Так мы и жили. Я изобретал новые способы обмануть своего пакостника, чтобы его выходки приносили пользу, а этот гадёныш следил за проявлением моих эмоций и выворачивался наизнанку, чтобы услышать, как я его ругаю.
Самое трудное было придумать, как минимизировать вред от этого прозрачного паразита, когда я начал водить девушек. Ох уж он тогда отрывался. Стоило мне прийти с представительницей прекрасного пола, как он начинал проявлять просто катастрофическую активность. То под мою марку ущипнёт девушку за мягкое место, и она с визгом убегает. То, когда я нахожусь позади гостьи, неожиданно возьмёт её за грудь, и я получаю по морде с разворота. То начинает поглаживать девушку по… ну, где пока нельзя, и я опять вынужден уворачиваться от незаслуженной пощёчины. Конечно, это иногда приводило и к совершенно другим результатам, но тогда Барик совсем слетал с катушек и в кульминационный момент любви начинал щекотать пятки или тыкать под рёбра моим партнёршам по сексу и мне приходилось постоянно оттачивать мастерство любви, дабы распалить девушку так, чтоб она не замечала выходок Барика.
Когда я переехал на другую квартиру, то надеялся, что это проклятие не последует за мной, ведь раньше он никогда не проявлял себя вне стен моего жилья. Но мои мечты разбились в прах, когда я, распаковывая вещи, достал коробку с блёснами. Крышка откинулась сама, и оттуда выплыл мой мучитель с ехиднейшей улыбкой. Как я тогда ругался! Жена даже хотела вызвать «скорую». Я просто носился по комнате и материл всё и вся, проклиная свою судьбу.
Пока я взрослел и приближался к среднему возрасту, Барик потихоньку старел и превращался во вредного и противного старикашку. Его противная, морщинистая и тучная фигура появлялась передо мной только тогда, когда я радовался жизни. Моё хорошее настроение побуждало его к действию, и у меня начинались неприятности. Это приучило меня проявлять положительные эмоции очень сдержанно, а если я хотел получить чудесное избавление от проблем, достаточно было только радостно о них поведать жене или просто самому себе, вслух, как моё старое проклятие начинало действовать. Так я один раз чуть не стал фальшивомонетчиком. Получив зарплату в виде четырёх пятитысячных бумажек, я пришёл домой и начал доказывать жене, что деньги – это зло и грязь. Через несколько минут моя рабочая сумка, где лежала зарплата, натянулась и стала напоминать беременную сучку. Я расстегнул молнию и еле сдержал улыбку. Пачки пятитысячных бумажек высыпались на пол и заставили глаза жены вылезти из орбит. Я дал ей одну, что бы она сходила в магазин и разменяла её, дабы проверить купюры на подлинность. Она вышла, а я сел на диван и начал изучать банкноты. Они были настоящие. Но каково было моё разочарование, когда я сравнил номера купюр. ВСЕ ОНИ БЫЛИ ОДИНАКОВЫЕ. Такого разочарования я не получал давно. Комната наполнилась матом, и жена, пришедшая из магазина с продуктами, купленными на данную ей «пятёрку», застала меня за сжиганием бумажной массы. Скандал был не шуточный. В глазах жены я выглядел полным идиотом, о чём она мне и поведала в весьма нелестных и далеко не изысканных выражениях, а Барик стоял рядом, невидимый для неё, и радовался своей выходке. После этого я поклялся вообще больше не улыбаться, чтобы не вызвать этого монстра и не накликать ещё больше неприятностей. И вот сегодня я устал жить без улыбки и решил написать рассказ о вреднейшем существе – Барике. Эта мысль подняла мне настроение и я, улыбаясь, сел за компьютер. Гадёныш не заставил себя долго ждать и уселся на клавиатуру, мешая поведать вам мою историю. Выглядит это полупрозрачное несчастье уже весьма мерзко и грустно. Если мне сейчас сорок семь, то ему далеко за семьдесят и скоро он от меня отстанет, просто «склеив ласты». Поскорее бы уже. Надоел. Хорошо, что он хоть не умеет обращаться с компьютером и не сможет повредить ни этот файл с рассказом, ни другие мои работы. Хоть в чём-то повезло.
