Я подумал, будь Кристина другой, выросшей в нищете, алчной, падкой до легкой наживы, можно было бы предположить шантаж. В данном же случае мотивов для ее убийства я не видел.
— Владислав в курсе, что у него имелась сводная сестра?
— Нет. — Женщина словно пробуждалась, стряхивала с себя пелену гипнотического сна. — Не пойму, зачем вам рассказывала это. Все уже, слава богу, закончилось. Завтра в моем кабинете можете получить деньги.
Столь поспешное, скомканное завершение разговора разозлило меня. Вспомнились жесткие слова подполковника Вершинина, нелицеприятно отзывавшегося обо всех частных ищейках, да и моя собственная позиция во что бы то ни стало доводить дела до конца. Принципы? Честь? Пусть будет хуже, но будет так, как будет. Поросли быльем, пошли прахом мечты о скором ремонте. Я явственно ощутил, что деньгами мне затыкают рот, а я не желал этого. И поэтому произнес холодным официальным голосом:
— Вы прекрасно знаете, что ничего не кончилось. За что вы мне собрались заплатить? Банду ликвидировал сотрудник РУБОПа, но вместо благодарности его теперь мордуют всякие прокурорские крысы. Советую не сорить деньгами, а подключить все свои связи и вытащить его из дерьма. Я же… очень сомневаюсь, что вашу дочь убил наркоман Дудкин. Это ведь случилось здесь, в вашей квартире? И вам не жутко жить здесь после всего?..
Было секундное замешательство, оцепенение.
— Я не подозревала, что вы такой жестокий, — справилась с собой Друзина. — Во всем виновато время, люди, с которыми вам приходится сталкиваться ежедневно. Вам привычны человеческие страдания и горе. Что ж… Я достаточно была откровенна с вами, не вижу ничего страшного, если продолжу. Кристина только вернулась из Франции и пока не успела обзавестись собственным жильем. С Наташей и Володей она жить не хотела и поселилась временно у меня. Это я обнаружила тело дочери. В прихожей. Еще теплое. Лицо ее было изуродовано до неузнаваемости, голова казалась сплющенной, кругом кровь и мозги… Ужасное зрелище будет преследовать меня до самой смерти. Уже два месяца мне снятся кошмары и я кричу по ночам. Иногда я вижу призраков. Проще было бы продать эту проклятую квартиру, где все мне напоминает о том страшном дне… Но я продолжаю жить здесь, впитываю в себя этот страх и боль, может, тогда смогу загладить вину перед Кристиной… С чего вы взяли, что этот наркоман невиновен?
— Я всего лишь предположил.
— И считаете, что правда станет лучшим исцелением?
— Для кого как. Мне просто кажется, что вашу дочь и ее настоящего отца убил один и тот же человек. И он где-то рядом.
А позже мне позвонила Настя.
— Ты не сердишься?
— За что?
— Я так вела себя…
— Виноват во всем я. Понадеялся на авось и подставил тебя. Как ты сейчас?
— Мне гораздо лучше. Только постоянно клонит в сон. Доктор говорит, что это последствия шока. Все пройдет. Правда, некоторое время придется провести в клинике под наблюдением.
— Это не опасно. Когда можно будет тебя навестить?
— Уже завтра.
— Я принесу фруктов. Тимошечка тоже передает привет.
— Ой, медсестра! Я звоню без спроса. До завтра. Я буду ждать.
Связь оборвалась. По моему лицу расползлась блаженная идиотская улыбка. Тимошечка, царственно переступая своими мохнатыми лапами, терся о мои ноги и мурлыкал. Его желудок полон килькой в томате. Клубочком угнездившись на моих коленях, он вскоре засыпает.
Сегодня мне не снится пожар, а что-то беспечное и светлое, что являлось мне в сновидениях в далеком детстве.
Действо восемнадцатое. Галкин допросы учиняет и…
Преобразилась широкая гладь реки; поскрипывая и постанывая, ледяные глыбы наталкивались друг на друга, солнце, гревшее уже по-настоящему, гуляло по склонам, даруя голой, бурой земле новую, зеленую жизнь. Я вошел в высотный дом на откосе, поднялся наверх и позвонил в дверь квартиры, расположенной напротив той, в которой таким же погожим весенним деньком Виктор Евгеньевич Ланенский встретил свою смерть. Привычное для сыщика занятие — таскаться с расспросами по соседям и выискивать свидетелей — в моем случае осложнялось тем, что дом был новым, и люди, заселившие его, в отличие от охочих до болтовни бездельниц-старушек, были шибко занятыми, деловыми и скрытными. Как и покойный, они принадлежали к определенной группе риска: они не загибались от передозировок и не замерзали в подвалах, они предпочитали взлетать на воздух в своих «меринах»; благодаря именно этой категории граждан в широкий обиход вошли выражения «заказуха» и «контрольный выстрел». Они были подозрительны и осторожны и чувствовали себя в относительной безопасности лишь за массивными бронированными дверьми да в окружении бойцовских собак. Некоторые заводили телохранителей, но последние, как правило, не спасали от пули снайпера.
