Соня подтянула колени к груди, укладываясь в позу эмбриона:
— Я уже соскучилась по тебе.
— И мне вас очень не хватает.
— Как… как долго все это продлится, рыжик?
Подруга судорожно втянула в себя воздух, явно сражаясь за собственный контроль.
Так совестливо стало вдруг. До противной оскомины во рту.
Ее-то Лизка успокаивает вечно, а у самой на душе наверняка кошки скребут.
— Не знаю, Соня. Но думаю, скоро решится вопрос с твоим отцом.
— Правда?
— Мне… доподлинно известно, что он стал чувствовать себя более… раскованно. И даже перестал скрываться.
Соня не сразу сообразила, почему она так странно разговаривает.
Лишь поразмыслив пару секунд, сделала соответствующие выводы.
Шифруется на случай прослушки.
— Отличная новость! А ты? — вкрадчиво. — Ты как себя чувствуешь?
— Иногда путаюсь в днях. В остальном полный порядок.
— Господи, Лиза! — внутренности стянуло болезненным узлом. — Как это?
— Когда его нет рядом, — тихо, точно сама с собой, - время течет слишком медленно.
Да, встречи Лизы с Дмитрием были редкими. И крайне опасными. Глупо отрицать.
— Понимаю, - отозвалась Алмазова, - я в такой же заднице, ведь Лешика тоже рядом нет!
Хотелось провести параллель между их ситуациями, и хоть как-то успокоить.
— Неправда! — с нажимом воскликнула подруга. — С тобой теперь всегда частичка твоего мужчины!
Соня машинально накрыла ладонью свой едва округлившийся живот, ощущая исходящий от него жар даже сквозь одежду. Права Лизка. Как же она права.
— Лиза?
— М-м-м?
— Где бы ты хотела оказаться сейчас вместе... ну... с ним?
— В хижине.
— В какой еще хижине?
— В лесной. - измученный вздох. - Лишь он. Я. И лес.
— Однажды так и будет. Вот увидишь!
Да уж. Хорошо бы еще узнать у этого типа, как добраться до той самой хижины. И как сбросить с хвоста, хоть временно, братьев из ларца! Задача не из легких, но обдумать определенно стоило.
— Расскажи мне что-нибудь…
— Что?
— Неважно. Просто говори.
Голос подруги странно действовал на Соню. Она наслаждалась ее нежным тембром и мягкой манерой речи. И сама не заметила, как задремала. Ей снился чудесный сон.
И очень реалистичный. Она чувствовала тепло прикосновений. И запахи.
Любимый мужчина крепко обнимал ее, прижимая к своей груди.
Осыпал невесомыми поцелуями лицо, шею, губы. Умело, без лишней суеты избавил от одежды, оставляя в одном нижнем белье. И лишь когда его щетинистая щека, царапая ее кожу, нежно прижалась к ее обнаженному животу, Соня проснулась окончательно. И в тот же миг схлестнулась затуманенным взором с пылающим взглядом Алексея Гордеева.
