Самолетик появился точно так, как предсказал Карим. Прерывистое жужжание его двигателя было почти неслышным, сам он выглядел несерьезно — небольшая коробка с простенькими крыльями, две хвостовые балки с бешено крутящимися между ними лопастями хвостового винта, объектив системы видеоконтроля. Такой аппарат по размаху крыльев не превышал трех метров, двигатель на нем стоял от авиамодели, а стоил он сущие копейки — за цену одного боевого истребителя можно было купить пару сотен таких вот аппаратов — и еще оставались деньги чтобы отметить покупку. Всего лишь простая видеосистема и антенна, для передачи изображения километров на пять, в горах и того меньше — километра на два-три. Но опасность таких аппаратов невозможно было переоценить. Оператор такого вот аппарата мог просматривать все горные склоны по маршруту движения колонны, и если среди камней прячутся душманы — колонна узнает об этом заранее. А дальше… У британских колонн всегда была связь с английскими базами как по ту сторону границы, так и по эту. Либо — ракетно-артиллерийский удар по месту скопления бандитов, либо… прилетит кто-нибудь на вертолете, да не голубом, да не на одном… Дальше объяснять?
Сейчас, вслушиваясь в едва слышное жужжание над головой, сильно приглушенное одеялом, шейх буквально кипел от ярости. Его, племенного вождя, заставляют прятаться под покрывалом как женщину! Аллах да покарает тех, кто придумал столь бесчестные методы ведения войны! Ведь как раньше — кто стреляет метко, у кого больше воли и решимости — тот и победил. А сейчас?
И все-таки, воевать нужно. Тот, кто пришел к ним с севера справедливо упрекнул их в том, что они не воюют за свободу. Сегодня, здесь и сейчас это изменится.
Внизу нарастал рев моторов — шла колонна. Один за другим пуштуны откидывали свою маскировку, готовили к бою гранатометы. Каждый оглядывался — слева, справа. Колонна была уже в пределах прямой видимости, даже если их сейчас и заметит каким то чудом беспилотник, улетевший далеко вперед — это уже ничего ровным счетом не изменит.
Шейх, как и полагается вождю племени выстрелил первым. Встав на колени, он вскинул на плечо толстую трубу одноразового гранатомета, совместил прицел с каменой осыпью над головной машиной колонны — куда попадет, неважно главное, чтобы по осыпи — и нажал клавишу спуска.
— Аллах Акбар! — выкрикнул он, подбадривая свое воинство
— Аллах Акбар!!! — многоголосо взревели малиши
В первые же несколько секунд боя больше тридцати гранатометных зарядов легло по колонне. Понимая, что большинство малишей не обучены стрелять из гранатометов — даже специально тренируемые расчеты показывали не лучшие результаты — Карим сделал ставку именно на массированность первого залпа. Тридцать шесть бойцов — это тридцать шесть выстрелов. Даже если всего шестая часть попадет по машинам — это шесть вышедших из строя машин, на горном серпантине колонна гарантированно встанет. Остальное — что попадет по осыпи — тоже хорошо, осыпь на честном слове держится, начнутся обвалы, каменной осыпью накроет англизов сгрудившихся как раз за машинами для отражения нападения. Ну, если низом что-то пройдет, тут уж… ничего не поделаешь.
Расчеты Карима оправдались на все сто. В колонне было два типа машин — либо уродливые ощетинившиеся стволами броневики охраны, либо машины — сейфы. Приземистые трехосные полноприводные Бедфорды, с бронированными армейскими кабинами, и кузовами-сейфами для перевозки переработанного в окись-закись обогащенного урана, исходного и основного компонента для производства ядерного топлива. Объединяло эти машины одно — их броня могла противостоять выпущенной в упор пулеметной пуле, у Бедфордов — даже пуле крупнокалиберного пулемета — но против тандемного кумулятивного заряда противотанкового гранатомета, ни та ни другая машина противостоять не могли.
Полыхнули кострами сразу семь машин — на одну больше, чем предполагал Карим. Подпрыгнул на месте и зачадил каким — то странным, белесым дымом огромный Бедфорд, шедший вторым в колонне — заблокировав тем самым все остальные машины. Костром вспыхнул бронированный джип, шедший в середине колонны — попадание было настолько удачным, что у него почти сразу взорвался топливный бак, «вроде как взрывобезопасный». Вспыхнули еще несколько машин в разных частях колонны…
Но самое главное было не в этом. Большая часть гранат попала не в машины — а в каменные навесы над ними. И сразу в двух местах камни не выдержали — начался обвал…
Обвал…
Каждый, кто был в горах и видел обвал своими собственными глазами, знае6 т как это страшно. Сначала с места сдвигается один камень, потом второй. Минута — и вот уже вниз идет не камен, вниз идет уже целая лавина камней и горной породы, весом в тысячи и десятки тысяч тонн. Остановить ее невозможно, убежать — тем более. Если на тебя пошла лавина — все…
— Аллах Акбар!!!
Серая масса захлестнула колонну сразу в двух местах, в одном из них под радостные вопли малишей угловатый, ощетинившийся пулеметными стволами внедорожник не выдержал напора — медленно сдвинулся с места, начал заваливаться на бок, переворачиваясь, и… полетел в бездну, где тридцатью метрами ниже его ждала каменная могила.
