Федор Иванович остро переживал обиду, но, с другой стороны, эти события позволили ему окончательно сбросить путы условностей и:
шНа этой волне осенью 1927 года он даже записывает на английской фирме «His Masters Voice» знаменитую вещь «Очи черные» под аккомпанемент хора Д. И. Аристова и оркестра балалаек А. А. Скрябина.
Музыка французская, слова украинские, романс… русский
Стихотворение «Черные очи» было написано украинским писателем и переводчиком Евгением Павловичем Гребенкой (1812–1848), когда он вместе со своим другом поэтом Тарасом Григорьевичем Шевченко гостил в своем родовом имении на Полтавщине. Однажды у соседа-помещика Евгений познакомился с его 17-летней внучкой Марией. Именно ей влюбившийся с первого взгляда молодой человек и посвятил созданное бессонной ночью стихотворение.
Одно из первых нотных изданий романса «Очи черные». Россия, конец XIX века.
Три четверостишия любовного признания под названием «Черные очи» впервые были опубликованы в «Литературной газете» зимой 1843 года.
Очи черные, очи страстные,Очи жгучие и прекрасные!Как люблю я вас, как боюсь я вас!Знать, увидел вас я в недобрый час!
Ох, недаром вы глубины темней!Вижу траур в вас по душе моей,Вижу пламя в вас я победное:Сожжено на нем сердце бедное.
Но не грустен я, не печален я,Утешительна мне судьба моя:Все, что лучшего в жизни Бог дал нам,В жертву отдал я огневым глазам!
Год спустя Евгений и Мария сыграли свадьбу. Но счастье их было коротким, через четыре года скоротечная чахотка свела талантливого поэта в могилу. Но его произведению была суждена очень долгая и интересная судьба.
Весной 1884 года «Черные очи» впервые были опубликованы как романс. Именно с этого времени начинается отсчет невероятной популярности этого музыкального произведения, которое вошло в мировую культуру как образец классического русского (или цыганского) романса.
Музыкальной основой для шедевра послужила мелодия марша французского немца Флориана Германа, под звуки которого (как считает ряд исследователей) войска Наполеона вошли в Россию.
В 1884 году «вражеский» марш обработал композитор Гердель, переплавив его в… чудесный вальс. Большой вклад в популяризацию романса внес Шаляпин.
Он ввел его в свой репертуар и познакомил с ним мир во время своих гастролей. По легенде, Федор Иванович лично дописал два куплета и посвятил песню своей будущей жене, итальянке Иоле Торнаги.
Очи черные, очи жгучие,Очи страстные и прекрасные!Как люблю я вас! Как боюсь я вас!Знать, увидел вас я не в добрый час!
Очи черные, жгуче пламенны!И манят они в страны дальние,Где царит любовь, где царит покой,Где страданья нет, где вражде запрет!
Не встречал бы вас, не страдал бы так,Я прожил бы жизнь улыбаючись.Вы сгубили меня, очи черные,Унесли навек мое счастие.
Очи черные, очи жгучие,Очи страстные и прекрасные.Вы сгубили меня, очи страстные,Унесли навек мое счастие…
«Пашка, выкатывай!»
В эмиграции более свободными и либеральными стали взгляды Шаляпина на эстрадных артистов. Ведь его дочь Лидия за границей тоже выступала как исполнительница цыганских романсов. В 1924 году именно в цыганском жанре она гастролировала в Париже в качестве примадонны русского кабаретного театра «Золотой петух».
