class="empty-line"/>
БРАТСТВО СУДНОГО ДНЯ
Скворцов демонстративно поднял руки. Заодно огляделся. На крыше ЛиАЗа мешки с песком, из которых торчит здоровенный ствол. Настоящий армейский пулемет, не какая-нибудь китайская игрушка. Над ним покачивалась лопоухая голова странной вытянутой формы. Макар медленно покрутился вокруг своей оси, понимая, что толку от этого чуть: под дутой курткой можно было спрятать не то что пистолет – небольших размеров автомат. Скворцов просто пытался разрядить обстановку, показать, что он не враг, не злодей и вообще безоружен. Это было не совсем правдой, в наплечной кобуре грелся подобранный в пути ТТ. Да еще скальпель в нагрудном кармане. Но под прицелом пулемета пользы от них, как от рогатки против танка.
– Ты! – донесся из пулеметного гнезда крик, в котором паники было больше, чем угрозы. – Давай! Иди сюда! Только медленно!
– Слышал, чё говорят?! – Голос Енота полнился мстительным удовольствием. – Шевели ластами, падаль!
Он злобно толкнул Макара в плечо, сбивая с шага. Получилось. У Енота почти всегда получалось. Когда Скворцов пытался врезать ему в ответ, то неизменно промахивался.
Пересиливая себя, Макар медленно пошел к автобусу. Предвосхищая приказ, руки положил на затылок, глаза опустил, исподволь поглядывая по сторонам. В ожидании пулеметной очереди тело нестерпимо зудело. Под ногами чавкал гниющий ковер палых листьев, лежащих еще с осени. Кроссовки давно промокли, однако рисковать, сходя с невидимой пунктирной линии, прочерченной взглядом пулеметчика, не хотелось. Судя по голосу, нервы у того ни к черту, а в обращении с таким оружием дрогнувший палец может стоить очень, очень дорого.
– Стой! Куртку расстегни! Медленно!
Обладателю визгливого ломающегося голоса страсть как хотелось казаться отважным бойцом. Даже прячась за мешками и пулеметом, он отчаянно трусил. Макар, подняв голову, впервые рассмотрел пулеметчика вблизи. Так и есть, подросток. Лет семнадцати, должно быть. Вытянутое рыбье лицо поросло клочковатой пегой щетинкой, в ушах чернеют дыры тоннелей. Посреди неровно выбритой макушки широкая полоска ирокеза. Из-за нее голова пулеметчика издали напоминала ракетный конус.
– Я сказал, куртку расстегни! Быстро!
– Сперва ты говорил расстегивать медленно, – как можно спокойнее напомнил Макар.
Белесые брови пулеметчика поползли вверх:
– Чё?!
– Хрен через плечо! – вполголоса ругнулся Скворцов. Вслух же крикнул: – Может, мне и штаны сразу снять?
– Чё?.. – глупо повторил парень и от удивления заморгал, часто-часто. – Зачем?!
– Ну, твой дружок ко мне со спины крадется. – Макар уже совсем успокоился и вовсю развлекался, подначивал. – Я подумал, снасильничать хочет.
За спиной громко выругались и клацнули затвором. Второго парня Макар заприметил, пока шел. Сначала решил, что Енот увязался следом, но на самом краю видимости мелькнули армейские ботинки на высокой шнуровке, из которых росли тощие ноги в гражданском камуфляже. Чужие ноги, не Енотовы.
– Куртку давай расстегивай, комедиант, мля!
Стоящий за спиной, похоже, постарше, года на четыре. Голос грубее, увереннее. Нотки властные. Он в этой паре за старшего. Не подросток – молодой мужчина.
– Оружие есть?!
– Конечно, есть! Только дебил будет сейчас без оружия расхаживать! Я что, похож на дебила?
Позволив раздражению высунуться наружу, Макар неторопливо развернулся. Надо было запутать этих малолетних придурков, огорошить посильнее.
– Вот ты мне скажи, я похож на дебила, да?!