Ликование было преждевременным. Оправившаяся от шока колонна начала подавать признаки жизни. Сначала один из броневиков, счастлив избежавший гранатометного попадания и не угодивший под обвал ожил — экипаж сумел развернуть башню с тяжелым, шестидесятимиллиметровым, автоматическим гранатометом и открыть огонь. Угловатый, заряжаемый сверху обоймами по пять как старый пулемет аппарат закашлялся, выплевывая гранаты — и пять черных столбов разрывов один за другим встали на плюющемся смертью противоположном склоне. А потом экипажи еще двух машин тоже пришли в себя — один открыл огонь из спаренного пулемета, а второй… у второго был Миниган. Воплощенная в металле смерть, механическая мясорубка. Сплошная стена огня, трассирующие пули, рикошетирующие от скал, с визгом летящие в разные стороны — больше всего это было похоже на фейерверк, но на земле.
Гранатометчики врезали еще раз — уже только из РПГ-7, одноразовых гранатометов больше не осталось. Застучали пулеметы — один, другой… Но шейх видел, что пора уходить — уцелевшие машины включили дымогенераторы, застилая распятую на тропе колонну плотным серым саваном. Огонь со стороны колонны все усиливался — работали уже четыре или пять пулеметов, еще одну обойму расстрелял гранатомет. Появится вертолеты — и те кто дерзнул напасть на англизов останутся здесь навсегда.
Шейх поднес к губами костяной свисток — его он снял с одного сержанта британского корпуса вторжения в время четвертой кампании и с тех пор никогда с ним не расставался. Один за другим три резких, пронзительных свистка перекрыли даже грохот стрельбы. Чтобы всем было понятно, шейх выхватил ракетницу и выстрелил — одна зеленая ракета. Одновременно — сигнал отхода для всех малишей и сигнал Кариму, что теперь его очередь. Шейх Дархан чувствовал — хотя пока не мог пока увидеть и подсчитать — что сегодня они понесли потери, и искренне надеялся, что это не напрасно…
Карим со своей группой заняли позиции полутора километрами восточнее — то есть ближе к Индии, откуда и должна была прийти помощь. Их было девять человек — сам командир группы и четыре расчета стрелков. И у каждого из стрелков было оружие, которое никогда еще не использовалось в афганском противостоянии…
Картинки из прошлого 02 июня 1994 года Индия, военный аэродром севернее Пешавара
Поскольку прошлый опыт оккупации Афганистана пошел впрок — британцы кардинально сменили тактику. Никаких наземных частей — любая наземная часть это мишень для постоянных обстрелов, а снабженческие колонны — еще лучшая мишень. Любой гарнизон — это головная боль у командования, причем постоянная. Эту землю — афганскую землю — невозможно замирить до конца, ее можно лишь условно контролировать, господствуя в воздухе и регулируя численность ее обителей артиллерийскими и авиационными ударами. Иногда допустимы десантные операции — что-то типа загонных охот на зверей, только звери тут сами вооружены и могут отстреливаться. Можно также разрабатывать и добывать богатства этой земли, чтобы хоть как то компенсировать затраты на военные операции. Еще можно сталкивать афганцев лбами — поддерживая какую-то видимость центральной власти но не давая ей усиливаться до такой степени, чтобы она могла реально контролировать ситуацию в стране.
Такая стратегия в корне противоречила той стратегии, какую приняла для себя императорская Россия во время освоения покоренных восточных территорий. Стратегия России была основана на жестком принуждении к исполнению российских законов, на расселении казачества и на ликвидации бандформирований — при одновременной непрекращающейся интеграции новых жителей империи в русское языковое и культурное пространство. На ближнем востоке даже раньше чем в самой России было введено обязательное и бесплатное восьмилетнее образование с выдачей аттестата. Аттестат давал автоматически право на получение подданства Империи. Право на получение подданства давала и беспорочная служба в армии или учение в русском университете. Одновременно с этим русские войска хоть и уничтожали различных федаинов и махдистов — но в то же время никогда безнаказанно не мародерствовали, не насиловали и не убивали, не совершали зверств по отношению к мирному населению. Расстрел перед строем за мародерство или изнасилование — такое тоже бывало. На исполнение приговора обязательно приглашали муллу и нескольких местных жителей — чтобы собственными глазами видели и донесли до всех: новая власть сурова, но справедлива, она одинаково карает за преступления любого: что солдата, что местного феллаха. Одновременно это было уроком и всем солдатам, предотвращавшим подобные случаи в будущем. Так, несмотря на более чем тридцатилетнюю, всемерно поддерживаемую Великобританией и САСШ вялотекущую партизанскую войну, весь Восток удалось замирить и полностью интегрировать в состав России. Сейчас араб отличался от русского не более чем тот же татарин: все поголовно знали русский язык, включая и крепкие выражения, никто не считал зазорным устроиться на работу к русскому, или взять русского на работу, нередки были и смешанные браки. В общем и целом — в отличие от Афганистана весь русский Восток был действительно частью Российской Империи.
