До встречи в «Лабиринте», игроки!
Глава 261. Неуёмная жажда мертвеца
Ощущение того, что тобой кто‑то управляет, было ВОРону незнакомо, потому что его персонажа ещё никому не удавалось подчинить. И всё благодаря полученной в самом начале ментальной защите, до сих пор справлявшейся более чем хорошо.
Только попав под действие «ментального паразита», парень понял, что именно не давало ему покоя, когда он в первый раз услышал доносящийся, словно из пустоты, шёпот. Всё дело было в том, что тот звучал непрерывно. Еле передвигая ногами, будто находясь по колено в болоте, Уилл мог с уверенностью сказать, что этот необычный навык был пассивным скиллом таинственного хозяина брошенного замка.
Его шаги, хоть и медленные, гулко отдавались в кромешной мгле, после того как двери неторопливо закрылись за его спиной, отрезая единственный источник света. А может, эта абсолютная тьма была вызвана ослабленным зрением? Кто знает. Да и была бы польза от этого знания?
Он не то что не мог управлять телом, которое, получая чьи‑то сигналы, шло в неизвестном направлении, но и все навыки персонажа оказались недоступны, из‑за того что разбойник не принадлежал самому себе. Даже призыв Аиды или подчиненных оказался заблокирован. Лишь мозг, пришедший в норму после непредвиденного сценария, продолжал свою работу.
«Чёрт! Пять часов пропадут впустую, да ещё и привязаться забыл…» – Честно говоря, он уже и не помнил, когда в последний раз привязывал точку возрождения, перед тем как проникнуть в опасную локацию. Хотя ни один про‑игрок никогда не должен забывать о таких вещах. Но именно в тот момент, когда он подумал о точке привязки, в сознании парня словно фейерверком взорвалась неожиданно пришедшая мысль. Будь у него возможность управлять телом, он бы наверняка резко остановился и поторопился проверить настройки одного небольшого предмета. И этим предметом был медальон Аррея. Всё верно. Ведь точка возврата, сохранённая в памяти этого украшения, находилась… Да‑да... На третьем этаже!
«Твою ма‑ать… – мысленно простонал Уилл. Это так взволновало его, что ВОРон на несколько мгновений даже забыл о том, что находится отнюдь не на вечерней прогулке. – Это что же получается? Если всё и вправду так, и медальон выбросит меня на третий этаж, я не смогу вернуться?!»
Понимая, что в случае смерти есть вероятность застрять на третьем этаже, не имея доступа к Адамароне, Уилл начал серьёзно беспокоиться. Замаячившая перспектива потерять возможность вернуться на свой этаж и откатиться на долгие годы назад в продвижении к своей цели, стала давить на него. Парень чувствовал, что сейчас его судьба полностью зависит от госпожи удачи. От этого эфемерного существа, которого никто и никогда не видел, но каждый знает, что она способна на многое, лишь одарив кого‑то своей улыбкой.
Беспомощность. Какое же это жалкое чувство, таящее в себе безысходность и противное каждому ожидание неизвестности. Она, словно паук, наблюдала в увеличительное стекло за бесплотными потугами очередной жертвы, чей встревоженный разум, окутанный липкой паутиной, бился, как попавшая в сети муха, и удовлетворенно прыскала от смеха, потирая свои маленькие потные ладошки.
Ворон не знал, где находится. И прошло уже… Сколько? Тело, словно «зараженный» из модных когда‑то фильмов зомби, еле плелось в нескончаемой темноте, пока он интуитивно не почувствовал, что что‑то изменилось. Воздух?
Ворон не мог вдохнуть глубже, так как подчинение никуда не исчезло, но и того, что попадало внутрь, хватало. Вокруг было пусто и отвратительно смердело. Каким‑то шестым чувством разбойник понимал, что находится в большом и пустом зале. Может, это было связанно с тем, что в своём собственном замке он не раз оставался в одиночестве, размышляя над следующим шагом.
Как бы то ни было команды, которым подчинялось тело, видимо, иссякли, потому как ВОРон уже пару минут стоял, не двигаясь. Наконец в тишине чёрного пространства раздался вздох. Глубокий, старческий и… Даже обладая большим словарным запасом, Уилл не мог подобрать нужного слова. Это было похоже на смесь дребезжания стёкол во время сильного шторма и потрескивание веток в горящем камине.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Мм‑м… Живая душа… – Неизвестный потянул носом и продолжил. Медленный, чересчур медленный голос шёпотом завывал в этом пристанище: – Сильная… Необычная… Таких, здесь ещё не было… Откуда же ты такой? – Очередной вдох: – Говори… – Послышался глухой стук, будто кто‑то ударил палкой о пол, и Ворон тут же почувствовал, что может говорить.