… Как же ты ошибаешься в отношении меня, Саша. Да, да, не удивляйся, это я, Барик. Умею я с компьютером обращаться. Кто же делает твои рассказы хоть чуточку интересными? Ты же пишешь почти полный бред, а мне приходится доводить их до ума? Помню я и твоё молоко, и твою кислую физиономию, когда ты его пил. Потому и пришёл я к тебе, чтобы помочь идти по жизни. Своими шалостями я научил тебя радоваться победам, уметь противостоять неприятностям, понять цену доброты и любви. Да, выгонял я твоих девок, но одновременно заставлял тебя стать искусным любовником, а когда у тебя появилась Светлана, я и пальцем её не тронул, боясь спугнуть её любовь к тебе. Вся твоя ненависть обратилась на меня, а все остальные люди считают тебя добрейшим человеком, готовым всегда помочь и поддержать. Ты стал хорошим человеком, готовым к добру, радости и счастью и готовым дарить это другим. Теперь я оставляю тебя. Как ты заметил, я уже на пределе жизненных сил, и дальнейшее моё пребывание рядом с тобой невозможно. Я устал. Прощай, Саша, спасибо тебе за твои чувства и за обучаемость. Будь счастлив и смейся громче…
БАРИК! БАРИК, ПОСТОЙ! Погоди, не уходи, я писал этот рассказ, чтобы поддержать тебя, порадовать тебя моей злостью. Не уходи, я же люблю тебя, ты мне нужен, с тобой жить всегда было весело. Ты всегда заставлял думать и рассчитывать каждый шаг, заставил меня научиться понимать других. Не оставляй меня. Ну, хочешь я буду непрерывно ржать как лошадь, а ты будешь делать пакости, а хочешь я уничтожу этот рассказ и всё будет как прежде?
Барик сейчас появился рядом, посмотрел в мои мокрые глаза, улыбнулся и начал таять. Его уста тихо произнесли:
– Саша, это была моя последняя и самая большая пакость. Я ухожу, будь счастлив.
Юлия Санникова
г. Санкт-Петербург
Всадник в звёздном плаще
Волны наплывали на каменистый берег озера, вспениваясь и отступая в глубь редких светло-золотистых пятен песка. Богатая растительность кольцом обступала прозрачные воды Люцернского озера, поражавшего воображение туристов причудливой крестообразной формой, такой редкой для естественных водоемов. Вдалеке, на фоне прозрачно-голубого неба, вершины гор кажутся еще выше и величественнее, отбрасывая густые тени на залитые красноватым светом заходящего солнца берега. Их контуры напоминают черты самого озера, чья темно-зеленая глубина вечерами превращается в сверкающий ковер, вышитый синевой звездного неба. Курортный городок, возникший в этом первозданном раю много лет назад, уже давно превратился в излюбленное место отдыха ценителей горного солнца и чистого воздуха, любителей романтики и тех, кто наивно полагает, что старинные замки этих краев хранят полузабытые тайны, невероятные с самой первой минуты их появления.
Отель, расположенный на здешнем берегу, имеет травяной пляж с небольшими проплешинами песка и удобными деревянными лесенками, ведущими прямо к озеру. Ну а местные старожилы никогда не упускают возможность рассказать легенду, придуманную в незапамятные времена каким-то чудаком романтиком. Она повествует о том, как однажды тихим летним вечером над озером пролетал ангел, прижав к груди кувшин с родниковой водой, и одна капля, случайно перелившись через край, скатилась по снежным склонам гор вниз и, сверкнув ослепительным светом неба и звезд, застыла в долине. Так это или не так, но сказка рассказывается всем прибывающим сюда туристам, добавляя колорита красотам маленького уютного озера.
Вечером, в самый разгар лета, в вестибюль отеля вошел мужчина. Его высокая и сильная фигура обращала на себя внимание женщин. Голубая рубашка сидела с аккуратной небрежностью, свойственной тем сильным натурам, которые не боятся показаться смешными или нелепыми.
– На имя Федерико Романо в вашем отеле забронирован номер, – мужчина подошел к стойке администратора.
– Да, такая бронь есть, – ответила приятная девушка-администратор, – ваши документы, пожалуйста.
Федерико достал из заднего кармана брюк водительское удостоверение и протянул улыбающейся девушке.
– Пожалуйста, заполните регистрационную форму, – администратор положила перед мужчиной бланк анкеты гостя.
Завершив все формальности, мужчина попросил отнести вещи в номер, а сам вышел из отеля. Он направился прямо к озеру. Спустившись по лестнице, Федерико медленно пошел вдоль берега, изредка останавливаясь около больших, поросших мхом камней.
Это было двадцать лет назад. Тогда еще мальчишкой он приехал сюда с отцом и матерью. Вся семья провела на озере две незабываемые недели. Ему в тот год исполнилось семь лет, и это был тот возраст, когда ребенок еще не утратил способность верить в чудо, но уже приобрел ту разумность, которая потом может превратиться в трезвость ума, а у некоторых смешаться с цинизмом и разочарованием. Ночами он убегал на берег озера и проводил там многие часы, наблюдая за звездами и вслушиваясь в шепот волн, вглядываясь в отражения на водной глади и по-детски серьезно складывая их число.
