пальцы.
– Может, у вас и хлеб есть? – промычал Скворцов, облизывая деревянную ложку.
Спросил в шутку, но Ворон хлопнул себя по лбу. Порылся в лежащем у костра пакете, протянул Макару четвертинку белого хлеба. В ответ на немой вопрос, по обыкновению, пожал плечами:
– Муки в магазинах тоже валом, даже крысы не жрут. А Роджер хлебопечку освоил.
– А этот ваш Роджер… – Скворцов говорил не спеша, между делом, стараясь ничем не выдать интереса. – Он у вас тут, типа, за главного?
– Типа того, – хмуро кивнул Ворон. – Был за главного. Сейчас я… временно.
– Нет ничего более постоянного, чем временное.
Макар блаженно зажмурился, хрустя хлебной коркой. Енот прожигал его завистливым взглядом, отчего еда становилась вдвойне вкусней.
– Ты даже не представляешь, как ты вовремя появился! – влез в разговор Шаман.
Он присел на корточки рядом с Макаром, наблюдая, как тот ест. Казалось, Шаман в жизни не видел ничего интереснее. Даже сквозь плотную куртку и бронежилет от него несло немытым телом и давно не стиранными вещами. Вблизи Макар без труда разглядел отросшие ногти с черными ободками грязи, застрявшую в ирокезе перхоть и язвы герпеса в уголках рта. Кусок мяса встал поперек горла.
– Братству медик нужен, позарез просто! У нас ведь почти полная команда, понимаешь? Я вот – стрелок. Роджер – командир и вообще мозг. А Ворон – он взрывник… В смысле, мы хотели, чтобы он стал взрывником…Он сейчас книжки осваивает, так что, считай, взрывник у нас тоже есть. Ну а ты… – Шаман панибратски хлопнул Скворцова ладонью по плечу, и тот еле сдержался, чтобы не впечатать миску в его ухмыляющуюся рожу. – Ты у нас медик! Идеальная команда!
Поставив почти нетронутую миску на асфальт, Макар поднялся из кресла. Никто его не остановил, не велел сесть обратно. Значит, он все делает правильно. Трое – это всего на одного больше, чем двое. Он справится.
– Ну, веди давай, – разведя руки в стороны, сказал он.
– Куда? – не понял Шаман.
– К этому вашему… Роджеру. С ним что-то случилось, я прав?
Шаман, ища поддержки, повернулся к старшему товарищу. Ворон кивнул в сторону укрепленного подъезда. Подхватив автомат, неторопливо пошел вперед, показывая дорогу.
– Эй! Эй, пацаны, вы чего?! – заволновался Енот. – Он же грохнет вас! Прирежет, как свиней! Пацаны, валите его, пока в сознании!
Махнув Макару рукой, дескать, двигай за нами, Шаман пошел следом. Сейчас «братья» были чертовски удобной мишенью. Жаль, оружие ушло вместе с Вороном. Впрочем, торопиться тоже не следовало.
– Придурки! – заорал Енот. – Придурки долбаные! И поделом вам!
Догнав бойцов у самого подъезда, Макар пристроился в хвост. Внутри царила темная сырость, как в погребе. Запах мокрой штукатурки перебивала резкая вонь мочи. Все стены, насколько позволял разглядеть падающий из окон свет, покрывали немудреные лозунги на тему смерти. Макар так и представил себе, как придурковатый Шаман бегает по этажам с баллончиком краски, а в перерывах мочится на соседские двери. Идиоты! Какие же они идиоты!
Как Скворцов и ожидал, остановились на втором этаже. Ворон распахнул металлическую дверь, пропуская остальных вперед. Уже на пороге Макар понял: в квартире лежит больной человек. Возможно, смертельно больной. Густой воздух, наполненный смрадом гниющего мяса, не сдвинулся с места даже под сильным сквозняком.