Шаляпин свободно общается со своим старым другом А. М. Давыдовым, поет вместе с ним старинные романсы в русском ресторане. В Америке встречается с Настей Поляковой, и они вспоминают о своих встречах в «Стрельне». Цыганская певица дарит ему свою гитару. А как он обрадовался, заметив на одном из светских раутов Надежду Плевицкую. Они обнялись как старые знакомые. Во время американских гастролей 1920-х годов он несколько раз пересекается с московским приятелем Б. С. Борисовым, с ума сводившим американскую публику своими песенками и романсами. Шаляпин с удовольствием слушает в русских ресторанах Парижа и Берлина известных ему по России эстрадных знаменитостей и перенимает у них цыганские новинки. С Морфесси Шаляпин был знаком еще по Петербургу. Как директор артистического кафе «Уголок», Морфесси приглашал его к себе на вечера. Именно из его репертуара Шаляпин перенимает такие романсы, как «Вы просите песен», «Дни за днями катятся», «Искорки пожара» и др… Условия эмиграции заставили и Шаляпина более терпимо относиться к русским певцам эстрадного жанра и даже ощутить с ними некую общность, независимо от их амплуа и высоты полета. Когда в Бухаресте он слушал Петра Лещенко или Константина Сокольского, он радовался успеху русской песни и романса. С жаром жал руки своим эстрадным коллегам и говорил: «Русская песня — это знамя, несите знамя русской песни!»
Шаляпин был по-настоящему творческим человеком, способным видеть и чувствовать прекрасное даже в проявлениях наивного искусства.
* * *
Эмигрант первой волны В. А. Серебряков оставил воспоминания о концерте великого артиста в Шанхае в 1930-х годах:
«…На банкете Шаляпин осчастливил всех присутствующих импровизированным концертом. Среди ужина Шаляпин встал и крикнул: „Пашка, выкатывай!“ Тут же появился рояль, и Шаляпин, будучи уже немного навеселе, начинал петь. Аккомпанировал ему Жорж Годзинский. В ходе банкетного выступления, видимо, по устоявшейся традиции Годзинский начал „Очи черные“, но Шаляпин остановил, попросил другую тональность и с большим жаром спел эту вещь. Последней вещью этого концерта стала „Две гитары“. Видно было, что и певец испытывает от них громадное удовольствие».
«…Лучше хорошо петь цыганские романсы, чем плохо классические», — заканчивают главу о творческих исканиях артиста в эмиграции Уколовы.
Под настроение артист мог не только с куражом выдать «Очи черные», но даже «похулиганить».
…Отец любил с нами подурачиться, — погружалась в океан памяти Лидия Федоровна Шаляпина. — Уже в эмиграции, во Франции, когда мы — замужние и женатые — собирались на нашей вилле, казалось, что наши детские затеи продолжаются.
…На мотив песни «Разлука ты, разлука» отец любил петь про какого-то сквалыгу. Пел он это каким-то пьяным, отвратительно трескучим голосом, с нарочито хамским завыванием. Пусть песня, если ее таковой можно назвать, была странной, но образ отец создавал необыкновенно убедительный. Вот эта песня:
Сквалыга ты, сквалыга,Совецка голова.Убью тебя, сквалыга,Шестого сентября.
Шестого дожидался,Сквалыга не пришел,С женой моей связался —Ее с собой увел.
Сквалыга ты, сквалыга,Буржуйска голова.Убью тебя, сквалыга,Седьмого декабря.
Седьмого я дождался —Жена к нему ушла.Пошла за говночиста,Детей с ним прижила.
Россея ты, Россея —Совецкая страна.Так будешь ты, еСеСеСеР,Теперь моя жена!
Что ж, даже будучи гением, Федор Иванович Шаляпин был прежде всего человеком и все земное было присуще ему так же, как нам с вами. Да, где-то кого-то он обидел или задел ненароком, когда-то поменял точку зрения, кому-то не нравился, а другие обожествляли его… Это жизнь, и в ней хватает места для разного. Но главное, что оставил нам в наследство великий Художник, — это Русская Песня.
Пьеро, Боян и… Коломбина
В артистической плеяде первых изгнанников «старшим братом» по праву считается Александр Николаевич Вертинский (1889–1957).
Вовсе не стремясь, умалить достоинств его коллег, я вынужден согласиться с доводами главного «ценителя» жанра — времени. Как ни банально звучит, но только ему подвластно определить, кто стал действительно «первым среди равных».
Александр Николаевич Вертинский
Минуло больше полувека с тех пор, как не стало Вертинского, а в будущем году русская культура будет отмечать 120 лет со дня рождения маэстро, но песни его живы и не теряют актуальности и в ХХI веке. Это ли не показатель уровня творчества?
Конечно, в любой судьбе (тем более в артистической) значительную роль играет «госпожа Удача», и эта капризная дама явно благоволила к нашему герою.
