К примеру, двадцать фунтов по меркам сэра Томаса Блан-та — вполне разумная сумма на текущие расходы для человека, который помолвлен с Молли МакИкерн, но совершенно безрассудная — для того, с кем эта барышня разорвала помолвку. Именно эти тончайшие оттенки смысла и делают английский язык таким сложным для изучения иностранцами.
Его лордство весь погрузился в размышления, и только когда над самым его плечом раздался голос дядюшки, заметил, что рядом с ним стоит сэр Томас.
— Ну что, Спенни, мой мальчик, — сказал обладатель рыцарского звания. — Пожалуй, пора переодеваться к обеду. А? Как?
Он был, по-видимому, в прекрасном настроении. При мысли о том, какое избранное общество ему предстоит принимать у себя сегодня вечером, сэр Томас преобразился, словно по взмаху волшебной палочки, исполнившись добродушия и благожелательности. Было прямо-таки слышно, как внутри у него плещется и булькает млеко человеческой доброты. Какая ирония судьбы! Сегодня вечером преданный племянник мог бы свободно черпать из его карманов — при других обстоятельствах. О женщина, женщина! Из-за тебя нам заказан путь в райские сады!
Его лордство что-то невнятно пробулькал в ответ, торопливо засовывая злосчастное письмо в карман. Он вскоре сообщит дядюшке роковое известие. В ближайшее время… не сейчас, чуть позже… словом, вскоре!
— Роль не забыл, мой мальчик? — продолжал сэр Томас. — Нехорошо получится, если ты забудешь слова и испортишь пьесу. Так не годится!
Взгляд его привлек конверт, который обронил Спенни. На мгновение добродушие и благожелательность отошли на задний план. Суетная душонка сэра Томаса не терпела ни малейшей неряшливости.
— Ай-яй-яй, — сказал он, наклоняясь. — Что же это такое, разбрасывают бумажки по всему дому. Не люблю, когда мусорят.
Он говорил так, будто здесь играли в «зайца и гончих» и специально разложили на лестнице бумажки, символизирующие след. В такие минуты сэр Томас иногда жалел о прежних временах. В универмагах Бланта каждый служащий, уличенный в том, что уронил бумажку, должен был заплатить штраф в полкроны согласно правилу номер шестьдесят семь,
— Я… — начал его лордство.
— Э, — сэр Томас выпрямился. — Адресовано вам.
— Я как раз собирался его подобрать. Там… э-э… была записка.
Сэр Томас внимательнее рассмотрел конверт. Добродушие и благожелательность воцарились вновь.
— Женский почерк, вот оно что, — закудахтал он и плутовато посмотрел на обмякшего лорда. — Понятно-понятно. Какая прелесть, просто очаровательно! Девушкам непременно нужна романтика! Вы, молодые люди, чай, целый день строчите друг другу любовные записочки. Прелестно, просто прелестно! Ну что ты так засмущался, мальчик мой! Мне это очень нравится. По-моему, это очаровательно.
Тут определенно требовалась ответная реплика. Конечно, его лордству следовало сказать:
— Дядюшка, я не способен на ложь. Не могу даже промолчать, когда одно мое слово выведет вас из заблуждения. Содержимое этой записки совсем не то, что вы подумали. Там говорилось…
Вместо этого он сказал:
— Дядюшка, не дадите мне двадцать фунтов?
Таковы были поразительные слова лорда Дривера. Они вырвались сами собой. Он никак не мог их остановить.
Сэр Томас слегка растерялся, но только лишь на мгновение. Он вздрогнул, как человек, который гладил кошку и вдруг она его цапнула, но не сильно.
— Двадцать фунтов, вот оно что? — сказал он раздумчиво.
И тут млеко человеческой доброты могучей волной смело минутное недовольство. Сегодня был вечер, когда достойный получает заслуженную награду.
— Ну конечно, мальчик мой, конечно. Дать их тебе прямо сейчас?
— Да, пожалуйста, — ответил его лордство с редким для него пылом.
— Ну что ж. Посмотрим, что можно будет сделать. Идем со мной.
Он повел лорда Дривера к себе в гардеробную. Комната была просторная, как и почти все комнаты в замке. Одну стену целиком закрывала занавесь, за которой чуть раньше нашел пристанище Штырь.
Сэр Томас подошел к туалетному столику, отпер ящичек.
— Двадцать, говоришь? Пять, десять, пятнадцать… держи, мой мальчик.
Лорд Дривер неразборчиво поблагодарил. Сэр Томас в ответ на эти утробные звуки дружески похлопал племянника по плечу.
— Люблю такие вот милые пустячки, — сказал он. Его лордство вздрогнул.
