Гвендис в синем платье, с подколотой вокруг головы «венцом» светлой косой в недоумении смотрела на гостя.
– Я держу свое слово, - продолжал молодой орминит. - Я никому не рассказал ни о драгоценном камне, ни о Сатре. Дайку самому придется это сделать. Но пока стража ждет за калиткой и может совсем не появиться в этом доме. Госпожа Гвендис! Стоит тебе уговорить Дайка сказать всю правду мне и освободить меня от моей клятвы, это изменит дело. Дайк останется на свободе.
Глаза Гвендис потемнели, она стиснула в одной ладони другую.
– Дело в том, что я люблю тебя, госпожа Гвендис, - открыто и ровно закончил сьер Денел. - Если это что-нибудь говорит твоему сердцу, сделай так, чтобы у тебя не было повода для обиды на меня. Дайк послушается тебя, он обязан тебе всем.
– Дайк болен, - тихо ответила Гвендис.
– У меня нет выбора. Или я возьму его под стражу, или он соберется с силами и расскажет все прямо сейчас. Он… в ясном рассудке? - уточнил сьер Денел, которому вдруг подумалось, что Гвендис имеет в виду помешательство.
– Да, - ответила Гвендис, чуть помолчав. - Сейчас я его позову. Если ты уверен, что так надо, сьер рыцарь Денел…
Дайк расплачивался за дикий корень, который жевал во время своего исчезновения из дома. Он ничего не ел почти две недели, и упал бы без сил, если бы не этот запретный корешок. Но Гвендис недаром предупреждала: «Если жевать корень, можно не спать и не есть несколько суток. Человеку кажется, что он способен свернуть горы. Но это обман, Дайк. Дикий корень не придает новых сил, а использует силы самого человека, просто сжигает их все за один раз. А потом человек внезапно слабеет, наступает истощение».
Дайку пришлось испытать это на себе. Он был обессилен, с трудом вставал с постели.
– Ты мог умереть! - упрекала Гвендис. - Хорошо, что выдержало сердце. Без еды, без сна, отдавая все силы этой траве!.. Что ты с собой сделал?
"Хоть бы еще обошлось, и он не привык к корню", - тревожилась она. У Дайка угас взгляд, и несколько дней для него был тяжел путь от кровати до кресла в библиотеке, где он по-прежнему жил. Гвендис поила его восстанавливающими отварами, и он понемногу приходил в себя после своего второго смертельного рывка: из первого он вернулся с чудесным самоцветом, из второго - облеченный сиянием.
Теперь Дайк вышел к сьеру Денелу, еще до конца не окрепший, плохо держась на ногах. Его густые брови, чуть темнее русых волос, были нахмурены, углы рта опущены, губы плотно сжаты.
– Дайк, - Гвендис посмотрела на него. - Сьер рыцарь привел людей, чтобы взять тебя под стражу. Он требует, чтобы ты показал путь в Сатру ордену орминитов. Он не нарушил свое обещание - он его обошел, точно так же как царь Бисма! - тихо и с возмущением добавила она. - Рыцарь Денел хочет, чтобы я уговорила тебя все рассказать ему прямо сейчас.
Лицо Дайка, сперва бледное и усталое, точно ожило. Он расправил плечи. Взволнованный голос Гвендис звучал так, будто она жалуется ему.
Сьер Денел, сидевший в деревянном кресле с высокой спинкой, встал на ноги, на всякий случай готовый к отпору. Но Дайк стоял безмолвно. Его нахмуренное лицо и широкоплечая фигура с опущенными вдоль тела руками, казалось, начала расплываться в глазах сьера Денела. Через мгновение Дайка охватил ровный свет. Он молча смотрел на рыцаря, у которого даже дыхание замерло от изумления. Наконец сьер Денел, дрогнув, опустился на одно колено. Перед ним стоял небожитель, облеченный всей своей славой.
– Дай мне вернуться в Сатру, рыцарь Денел, - произнес Дайк. - Я исчезну, как будто бы меня и не было. Никому не говори о том, что видел, вот и все.
– Да, мой лорд, - почти беззвучно пошевелил губами сьер Денел.
Сьеру Денелу чудилось, у него из-под ног вышибли землю. Этот бродяга - небожитель! В писании сказано, что падшие утратили сияние. Но Дайк облечен светом, а значит, он близок к самому Всевышнему!
«Вот так живешь и не знаешь, что есть еще один народ, которому уже вернули все, на что люди могут только надеяться, - с горечью думал сьер Денел. - Где-то лежит Сатра, благословенный край на земле, и в самом деле огражденный от бренного мира. Мы до сих пор смертны и лишены сияния… а им возвращено утраченное после падения достоинство!» - лихорадочно повторял он себе.
Тысячи лет люди строят храмы, молятся, выполняют данный свыше закон - и вся их радость, что они будут прощены после Конца света! А эти уже сейчас…
Такова справедливость Вседержителя. Сьер Денел знал, что с этим нельзя спорить: смертным не позволено судить. Люди получат свое после Конца и должны быть довольны.
У себя в старинном особняке сьер Денел заполночь сидел за столом и жег свечу. Длинный фитилек сразу занялся ярко, легко выхватил из темноты его узкое лицо с тонкими чертами, твердым подбородком. Денел разделся до нижней рубашки и ту распахнул на груди, чувствуя, что его охватывает жар.
Дайк не требовал, чтобы сьер Денел вернул ему самоцвет небожителей. Гвендис сказала, что они с Дайком оставляют за ним право самому распорядиться камнем: оставить себе или пожертвовать храму, но при одном условии - когда Дайк покинет Анварден. Гвендис заверила, что уже получила от сьера Денела достаточную плату за самоцвет: пусть это значительно меньше третьей части его стоимости, но ничуть не меньше того, что хотела иметь она сама для спокойной и тихой жизни.
Денел тряхнул головой, отбрасывая с глаз пряди прямых светлых волос, взъерошенных как попало. Ему придется сказать духовнику, что его тайна разрешилась небывалой красоты самоцветом: этот камень он жертвует ордену, но не вправе ничего о нем рассказать, а тот, кто мог бы, покинул Анварден.
Окна в сад были открыты, занавески колыхал ветер.
– Гвендис… Мне придется теперь уйти в Сатру.
– А разве ты знаешь, где ее искать? Погоди… - Гвендис приставила к книжной полке стремянку. - Дайк, иди сюда… Не урони. Это Землеописание. Там есть карты.
Дайк обеими руками принял тяжелую книгу в кожаном переплете:
– Я помню холодное море, горы и степь.
Он положил книгу на стол и успел подхватить Гвендис.
– Можно, я потом вернусь? - спросил Дайк, когда Гвендис, держась за его руки, спустилась со стремянки. - Я найду Сатру и вернусь за тобой, если ты разрешишь.
Гвендис молча прислонила голову к его груди.
– Значит, можно… Значит, ты подождешь, - понял Дайк.
Ему подумалось, что в Сатре его узнают небожители - близкие и друзья, и расскажут ему, кто он такой.
Гвендис осторожно отстранилась от него.
– Дайк, как по-твоему: почему ты оказался один в кандалах, в открытом море?
Тот покачал головой:
– Не знаю, Гвендис. Я должен найти Сатру. Видимо, там случилась какая-нибудь беда… война… Раз это моя родина, мне нужно узнать, что с ней сталось.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
