Катерина повернулась к нему, долго пыталась сообразить, что он говорит, а потом четко произнесла:
– Пошел вон. У меня клиенты.
Эдуард Карлович уважал силу. Поэтому безропотно вышел.
– Кать, забрали, да? – переживала вместе с подругой Машка. – А может, выкрасть? Они все равно про него забудут.
– Они про него забывают, когда кормить надо, а когда надо показать свою любовь к животным, вспоминают. И сразу поймут, где его искать. Найдут у меня, и все. И потом уже его не вернешь. Надо думать.
– А давай выкупим, – блеснула глазами Машка. – У меня, если что, двадцать тысяч лежит. Бери.
– Я предлагала, – отвернулась к окну Катя. – Они сказали, что за имидж, ну, то есть за Чижа, у меня денег не хватит рассчитаться.
Машка сникла.
– А Заревскому звонила? – спросила она.
Катя покачала головой:
– Нет… а чем он поможет?
– Екатерина Михайловна, – просунулась в дверь голова Любы – девушки, которая сидела в приемной, – там вас к телефону.
Катя вышла, взяла трубку. Где-то в самой глубине души у нее теплилась надежда… Даже не надежда, а так… надеждочка… Вдруг Сидоревский передумал? Вдруг, он решил оставить кота у Кати?
– Алло? – взяла она трубку.
– Алло! Екатерина Михайловна? – раздался в трубке радостный женский голос. – Это вам Антонина Васильевна звонит… ну, помните, мы к вам с Пусечкой приходили? Он, гад, носок сожрал!
– А-а… Здравствуйте… помню, – поникла Катя. – И что у вас с носком? Почему не пришли на рентген?
– А нам не надо! – еще радостнее защебетала женщина в трубку. – Вы знаете, оказывается, Пусечка и не ел этого паршивого носка! Это просто муж от меня ушел!
– Ушел? – приготовилась Катя к сочувствию.
– Ну да! – счастливо кричала в трубку Антонина Васильевна. – Он ушел и все вещи забрал! А я думала, что Пусечка съел! А на другой день сунулась в шкаф… меня пригласили в гости, я искала, что надеть, так вот сунулась, а в шкафу половины вещей нет! Конечно, я было подумала, что это… В общем, оказалось, что муж ушел и забрал все вещи. Я потом ему перезвонила по поводу носка узнать, он мне подтвердил. Ну заодно и пояснил, что больше не вернется. Так я вам звоню, чтобы вы не расстраивались – у нас все хорошо! Никакого рентгена не надо! Мы здоровенькие!
Катя ничего не понимала.
– Ну что же… я рада за вас, – пробубнила она в трубку. – Следите за Пусечкой, чтобы ничего в рот не тащил. И вещи старайтесь не разбрасывать.
– Ой, да что вы! Мой новый супруг такой аккуратист! Он носки снимает и сразу же стирает, чтобы меня не напрягать. До свидания!
– Всего доброго…
Катя положила трубку и задумалась… Когда же у нее была эта дама с Пусечкой? Совсем на днях. А уже успела одного мужа проводить и другого встретить… И ведь на вид не скажешь, что роковая женщина. Господи! Как же у людей получается находить себе мужей? Еще, главное, сам носки стирает… А тут… был один нормальный… кот, и того утащили.
– Катя, я вот думаю, а что, если распустить недобрую молву? – делилась мыслями Машка. – Рассказать, какой жестокий Сидоревский? И что его песни это вообще – фи?
Катя только усмехнулась. Машка всерьез хотела помочь, но только все советы ее отдавали детским садом. Кому и что Катя расскажет? И кто ей поверит?
– Еще совсем недавно мне то же самое говорил Заревский, а я… Я, Машка, его даже слушать не собиралась. Так что… Посмотрим. Я все равно не оставлю Чижика у них. Пусть у меня живет, а я его буду привозить на выступления… Если Сидоревский не откажется. Хотя он уже отказался…
Вечером прямо на работу за ней заехал Заревский.
– Кать, – зашел он в приемную, – ты обещала со мной по магазинам проехаться.
– Хорошо, – кивнула Катя совсем без эмоций. – Сейчас… пятнадцать минут посиди, я приму человека.
– Кать, а чего ты… какая-то… не такая? – насторожился Заревский.
– У нее кота отобрали, – немедленно пояснила Машка. – Сидоревский приехал, разозлился, всех котов отобрал, еще и на Катю накричал. Какое тут может быть счастье?
Зеревский сначала даже не поверил.
– Серьезно, что ли? – хохотнул он. – Кать, правда?
– А что веселого-то, я не понимаю? – еще сильнее расстроилась Катя. – Конечно, правда. Я даже и не сообразила, так быстро все произошло.
– Я же говорю – надо выкрасть, и все дела, – снова не утерпела Машка.
В данный момент она обстригала когти одной неуемной таксе и рассуждала под щелканье когтерезки.
– А вот я бы… сильно расстроилась, если б у меня моего Буча стащили, – тихо пролепетала хозяйка таксы.
– Правильно, – посмотрела на нее Маша. – Я бы тоже расстроилась, например, если б моего кота уперли. Любимого. А когда крадут аксессуар… или как там… Имидж!.. Вы бы лучше собачку покрепче держали. Он вас совсем не слушается. Я ему еще один коготь не постригла, между прочим.
Видно было, что Заревский тоже расстроился, но ничего стоящего предложить не мог. Кот по всем документам принадлежал Сидоревскому.
Через несколько минут Катя закончила работу и вышла на улицу.
Как всегда, возле порога стояло такси.
– Игорь, мы с тобой сегодня постараемся обойтись без машины. Пешком пройдемся по магазинам.
Игорь посмотрел на нее с сомнением, а потом шутливо заметил:
– Сама же запросишься в машину. Давай, если хочешь, ты иди, а я тихо-о-онечко за тобой поеду.
– Вообще-то, я хотела, чтобы ты пешком шел, а я за тобой ехала. Но… Я не умею водить машину, поэтому… пойдем вместе.
Они шли по вечерним улицам, заглядывая в магазины, а мысли Кати были где-то совсем далеко. Она представляла, что вот они идут по улицам, залитым светом фонарей, и прохожие не сдерживают улыбок. Хрупкая женщина, то есть она, Катя, прячет лицо в пышный букет роз, а мужчина, то есть Заревский, то и дело склоняется к ней, что-то рассказывая, а на поводке у этого мужчины мечется кот-красавец. Нет, почему же мечется? Чиж великолепно уже ходит на поводке… Ах, нет. Он же ходит только тогда, когда Катя его ведет!
– Погоди, – останавливается Катя. – Давай я поведу Чижика, а то он вон как беспокоится.
Она передает букет Заревскому, приседает, гладит кота.
– Чижик, ну что ты волнуешься? Это же здорово – столько людей, столько собак… Игорь, кстати, смотри, чтобы собаки не встретились. Вдруг кинутся.
Она уверенно берет поводок в руки:
– Рядом, Чижик… все в порядке, слышишь, у меня спокойный голос, значит, ничего страшного. Я тебе скажу, когда нужно бояться.
Ну да… скажет она… Предала…
– Катя, а ты меня совсем не слушаешь, – вдруг услышала она Заревского. – Ты думаешь о чем-то своем, да?
– О чужом я думаю, – пробурчала Катерина. – О Чижике.
– Катюша, – ласково обнял ее Заревский, – но… Чиж ведь и раньше жил у Сидоревского. Ты даже не знаешь, сколько ему лет.