– На прошлой неделе сюда перетащили, – негромко поделился Шаман, расчесывая пятерней встрепанный ирокез. – Воняет, хоть вешайся, блин. Здесь попрохладнее, можно форточки открыть. Ходим по очереди, проверяем… Так-то мы на третьем живем.
Следуя за ним по пятам, Макар оказался в просторной комнате, где на раскладном диване разметался в горячечном бреду пресловутый Роджер. Похоже, раньше здесь жила старушка-пенсионерка. Весь интерьер кричал об этом: громоздкая мебель, модная в советское время, вязаные половики, салфетки на трюмо, заставленном пыльным хрусталем, статуэтки из фарфора, черно-белые фотографии в рамках на стенах. Из нового только стопка книг серии «С.т.а.л.к.е. р», глядя на которые Макар хмыкнул так многозначительно, что Ворон вновь покраснел.
А еще в комнате висело зеркало, простое, круглое, даже без рамы. Пойманный отражающей поверхностью, Макар на секунду забыл, зачем вообще пришел сюда. С той стороны на него недоверчиво глядел усталый бородатый мужик, похожий на моджахеда. Неудивительно, что «братья» отнеслись к нему так недоверчиво! В широко распахнутых глазах прибавилось льда, голубоватого, опасно тонкого. Набрякшие мешки из темных стали почти коричневыми. Да еще морщины… за минувшие месяцы время нещадно обработало его черты резцом.
– Что? – Макар с трудом оторвался от незнакомого отражения, услышав вопрос Шамана.
– Я говорю, сможешь его на ноги поставить?
Маленькое нелепое братство расступилось, пропуская Макара к постели больного. Нет, все-таки умирающего. Сожранный лихорадкой, серый лицом, на диване лежал без пяти минут покойник. Намокший ирокез жалко распластался по шишковатому черепу. Рыжая борода казалась огненной на фоне бледных щек. В камуфляже, в ботинках. Спасибо, хоть без брони.
Идиоты поставили ему капельницу. Настоящую. Видать, приволокли из больницы. Чудо, что не убили мужика. Похоже, только благодаря капельнице он протянул так долго. Один рукав куртки оторван, а рука до самой шеи неумело обмотана бинтами. Макар скривился: в конкурсах по обматыванию друг друга туалетной бумагой люди и то сильнее стараются! Запах вокруг лежанки стоял такой, что не спасали даже открытые форточки. Не выдержав, Макар натянул на нос ворот свитера.
– Можно? – Не оборачиваясь, он протянул руку назад, ладонью вверх.
– Да! Да, конечно! – Ворон суетливо вложил в нее скальпель. Металлическая рукоятка оказалась мокрой от пота. А этот дурень даже не подумал, какую-такую помощь можно оказать скальпелем! Даром, что очкарик.
– Ты извини, что так вышло. Сам понимаешь, мало ли. Ты первый человек за год! Мы должны были тебя проверить.
Его пустая болтовня трещала эфирными помехами. Такая же бессмысленная и раздражающая. Макар осторожно подцепил бинты лезвием, разваливая повязку надвое. Вонь разлагающейся плоти усилилась многократно. Из-под повязки показалась худая рука, покрытая язвами, гнойниками и…
Не веря своим глазам, Макар обернулся к притихшим «братьям»:
– Это что, на хрен, такое?!
Те переглянулись виновато и ответили чуть ли не хором:
– Татуировка…
– Та-ту-и-ров-ка… – по слогам повторил Макар, точно услыхал слово впервые.
Происходящее не желало укладываться в голове. Эти Кретины Судного дня накололи другу свое кретинское название, занесли какую-то неведомую заразу, а когда все пошло не так, просто вынесли тело на холодок! Приложив компрессик, решили, что все само рассосется! Инфантильные придурки, играющие в Постапокалипсис, угробили командира самодельной тату-машинкой из моторчика и гитарной струны! Такая бездна безответственности приводила Макара в ярость. Плевать, что он сам пришел убить их, Скворцов все равно не мог взять в толк, как можно настолько безалаберно относиться к человеческой
