глазами и нашла на своём месте — у двери. Подошла, чувствуя себя Лили Брайтон, и позвонила легонечко. Нокс не появился, зато из кухни вынесла свои телеса Хэтти и спросила невозмутимо:
— Миледи желает что-то специальное на завтрак?
— Миледи желает знать, где дворецкий!
— Пошто мне знать, — пожала плечами кухарка. — Я только едой занимаюсь.
Махнув рукой, я отпустила женщину и с тяжким вздохом принялась подниматься по лестнице на второй этаж. Хотела было заглянуть к Тимоти, но решила, что не стоит снова его смущать. Потом побеседуем, за завтраком. Прошла в кабинет графа. И именно там нашла Нокса.
Он стоял у полок книжного шкафа и перебирал книги, аккуратно пролистывая все страницы, а потом так же аккуратно вставлял книгу на место. Я не поверила своим глазам, постояла молча, глядя ему в спину и надеясь, что Нокс всё же убирается и просто смахивает пыль с томиков. Но нет.
Мой новый дворецкий рылся в книгах, ища возможно спрятанные в них записки или бог его знает что ещё.
— Мистер Нокс, — спросила я его проникновенно, — вы снова станете уверять меня, что наводите порядок?
Он вздрогнул, но обернулся не сразу. Мне даже показалось, что шёпотом чертыхнулся. А потом всё же посмотрел на меня. Боже, какие же у него глубокие и искристые глаза! Почему именно этот мужчина должен оказаться шпионом?! Ну почему…
Нокс преодолел расстояние, разделявшее нас, за полторы секунды, захлопнул дверь в кабинет. Я похолодела внутри. Что он собирается делать? Придушит меня тут и сбежит… Но зачем?
Его лицо неожиданно оказалось совсем рядом с моим, и губы накрыли мой полуоткрытый рот. Поцелуй настолько ошеломил, что я сразу же сдалась, ответила, не сделав ни единого движения, и только смотрела в тёмные яркие глаза Нокса. Мы пожирали друг друга взглядом, мы ласкали губы друг друга так, будто всё случилось у обоих в первый раз, — решительно, но нежно и осторожно…
Когда же Нокс оборвал эту связь, отступив на шаг, я выдохнула и пробормотала:
— Почему вы затыкаете мне рот каждый раз, когда я застаю вас за рытьём в моих бумагах?
Он улыбнулся. Но не так, как раньше. Он улыбнулся свободно и весело, словно мой ответ позабавил его. А ещё — словно он вдруг решился на что-то до сих пор не представлявшееся возможным. Однако не сказал ни слова. Я же наморщила лоб и упрямо продолжила допрос:
— Вы полицейский, да?
— Упаси меня бог! — снова усмехнулся Нокс.
— Тогда что вы всё время так упорно ищете в поместье?
Он выдохнул, покусал улыбающиеся губы и ответил:
— Я думаю, настало время поговорить.
Прищурившись, я медленно протянула:
— Вы перестали добавлять «миледи» после каждой фразы. Значит ли это…
— Миледи, не соблаговолите ли вы присоединиться ко мне в саду после завтрака? — осведомился Нокс, снова приняв вид чопорного дворецкого. Даже склонился легонько, опустив взгляд к моим ногам. Я пожала плечами.
Штош.
Наверное, и правда пришло время объясниться. Пусть скажет мне, что он ищет, а я расскажу ему про чужое тело.
Или не расскажу?
Разве я могу рассказать кому-нибудь здесь про то, что я живу в теле графини, которая убила своего мужа?
Разве я могу довериться человеку, которого совсем не знаю?
Разве хочу я проверить качество местных психушек?
— Я соблаговолю, — ответила ему, вскинув голову. — А пока соблаговолите выйти из кабинета господина графа.
— Как прикажете, миледи.
Он вышел своим фирменным неслышным шагом. Я вытерла губы тыльной стороной ладони и улыбнулась, вспомнив поцелуй. Почему Нокс так странно себя повёл? И почему я не оттолкнула его, как и подобало госпоже? Чёрт! Вот она, моя главная ошибка! Наверняка графине не к лицу миловаться со слугой, даже если этот слуга красив, высок, строен и совсем не похож на слугу.
Нокс вычислил, что я самозванка!
Так, спокойно. Спокойно, Тося. Мы не будем паниковать, не будем метаться по кабинету в ужасе. Дворецкий, который не дворецкий, сказал, что надо поговорить. Вот и поговорим. Я буду осторожна, не стану сразу выкладывать всю правду, а подожду, что мне скажет Нокс.
Спустившись в холл, прошла в столовую. Есть ужасно хочется, надеюсь, что Тимоти встал и уже умылся.
И точно. Мальчик сидел за столом, сияющий, как начищенный рубль. Салфеточка повязана, ручки на коленях. Боже, какой вышколенный ребёнок! Я подошла и села напротив, улыбнулась:
— Как тебе спалось, Тимоти?
— Великолепно, матушка! Матрас такой мягкий… Много подушек.
— Где же Энни? — голосом чопорной леди спросила я. — Энни! Сервируйте!
Горничная появилась словно из ниоткуда и принялась разливать чай по нашим чашкам, открыла клоши, положила на тарелку Тимоти большой кусок яичницы и ещё горячие запечённые сардельки. Я предупредила Энни:
— Мне только тосты, пожалуйста, и подайте масло и сыр.
А потом оглядела накрытый стол, спросила:
— Вы же всё это съедите потом? Я имею в виду, что вся эта еда не пропадёт?
Энни замялась, потом присела в книксене и сказала почти шёпотом:
— Вы же сами, миледи, велели выбрасывать…
— Какой кошмар, — пробормотала я. — И вы всё выбрасываете…
— Конечно, миледи, как вы и приказали!
Я вздохнула. Мда уж. Ладно, гулять так гулять!
— Энни, в Уирче есть какая-нибудь благотворительность?
— Миледи, когда-то была ночлежка для бедных, но дом выкупила мисс Морайна Блэквич и закрыла ночлежку.
— Опять эта чёрная ведьма, — буркнула я. — Вот что, Энни, м-м-м… позовите мне мистера Нокса.
— Как скажете, миледи.
Она вышла, а я взглянула на Тимоти и спросила его немного рассеянно:
— Расскажешь мне, как тебе нравится в школе?
— Я люблю учиться, матушка, — мальчик пожал плечами, отрезая кусок сосиски. — Но вот наказания не люблю.
— А кто ж их любит, — усмехнулась я, намазывая маслом поджаренный хлебец. — Может, лучше нанять тебе частных учителей?
Тимоти замер. Его большие глаза смотрели на меня недоверчиво и изумлённо. Что я опять ляпнула? Так не