Вот и сейчас через дверь мне учинили беспристрастный допрос, кто я, откуда и что мне надо. Голос был молодой, женский и уверенный. Сообщение, что я частный детектив, работавший на погибшего, для невидимой собеседницы оказалось решающим, чтобы продолжить дальнейшую беседу.
— Это что-то новенькое, даже интересно. В книжках пишут, в кино показывают, а в жизни я таких еще не встречала. Простите, но открывать все равно не буду, инструкция от хозяев.
— Так вы живете не здесь?
— Представьте себе, нет. Они постоянно разъезжают по заграницам, а кому-то надо создавать видимость, что жилье обитаемо. Ну и пыль с полочек протирать, цветочки поливать, у хозяйки тут целая оранжерея. А дальше скукотища, гоняю видак да музыку по центру слушаю. Хоть с кем-то поболтать — уже развлечение.
— И со многими уже болтали?
— Только с вашими приятелями из органов. Или вы конкуренты? Видеть я ничего не видела, не торчу же у глазка с утра до вечера. И кто соседи — мне глубоко до лампочки. На площадке иногда сталкивалась, но ни в какие разговоры не вступала, не нравилась мне вся эта публика. Не бродяжки, конечно, не алкаши, просто неприятные, заносчивые какие-то. Притон у них тут будто. Одна девица расфуфыренная, а вокруг нее толпа кобелей. Тот, которого убили, да еще один, молодой красавчик, у нее были постоянными, а другие — на раз. Не удивлюсь, что ее хахаля прирезал кто-то из ее клиентов.
— А она сама?
— Это вряд ли. Такие собственноручно не убивают, найдутся идиоты, которые ради раздвинутых ног на все пойдут.
— Иногда убивают в состоянии аффекта, — напомнил я. — Допустим, застал погибший ее с другим…
— И такое случалось, — подтвердила скучающая домработница. — Специально я за ними не следила, но когда выясняли отношения прямо на лестничной клетке, грохот стоял вселенский. Хочешь не хочешь, а глянешь в глазок, кому на этот раз морду бьют. Бородатый раньше или штангистом был, или боксером, он всех с лестницы спускал. И чего добился? Все мужики — кобели, какой с них спрос? Им предложили, они вперед. Учил бы свою стервозу, нет же, все ей прощал, синяка и того не поставил.
— Любил, значит.
— Вот любовь эта и вышла ему боком. Только мне его ничуть не жаль. Был бы человек приличный, ни за что бы не связался с такой дрянью. Ведь наверняка от жены гулял. Козел! — зло добавила девушка.
Я бы не особо удивился, если бы узнал, что муж или бойфренд моей собеседницы тоже не упускал шанса сбегать на сторону. Очень уж прочувствованно вышел у нее этот «козел». Однако Виктор Евгеньевич был мужчиной от супружеских обязательств свободным и делил любовницу со своим отпрыском да с какими-то случайными любителями клубнички. Мне была понятна позиция Алевтины Семеновны: ее, относившуюся к Владиславу как к родному сыну, пугала его опрометчивая связь с девицей, приносящей несчастья. И раз в жизни Инги, кроме Ланенских, присутствовали еще мужчины, любой из них мог расправиться со своим конкурентом. А если это псих, безнадежно влюбленный в красотку и готовый устранять всех, кто пользовался ее телом, прямая угроза нависла и над жизнью глянцевого счастливчика.
— Я слышал, что вечером, накануне убийства, ваши соседи опять повздорили, — сказал я.
— Неудивительно, — равнодушно отозвалась домработница. — Но здесь я вам не помощник. Тем самым вечером у меня было свидание, и я вернулась за полночь. Не монашка же, чтобы сутки напролет сидеть в четырех стенах. Наутро проснулась поздно, приняла душ, вышла из ванной… Тут на площадке у соседей дверь громыхнула, железо о железо, припечатали со всей силы. Мне на их скандалы наплевать, просто странно, отчего именно в это время? Как правило, все их концерты под вечер случались, когда бородатый возвращался с работы и заставал в постели возлюбленной очередного самца. Взглянула в глазок… — Начитавшаяся и насмотревшаяся детективов, молодая особа хорошо усвоила законы жанра, а потому, чтобы подогреть интерес, таинственно замолчала.
