Данбар перевел дыхание — он в буквальном смысле балансировал между жизнью и смертью. От его правой ступни сейчас зависело, получится ли у него выбраться из этой передряги. Если, когда он с силой ударит ступней по нижнему краю поддона, тот не повернется и не провалится через щель вместе с Анджелой и самим Стивеном, о других вариантах можно забыть. Их просто не будет.
Он на секунду замер, сосредоточившись на носке своего ботинка. Он боялся боли, но оттягивать дальше было нельзя. В этот удар нужно вложить все силы до последней капли. Стивен медленно поднял ногу и уперся пяткой в потолок — пространства, чтобы размахнуться, было до обидного мало. Затем он с силой обрушил ногу вниз. Поддон перевернулся и провалился сквозь щель вниз дном. Данбар и Анджела застыли в полувертикальном положении, прижавшись друг у другу и к двери холодильника.
Переведя дух, Стивен медленно отодвинул поддон в сторону, пристроил Анджелу в угол и принялся шарить рукой по полу. Через несколько секунд ладонь его наткнулась на стальной болт. Тогда Стивен стал водить рукой по двери, пока не обнаружил отверстие для болта — он сунул в него указательный палец, чтобы не потерять, а затем вставил болт как можно глубже и в отчаянии стукнул по нему ладонью правой руки. Замок щелкнул. Дверь медленно, ужасно медленно открылась. Высунувшись из холодильника, Данбар сполз вниз. Несколько секунд он лежал на полу, глубоко дыша и глядя в утробу холодильника, который чуть не стал его могилой.
Облегчение от того, что он остался жив, уступило месту размышлениям о том, что делать дальше. Нужно было привести в порядок содержимое холодильника и вернуть Анджелу на место. Слегка пошатываясь, Стивен поднялся на ноги и полностью вытащил тело женщины из холодильника. Несколько секунд ушло на то, чтобы водрузить упавший поддон на верхнюю раму и запихнуть его внутрь. Удостоверившись, что поддон попал в пазы, Данбар снова выкатил его наполовину, поднял тело Анджелы и с трудом взгромоздил его на поддон. Затем закрыл покойнице глаза и прикрыл ее простыней.
— Покойся в мире, Анджела, — прошептал он, закатил поддон в холодильник и закрыл дверь.
Покончив с делами, Данбар снова задумался о свинье и о том, что с ней стало. Он был почти уверен, что тушу увезли в патологоанатомический зал, находившийся в конце коридора. Теперь он понял, что цепи, висевшие над препарационным столом, были предназначены для подъема животных. Возникал вопрос — можно ли узнать, что сотрудники больницы делают с животным, не будучи при этом обнаруженным?
Разборки с холодильником морга отняли у Стивена почти все силы. Желания геройствовать дальше он не испытывал, но все-таки решил попробовать проникнуть в «предбанник» патологоанатомического зала незамеченным. Он надеялся, что оттуда сможет разглядеть, что происходит внутри.
Данбар привычно постоял под дверью, прислушиваясь, затем открыл ее и осторожно оглядел коридор. Ему по-прежнему сопутствовала удача. Быстро подбежав к двери «предбанника», Стивен снова прислушался — и не услышал ничего, кроме отдаленного гула. Если в помещении кто-то есть, ему придется придумывать какое-нибудь правдоподобное объяснение своему появлению. Ничего заумного, решил он — лучше всего прикинуться туповатым чиновником-англичанином, от нечего делать слоняющимся по больнице. Данбар открыл дверь — никого не было. Он тихо вошел и через полупрозрачное дверное стекло заглянул в умывальную комнату. На крючках висели три пиджака. Сделав глубокий вдох, Стивен прошел через умывальную и приник к стеклянной панели двери, ведущей в сам анатомический зал.
Там он увидел то, что и ожидал: животному проводилось вскрытие. Над тушей, зафиксированной на столе кожаными ремнями, трудились три фигуры в халатах и масках. Через большой разрез, идущий от глотки до гениталий, были видны внутренности животного. Огромная операционная лампа над столом с безжалостной яркостью освещала сцену.
Данбар был озадачен. Почему люди, стоящие возле стола, надели халаты, перчатки и маски ради того, чтобы провести вскрытие мертвого животного? Такие предосторожности больше годились для работы с живым пациентом, когда важно соблюдать правила антисептики, чтобы избежать последующего заражения. Троица, судя по всему, удаляла какие-то внутренние органы свиньи, помещала их в полиэтиленовые пакеты, а затем в контейнеры из нержавеющей стали. Данбар предположил, что это делается для последующего гистологического исследования, которое будет проводиться позже в лаборатории… но вдруг засомневался в этом. А не собираются ли эти люди использовать органы животного для других целей?
