся тела пещерных чудищ дождем нырнули в пучину моря.
— Чародей спятил, — прошептал Юлан на ухо своей спутнице. — Тысячелетия повредили его мозг!
— Перед вами новый Ампридатвир! — гремел повсеместный голос. — Смотрите же на него в первый и в последний раз! Ибо наступил ваш последний день! Вы доказали, что недостойны своего прошлого — недостойны поклоняться богу истинному, Роголу Домедонфорсу! Двое, разбудившие меня, породят население моей новой столицы…
Юлан Дор начинал не на шутку тревожиться. О чем говорил чародей? Ему, Юлану, предстояло плодиться и размножаться в опустевшем гигантском городе под каблуком спятившего всемогущественного всезнайки?
Нет уж!
Скорее всего, ему больше никогда не представится возможность оказаться так близко от сумасшедшего мозга.
Одним взмахом он выхватил шпагу, погрузил ее острие в полупрозрачный размягченный цилиндр и пронзил мозг, насадив его на стальной клинок.
Воздух содрогнулся от исполинского, неслыханного на Земле вопля. Люди на площади крутились на месте, падали и корчились, зажимая уши ладонями.
Обхватившие город щупальца Рогола хлестали по мостовым и зданиям в лихорадочной инстинктивной агонии, подобно конечностям обезглавленного насекомого. Великолепные башни рушились, горожане с криками разбегались кто куда посреди катаклизма более разрушительного, чем землетрясение.
Юлан Дор и Элаи выбежали на террасу, где они оставили летающую машину. У них за спиной слышалось хриплое, почти бессвязное бормотание: «Я… еще… не умер… нет! Если даже все потеряно… если даже приходит конец… всем моим мечтам… вас двоих… вас двоих я убью!»
Юлан и девушка вскочили в кабину воздушного экипажа, и Юлан сразу направил машину как можно выше в небо. Явно