— Я не стал бы у вас просить, — начал он, — если бы не…
— Милые пустячки вроде той записки, — продолжал сэр Томас. — Тут видно горячее сердце. У этой девочки горячее сердечко, Спенни. Чудесная девушка! Тебе невероятно повезло, мальчик мой.
Его лордство про себя согласился с ним, похрустывая четырьмя банкнотами.
— Постой-ка, мне уже пора переодеваться. Боже мой, как поздно! Придется поспешить. Кстати, мальчик мой, я хочу воспользоваться случаем и сегодня вечером объявить о помолвке. Момент самый подходящий. Как только закончится спектакль, я думаю. Короткая речь, неформальный экспромт. Просто предложу всем пожелать вам счастья, и так далее. По-моему, удачная мысль. Мне нравится. Что-то такое старосветское, незатейливое. Да.
Он отвернулся к туалетному столику и поправил воротничок.
— Ну-ну, беги, мой мальчик! И смотри, не опаздывай. Его лордство удалился, пошатываясь.
Торопливо переодеваясь в вечерний костюм, лорд Дривер непривычно много думал, но чаще всего приходила к нему одна мысль: как бы там ни было, с деньгами все в порядке. Двадцать фунтов он добыл. Когда дядюшка узнает правду, скандал будет колоссальный. Самое масштабное стихийное бедствие со времен землетрясения в Сан-Франциско. Но что с того? Он добыл деньги.
Лорд Дривер сунул банкноты в жилетный кармашек. Он будет держать их при себе и расплатится с Харгейтом сразу после обеда.
Он вышел из комнаты. Добравшись до лестничной площадки, он краем глаза уловил мелькание женского платья. По коридору ему навстречу шла девушка. Он остановился, пропуская ее на лестницу. Она ступила на площадку, и он увидел, что это Молли.
Наступила неловкая пауза.
— Я, э-э… получил вашу записку, — промямлил его лордство.
Молли посмотрела на него и вдруг расхохоталась.
— Вы же ни капельки не страдаете, — сказала она. — Ну вот ни чуточки, правда?
— Видите ли…
— Не увиливайте! Правда или нет?
— Понимаете ли, дело в том, что я…
Их взгляды встретились. В следующий миг хохотали уже оба.
— Нет, знаете, вы послушайте, — сказал его лордство. — Я к тому, что дело совсем не в том… Одним словом, слушайте, нам с вами ничто ведь не мешает остаться отличными друзьями?
— Конечно, ничто не мешает!
— Нет, правда, послушайте! Это потрясно. Значит, по рукам?
Они пожали друг другу руки. В этой лирической позе и застал их сэр Томас Блант, рысцой спускаясь по лестнице.
— Ага! — воскликнул он лукаво. — Так-так-так! Не обращайте на меня внимания, прошу вас, не обращайте!
Молли смутилась и покраснела — отчасти потому, что не любила сэра Томаса, даже когда он разговаривал нормально, а уж когда он говорил с лукавинкой, она его просто не переносила, но главное, она была в растерянности. Она побаивалась предстоящей встречи с сэром Томасом. С ним и всегда-то неприятно встречаться, а теперь, когда она расстроила планы, дорогие его сердцу, это должно было быть еще гораздо неприятнее. Молли гадала, как он себя поведет. Будет холодным и надменным или гневным и пламенным? В минуты пессимизма она предчувствовала долгую и тягостную сцену. Но чтобы он повел себя так, как сейчас — это было практически чудо. Молли не могла этого понять.
Один взгляд на лорда Дривера объяснил ей все. Злосчастный аристократ имел вид робкого ребенка, собирающегося дернуть за веревочку очень большую хлопушку. Он явно приготовился к взрыву.
Молли стало его искренне жаль. Значит, он еще ничего не сказал дядюшке! Ну конечно, когда бы он успел? Должно быть, Сондерс отдал ему записку, когда он шел переодеваться к обеду.
Но не было смысла длить агонию. Рано или поздно все равно придется рассказать сэру Томасу. Молли была даже рада возможности сказать ему самой. Она объяснит, что так получилось только из-за нее.
— Боюсь, тут небольшая ошибка, — сказала она.
— Э? — сказал сэр Томас.
— Я все как следует обдумала и поняла, что мы не… словом, я разорвала помолвку.
Выпученные глаза сэра Томаса еще сильнее полезли на лоб. Здоровый румянец на его лице сгустился до багрового оттенка. Вдруг он издал смешок.
Молли смотрела на него в изумлении. Сэр Томас нынче вечером вел себя что-то уж очень непредсказуемо.
— Понимаю, — просипел он. — Вы решили меня разыграть! Так вот о чем вы сговаривались, когда я спускался! Молчите, молчите! Если бы вы в самом деле разорвали помолвку, то сейчас не смеялись бы с ним вдвоем. Не обманете, моя дорогая! Я еще мог бы поверить, если бы не видел вас только что, но я видел!