Он попытался разглядеть лица под масками, но не смог, как ни старался. Отказавшись от этой идеи, Стивен выскользнул из умывальной, прошел через «предбанник» и вышел в коридор. Едва добравшись до своего кабинета, он позвонил Лизе.
— Я знаю, уже поздно, но можно к вам я заеду?
— Конечно.
— Свинья? — воскликнула Лиза.
— Они анатомировали ее, соблюдая все правила антисептики.
— Но зачем?
— Предполагаю, что это имеет какое-то отношение к научно-исследовательской работе Росса.
— Он использует свиней?
— Почти наверняка. В последнее время свинья становится, если можно так выразиться, лучшим другом человека. Медицинские журналы полны описаний экспериментов, проводимых на этих животных в области трансплантологии. Их органы по размеру сопоставимы с человеческими, и осталось лишь решить проблему отторжения тканей — в этой области ведется большая работа.
— Но ночью, в больнице «Медик Экосс»!.. — запротестовала Лиза.
— Это меня и беспокоит, — согласился Стивен. — Вот почему я решил посоветоваться с вами. Они обращались со свиньей, как с человеком. Халаты, маски, полный набор предосторожностей. Это заставило меня задуматься.
— Господи, не думаете же вы, что они планируют использовать…
Разум Данбар тоже восстал против этой мысли, но он не мог отрицать — увиденное вполне объясняло, как получилось, что двум пациентам пересадили чужеродный орган.
— Но для этого наверняка нужно иметь кучу лицензий и разрешений, — сказала Лиза.
— Разумеется. Но иногда люди готовы пойти на нарушение закона.
— Вы думаете, именно это они проделали с Эми? Пересадили ей почку свиньи?
— Это я и хочу выяснить.
— Что вы собираетесь делать?
— Позвоню в Лондон. Но сначала мне нужно вернуться в свой номер, кое-что проверить. Я позвоню вам позже.
По дороге в гостиницу Данбар усиленно размышлял. Он четко представлял, что собирается делать дальше, но боялся даже думать, какие могут быть последствия. Его действия могут задеть чувства людей. Так ли это необходимо? Неужели нельзя обойтись без этого? Входя в свой номер, Стивен уже твердо знал — нельзя. Единственное, что осталось выяснить — насколько технически осуществимо то, что он задумал.
В базе данных «Сай-Мед» он отыскал необходимую информацию. Кеннет Лайнхэм, мальчик, умерший при Шейле Барнс, был кремирован, но Эми Тисдэйл была похоронена на кладбище в Ланкашире. Следовательно, то, о чем Стивен собирался попросить, было осуществимо, но он все медлил, не решаясь поднять телефонную трубку и набрать номер «Сай-Мед».
— Я хочу, чтобы ее эксгумировали.
— Вы хорошо подумали, Данбар? — спросил Фробишер, человек «номер два» в «Сай-Мед», дежуривший на телефоне на случай, если ночью потребуется принять важное решение. — Это серьезная затея. Если мы получим официальное разрешение и проведем эксгумацию тела ребенка, и окажется, что вы ошиблись, нам придется чертовски дорого за это заплатить. Последствия этой ошибки могут серьезно повредить нашему учреждению. Я не уверен, что стоит так рисковать на данном этапе. Единственное основание, которое вы предоставили, это факт, что вы видели, как в больнице проводится вскрытие свиньи.
— Я обдумал все как следует и уверен, что чем скорее мы проведем эксгумацию, тем лучше, — ответил Данбар. — Процедура обязательно должна быть официальной?
— А вот теперь мы действительно оказываемся на опасной территории. Знаете, мы не можем раскапывать могилы направо и налево…
— Я не стал бы просить об этом, если бы не был уверен, что это важно, — сказал Данбар.
Фробишер медленно выдохнул сквозь стиснутые зубы.
— В любом случае, дело вполне может подождать до утра. Я передам ваш запрос мистеру Макмиллану, когда он придет. Сомневаюсь, что он сильно обрадуется, услышав вашу просьбу, но, возможно, вдвоем мы придумаем, как провернуть это дело без шума и пыли. Нет ничего более привлекательного для газетчиков, чем эксгумация трупа.
Данбар собирался уже повесить трубку, когда Фробишер вдруг сказал:
— Погодите, тут пришел результат лабораторного исследования радиоактивной пыли, которую вы прислали. Вам сейчас его прочитать?