Второй действительно оказался старше. Долговязый узкоплечий бородач лет двадцати двух, с АКМ наперевес, сканировал Макара серыми глазами. Камуфляжная «цифра» и бронежилет с надписью «ПОЛИЦИЯ» явно были ему велики. Худое скуластое лицо в обрамлении черной бороды – бесстрастно. На макушке такой же дурацкий гребень, как у пулеметчика. На носу очки в толстой хипстерской оправе. Линзы толстые, значит, носит их не по воле моды. До конца света этот задохлик мог работать каким-нибудь системным администратором или айтишником. Он выглядел поумнее своего товарища, а значит, был опаснее. Но ненамного.
На вопрос Макара Очкарик ответил красноречивым покачиванием автомата. Дескать, не болтай, а выполняй. Магазин оплетала синяя изолента, и Скворцов едва не засмеялся, сообразив, что парень примотал к нему еще один, как в видеороликах про войну. Сдержался, памятуя, что оружие у идиотов все же заряжено. Повинуясь приказу, расстегнул молнию, разведя полы куртки в стороны. Безропотно дождался, пока Очкарик освободит его от оружия. Наконец, подгоняемый стволом автомата в спину, двинулся к автобусу.
– Допрыгался, сука! Допрыгался! – веселился Енот, вновь возникший за левым плечом. Семеня следом, он едва не подпрыгивал от возбуждения. Макар с трудом сдержался, чтобы не съездить ему локтем в горло.
ЛиАЗ перегородил узкую улочку от дома до дома. Небольшой проход занимали аккуратно уложенные мешки с песком. Огневых точек здесь было на целую роту. Протиснувшись в проход, Макар оказался внутри маленькой крепости, обустроенной с неброским спартанским удобством. С другой стороны улицу тоже перегораживал автобус, а за ним наверняка тянулась аналогичная полоса препятствий. Между двумя ЛиАЗами образовался небольшой дворик с просторным камуфляжным тентом по центру.
Под тентом, окруженный битыми кирпичами, горел костер, над которым на походной треноге висел закопченный котел. Легкий ветер донес до Макара запах мяса, жареного лука и еще чего-то, давно забытого, неимоверно вкусного. Очкарик автоматом указал на стоящие у костра плетеные кресла-качалки. Макар сел, вытянув к огню промокшие ноги. В тепле тело размякло, растеклось киселем. От аппетитных ароматов сводило желудок. Дым норовил забраться в глаза, ущипнуть побольнее, но Макар лишь довольно жмурился. Очкарик сел в кресло напротив, пристроив автомат на тощих коленях. Спустившийся с автобуса Пулеметчик встал рядом, положив трясущуюся руку на кобуру, которую от волнения даже забыл расстегнуть.
– Как звать? – наконец коротко бросил Очкарик.
Изнывающий от глупости происходящего, Макар едва не выпалил: «Рэмбо, Джон!» Этот фарс, баррикады и панки, словно сбежавшие со съемочной площадки «Безумного Макса», страшно его раздражали. Впервые с тех пор, как старый мир перестал существовать, он столкнулся с таким фееричными придурками.
– Макар, – пересилив себя, представился он. – Макар Скворцов.
– В Нижнем с какой целью? – Очкарик старательно корчил из себя опытного дознавателя.
– Где? – не понял Макар.
– Здесь. В Нижнем Новгороде. Цель визита?
Макар с интересом огляделся. Вот, значит, куда его занесло… В своем бесконечном крестовом походе он выбирал путь, доверяясь интуиции, а не карте. И еще снам. Сны вели его через всю страну, бросая то в одну, то в другую сторону. Он шел, пока идется, ехал, пока не заканчивался бензин, и уже давным-давно не смотрел на указатели, изредка узнавая места по приметным архитектурным памятникам. Эти молокососы не видели снов, иначе давным-давно пустили бы Макара в расход на радость Еноту. Выходит, несмотря на все бахвальство и тонны огнестрельного оружия, крови на их руках нет. Разговор с покойным Дубровиным, воевавшим в Афганистане, помог сложиться пазлу: новые правила