– Кха‑кха! – От неожиданности ритм дыхания сбился, и Уилл закашлялся. – Я Ворон. Белый Ворон, если точнее. Посланник и ныне король Адамароны. А вот кто ты? – Его голос звучал спокойно и властно. Он давно знал, что в словах есть определенная сила, и при нужной сноровке они способны породить катаклизм невиданной мощи. Как, например, кровопролитная война.
Стук палки. И его тело вновь стало безвольной марионеткой, как… Парень вдруг осознал, как именно чувствовали себя ведьмы, когда он подчинил их с помощью кристалла.
«Дерьмовые ощущения, однако…» – Он хотел было вздохнуть, но не сумел.
– Король… Король… Гмн… Король?.. – будто пробуя на слух слово, тот, скрываясь в темноте, вдруг начал шевелиться, и в этот момент комнату осветило ядовито‑зеленоватое зарево. Прямо перед ним на покрытом плесенью каменном троне сидело двухметровое существо.
Сквозь некогда красивые одежды то тут, то там просвечивали голые кости. И сейчас эти замызганные, рванные, облитые слизью и кровью тряпки представляли собой лохмотья, больше похожие на одеяния трупа, пролежавшего в могиле сотни лет. Хотя тот, кто находился перед ним, по сути, и был мертвецом.
Череп, костлявые ноги и руки, держащие или, скорее, опирающиеся на выбивающийся из общей картины посох непревзойдённой работы. Его поверхность была покрыта узорами, которые светясь тянулись к навершию и образовывали сгусток в форме шара того самого зелёного света, от которого и исходило сияние.
– Вспомнил. Король... Да. Я тоже был королём. Воином. Мужем. Отцом… Пока меня не предали, убив самым низменным способом… – Ворон горел желанием активировать идентификацию, но понимал, что это будет той ещё глупостью, поэтому не оставалось ничего другого, кроме как слушать. Тем временем Мертвец продолжал свою монотонную, лишённую эмоций речь, и вскоре терпение разбойника было вознаграждено.
‑‑ Отравили. Меня… – голос неживого собеседника становился все громче, а затем внезапный рёв мертвеца разбил тишину зала: – Ничтожные идиоты! И теперь я… Словно жалкий… призрак. – Выплюнув это слово, он продолжал. – Неупоко́енный… Мне нужно узнать… Причину… Молний… – голос вновь сходил на нет и звучал всё невнятнее, пока не превратился в изначальный шёпот, и вся мощь, которую он показал секунды назад, будто вновь сжалась в комок.
«Кажется это Варкул… Э‑э, как же его там…» – Разбойник попытался вспомнить полное имя того, кто заказал наручи грома, но в итоге плюнул на это дело. Видимо, убивать его не будут, по крайней мере, сейчас.
– Ты… Ещё один искатель… Выбор простой. Или умереть… Или отправиться в долину на поиски секрета. Выбирай… – Посох опустился на пол – и ВОРон вновь смог говорить.
– Конечно же, я отправлюсь на поиски, – не подавая вида, что это будет самым лучшим для него исходом, Ворон говорил в привычной для себя манере. – Что тебя интересует, Варкул?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Ты знаешь… Моё имя? –череп с пустыми глазницами, в которых тлели мрачно‑ядовитые огоньки, приблизился к лицу парня, пристально уставившись в глаза Уилла. – Откуда?
– О‑о, оно гремело многие столетия, внушая священный трепет многим поколениям. Не составило труда сопоставить услышанное от тебя и известные факты, чтобы понять, что передо мной Его Величество. История о твоей смерти описана в учебниках и является синонимом слова «предательство». Надеюсь, вернувшись к жизни, ты покарал этих ублюдков. – Трудностей, и правда, не было. Перед Вороном стоял тот, кто ненавидел предательство, и, пока неясно как, но вернувшись с того света, мертвец вряд ли оставил хоть кого‑то в живых. Может выдумывать лестную байку и не стоило, но наверняка мёртвому королю будет приятно услышать подобное. По крайней мере, парню хотелось в это верить.
