Я расставила руки в стороны, закатила глаза и, покачиваясь, затянула:
– Ооооооом…
Варан как-то весь сжался, скукожился и затравленно смотрел на меня. Видимо, спятившая актрисулька, завывающая мантры, в его планы не вписывалась. Я прервала процесс единения с силами космоса и укоризненно посмотрела на рептилию.
– Ну что же вы не начинаете? Давайте вместе, раз, два, три… Оооом!
Спасла Варана секретарша, напомнившая ему о предстоящем совещании. Зеленоватый вершитель судеб, оторопело косясь на меня, неуклюже засеменил к выходу, я же, почти рыдая от смеха, откинулась на спинку кресла.
Разумеется, впоследствии разведка донесла, что никакого кина, конечно же, не было, а весь этот, с позволения сказать, кастинг затеян был чешуйчатым товарищем с единственной целью – разводить падких на большие обещания, юных и сговорчивых студенток театральных вузов на вечерок в компании Варана и еще парочки его террариумных собратьев. Так что я, можно сказать, проявила в тот раз дьявольскую проницательность и дальновидность. Ом, дамы и господа, полный ом.
* * *
Как видите, актерство и в самом деле занятие своеобразное. И в такие моменты, как сегодня, я не перестаю задаваться вопросом: что толкнуло меня к этому выбору? Каким неожиданным зигзагом судьбы меня занесло в нее, закрутило и выплеснуло отхлынувшей волной в душный закуток гримвагена, из которого я в данный момент и созерцаю окружающий мир, попутно вспоминая былые, зачастую исполненные черного юмора пополам с трагедийным пафосом самой высшей пробы истории? Иначе говоря: как все начиналось?
Маэстро
Не последнюю роль в этом сыграла моя первая невообразимо чудесная любовь – прекрасный модельер, стилист, а ныне почти что поп-звезда и бессменный ведущий многих популярных ток-шоу. Что греха таить – самая настоящая «звезда в шоке».
Мне было пятнадцать, когда я познакомилась с Ним. Немногим раньше я видела его нагламуренный силуэт в блестящей кожаной косухе от тогда еще живого Великого Джанни по телевизору. Меня поразили его глаза цвета льда: смотришь в них, и сердце падает – ух! – словно за этими зрачками бездонная пропасть.
И вот однажды я явилась к нему на кастинг. Да, слово это уже тогда было знакомо мне – ученице девятого класса вечерней школы для особо одаренных. Вокруг трепались, поминутно заливаясь звонким хохотом, уже примелькавшиеся на показах высоченно-высушенные старлетки, я же, терзаемая пышно цветущими подростковыми комплексами, жалась к стене, во все глаза глядя на раскрывающийся передо мной волшебный мир. Я стеснялась своего слишком уж наивного, слишком девчачьего платья и поношенных туфель на плоской подошве. Однако старательно выдвигала вперед подбородок и хмурила брови, надеясь создать образ гордой и неприступной незнакомки, на деле же, должно быть, выглядела угрюмым недорослем.
И вдруг Он появился в дверях VIP-зала. Невозможно худой, безупречно элегантный, красивый какой-то электрической красотой…
Плохо помню, что было дальше. Кажется, мне дали платье из его последней коллекции, попросили пройтись. Я неловко повернулась, шикарный наряд с меня свалился, разумеется, я прикрылась руками – образец целомудрия. Постановщик шоу сказал: «Вот так она и на показе сделает!» Но на подиум я почему-то попала. И не просто рядовой моделью, а в качестве невесты – отдельного, самого пафосного выхода. Чуть позже началась подготовка к шоу – репетиции, запах косметики и лака для волос. И везде Он.
Потом был показ. Ничего более впечатляющего я не видела за всю свою недолгую жизнь: белый сверкающий свет, музыка, напряженная тишина в зрительном зале и мощный, нарастающий гул аплодисментов в финале.
В конце банкета, когда я уже собиралась уходить, Он вдруг подошел ко мне и взял за руку. Его рука – маленькая, почти женская, ладонь нежная и чуть розовая, тонкие пальцы, ногти с едва заметным, но тщательным маникюром… Я подняла глаза, и Он, вероятно, все прочитал на моем ошалевшем от любви лице.
– Тебе что, уже пора?
Меня как будто ударили в солнечное сплетение, и я пробормотала:
– Да, мне далеко ехать…
– Ничего, у меня шофер. Пойдем…
Мы оказались на заднем сиденье его черного BMW. Я на банкете успела выпить бокал шампанского и опьянеть, а теперь еще и от волнения болтала всякую ерунду, но внутри все сжималось от страха – куда Он меня везет? К себе? Неужели сейчас свершится мое грехопадение – и с кем, с этим прекрасным утонченным принцем, мужчиной мечты с лицом юного эльфа?
Он сидел, отвернувшись к окну. Я видела только накрахмаленный воротник рубашки, бриллиантовую серьгу в ухе, светлые волосы.
– И черная шляпа с вуалью… – начала я.
Он резко обернулся, придвинулся ко мне. Я запрокинула голову и закрыла глаза, ожидая страстного поцелуя, которого, разумеется, не последовало. Выждав несколько мгновений, я выдохнула, едва не плача от разочарования:
– …мне тоже очень понравилась.
А Он посмотрел на меня и рассмеялся. Потом окинул оценивающим взглядом:
– Какая ты тощая, все кости видно. Как уличный мальчишка. А давай тебе волосы коротко острижем, а? Будешь мой мальчик-паж…
Что ж, я была согласна и на это.
Я была сумасшедше счастлива тем холодным летом.
Однажды Он пошутил:
– Ты испортишь мне репутацию. Подумают, что ты мой внебрачный ребенок.
– А ты скажи…
– Что сказать, что ты – мой недавно переболевший тифом племянник?
– Что я твой телохранитель.
А я и была чем-то средним между моделью и телохранителем. Я собирала все выходившие о нем статьи, отсматривала все посвященные ему телепередачи. И не было предела моему восторгу, когда в одном из интервью Он сказал: «Я нашел новую музу. Смотрю на нее, и идеи сами рождаются в голове. Думаю, моя новая коллекция будет посвящена ей». И после этих его слов мои акции резко подскочили, на меня посыпались приглашения по работе, лицо мое, тщательно разукрашенное лучшими визажистами, глядело со страниц журналов, с экранов телевизоров. Что ж, в этом надо отдать ему должное: как бы там ни сложились наши отношения после, стартовый выстрел в начале моего до сих пор продолжающегося забега дал именно Он.
Я очень любила тогда то, что Он собой представлял. Любила до такой степени, что готова была целыми днями возиться с его приемным сыном, вытащенным из затерянного в иркутских лесах Дома малютки, который то и дело принимался мычать, как теленок, потерявший мать-корову. Это было типично детдомовское дитя: увидев бутылку новомодной тогда газировки, выпивал ее залпом, так, на всякий случай, чтобы не чувствовать голода. Тогда я сама была как дитя привязана к матери моего любимого, шлялась с ней по магазинам, неумело помогала по хозяйству, наивная душа.
